Навечно преданный (СИ)

— Вы сегодня встали раньше обычного, много думали, отказались от завтрака, — уверены, что помощь с овсянкой точно будет лишней? — и это уже вторая… Нет, третья чашка кофе, которую Вы пьёте, — в голосе Преданного прозвучала обеспокоенная укоризна. — Нельзя употреблять так много кофе, это вредно, государь.

— Хм… Наверное, круги под глазами? Морщины? Урчание в животе? — Джон ошарашенно покачал головой. — Ладно, ты вообще-то не можешь меня не чувствовать… Но кофе? Как?

— У Вас хорошо подсохшее пятнышко от напитка на кружеве манжета. Платье свежее, значит, неприятность произошла сегодня утром. И да, я Вас чувствую. После одной-двух чашек кофе Вы не настолько возбуждены, и Ваши движения более плавны.

— А почему не четыре? — полюбопытствовал Джон.

— При Вашей манере медленно его потягивать — времени бы не хватило, — весело сверкнул глазами секретарь.

И Джон, не выдержав, расхохотался.

====== Глава 15 ======

Какое-то время приближённые короля относились к неожиданно возникшему секретарю с подозрением, граничащим с предубеждением. Ещё бы! Никому неизвестный найдёныш, при сомнительных обстоятельствах подобранный в лесу, неизвестного роду-племени, вдруг оказавшийся в числе наиболее приближённых к Его Величеству людей, не мог не вызвать недоверия и даже некоторой зависти.

Как бы незаметно ни старался вести себя Шерлок, но благоволение к нему короля было достаточной причиной, чтобы по дворцу поползли слухи о том, что новый секретарь, должно быть, обладает какими-то мистическими способностями, раз ему так быстро удалось стать чуть ли не фаворитом государя, который никогда и никого не выбирал себе в любимчики. И с каким бы возмущением ни высказывалась против подобных предположений миссис Хадсон, доказывая, что мальчик просто очень талантлив и совершенно заслуживает королевского расположения, и как бы настойчиво ни пытался пресечь неподобающие сплетни капитан Лестрейд — даже среди высших сановников досужие домыслы невежественных умов нашли и отклик, и поддержку.

— Это какими же такими талантами можно было в столь краткий срок покорить Его Величество? — перешёптывались советники, останавливая друг друга в укромных местах бесконечных дворцовых коридоров.

Король, которого подобные слухи, естественно, заботили и раздражали, терялся в догадках — как же ему прекратить всю эту дурацкую болтовню? Шерлок, с олимпийским спокойствием и равнодушием воспринимавший отпускаемые в его сторону косые и недоверчивые взгляды, тем не менее, разделял беспокойство господина, абсолютно не желая быть причиной королевского огорчения. К счастью, довольно скоро судьба проявила благосклонность к Преданному, предоставив ему возможность реабилитироваться в глазах сановных вельмож, публично доказав подлинную заслуженность монаршего благоволения.

С момента восхождения Джона Ватсона на престол одной из самых насущных дипломатических проблем, доставшихся юному правителю по-наследству вместе с совершенно не вожделенной и оплаканной сиротскими слезами короной, стало заключение договора между Шотландией и Египтом, по которому бы шотландским купцам разрешалось торговать и селиться в Александрии — основном перевалочном пункте на пути между европейскими государствами и Индией.

Ранее такое соглашение существовало, но было разорвано после объединения Европы, и правитель Египетского Королевства не желал возобновлять старого пакта, рассудив, что пошлины, взимаемые за транзит и хранение товаров, привозимых в Александрию европейскими торговцами как из собственных земель, так и из благословенной Индии, многим выгоднее, нежели налоги, уплачиваемые с однажды выкупленных лавок и складов. Поговаривали так же, что истинной причиной такого нежелания была значительная мзда, уплаченная королю Египта турецкими купцами, пожелавшими таким образом избавиться от конкурентов. Было это правдой или же вымыслом, однако, египетский посол вот уже пятнадцать лет настойчиво отказывался даже обсуждать этот вопрос официально. Не утративший надежды шотландский монарх шёл на разные хитрости, только бы получить хотя бы намёк на положительное разрешение проблемы, но, несмотря на все старания, заключение нового соглашения оставалось призрачной мечтой.

Подобная трудность стояла не только перед Шотландией — остальные государства Империи также страдали от египетского упрямства, ведь основной причиной отказа называлось то, что европейские торговцы недостаточно чтут законы ислама и всячески их нарушают, принося в город ересь и разврат. В чём именно эти ересь и разврат заключались, египетские дипломаты не уточняли, но на своём мнении настаивали твёрдо, и даже таланта Короля-Императора не доставало, чтобы пробить хотя бы малейшую брешь в этом каменном упорстве.

И в очередной раз приглашая посланника страны пирамид на званный ужин, шотландский король даже не рассчитывал, что получит возможность не только разрешить старинный спор, но и обретёт полное, хотя и негласное одобрение членов Королевского совета за свой выбор личного секретаря.

В тот знаменательный день, готовясь к предстоящему ужину, Его Величество заметно нервничал и лишь мрачно отмахнулся от неизменно присутствующего рядом Преданного, с уже привычным Джону энтузиазмом поинтересовавшегося, в чём причина раздражительного состояния господина, и не может ли он чем-то исправить ситуацию.

— Не думаю, что тут хватит даже твоих способностей. Впрочем, — король призадумался, — я хочу, чтобы ты сопровождал меня на ужин и посмотрел на господина посла: быть может, тебе удастся заметить что-то такое, что поможет повлиять на его решение. Клянусь, я готов на шантаж пойти, лишь бы только разрешить, наконец, этот вопрос!

— Как пожелаете, сир, — с готовностью откликнулся Шерлок. — Но Вы не поясните мне предварительно суть проблемы? Это помогло бы с анализом.

Вкратце описав ситуацию, Его Величество обречённо вздохнул:

— Сомневаюсь, что что-то получится. А как бы это было замечательно — стать первым европейским государством, подписавшим новый договор с Египтом!

— Я подумаю, что можно будет сделать, — пообещал секретарь с таким видом, как будто разговор шёл о какой-то незначительной мелочи. Недоверчиво усмехнувшись, Его Величество в последний раз взглянул в зеркало на своё отражение — достаточно ли он импозантен для столь ответственного предприятия — и покинул апартаменты, направляясь в торжественно убранную королевскую столовую.

Приветствуя посла, худого и тёмного, похожего на хищную птицу с необычно ярким опереньем, и учтиво справляясь о его здоровье и ещё каких-то незначительных делах, Его Величество всеми силами старался создать непринуждённую атмосферу дружеского застолья, но египтянин, прекрасно понимающий суть их, проходящих с завидной регулярностью, встреч, не был намерен идти даже на незначительное сближение и оставался холодно-вежливым и надменно-бесстрастным.

Благовоспитанная беседа, пресная и совершенно бессодержательная, вяло перебираясь с одного пустякового предмета на другой, в конце концов, затронула и наболевшее. По тут же поджавшимся губам и гордо вскинутой голове король и без Шерлока понял — никаких перспектив в обсуждаемом вопросе не появилось. Подавив тягостный вздох, Джон уже готов был плюнуть и закончить ни к чему не ведущий разговор, когда Преданный, всё это время тенью простоявший за монаршим креслом, неуловимым движением подсунул ему клочок бумаги со странными словами: «Предложите решить вопрос с помощью табии пророка».

Джон удивлённо моргнул, однако, доверие короля к своему Преданному стало в последнее время воистину безусловным. Смирившись с абсолютным непониманием происходящего и от этого чувствуя себя несколько глупо, Его Величество, на всякий случай мысленно перекрестившись, как бы между прочим произнёс:

— Ну, если другого выхода нет, и никаким иным способом нам с вами не договориться, то может быть, нам решить нашу проблему с помощью табии пророка?

Повисшая в столовой тишина очень скоро стала пугающей.

Сидящие за столом советник по иностранным делам и глава Королевского совета смотрели на своего монарха, как на умалишённого, от неожиданности позабыв о почтении и субординации. Сам король чувствовал себя всё большим идиотом, еле справляясь с пробуждающимися в душе раздражением и гневом. Посол и его сопровождающие застыли с такими лицами, что было неясно: то ли они собираются сейчас голыми руками разорвать сотрапезников, то ли намерены предпринять массовое самоубийство с помощью изящных столовых приборов. И когда затянувшееся молчание готово было перевалить за точку невозврата, после которой выходом из положения могло быть разве что объявление войны между шотландским и египетским народами, птицеподобный дипломат, наконец-то, дёрнул острым кадыком и отмер.