Возвышение падших (СИ)

— Если ты в восемнадцать лет уже не веришь в любовь, Хюррем, только потому, что не выносишь своего мужа, это не значит, что любовь свойственна лишь нежному возрасту Айше, — недовольно возразила Гевхерхан. — К тому же… Откуда тебе знать о силе её чувств? Будь это мимолетным увлечением, она бы так не изводила себя. Только взгляни на неё, Хюррем.

Шах Султан, слушая дочерей, тяжело вздыхает, сознавая, что не знает, что ей предпринять в подобной ситуации.

— Потому, что я тоже через это проходила, Гевхерхан… Как мои влюблённости прошли, пройдет и её, и твоя влюбленность в Разиза Челеби. Любовь не вечна. Она всегда угасает. В случае Айше, тем более, без ответных чувств Альказа, это произойдет в ближайшее время. Да и нам, Султаншам династии, о любви не стоит даже думать. Все равно наша участь — политические браки по расчету с престарелыми и дряхлыми стариками, которые на ложе даже…

— Хюррем! — с укором прервала её мать, возмущённо сверкнув тёмными глазами.

Хюррем развязно ухмыльнулась, ни капли не смутившись.

— Никто не виноват, сестра, что ты разочаровалась в любви, — хмуро проговорила Гевхерхан, покачав темноволосой головой. — Дай Аллах, однажды ты по-настоящему полюбишь и сможешь понять меня и Айше.

Хюррем негодующе нахмурилась и собралась было ответить что-то, как Шах Султан предостерегающе вскинула руку.

— Довольно. Вы не должны ссориться! Вы же сёстры и должны поддерживать друг друга и ценить.

Обе тяжело переглянулись, но смолчали. Хюррем надменно вскинула подбородок, а Гевхерхан отвела глаза в сторону, не выдержав её прожигающий взор.

— Мы не знаем о том, говорит ли Айше всё об их отношениях с Альказом Беем, — задумчиво проговорила управляющая гаремом. — Вдруг, она скрывает что-то, боясь моего гнева? Нужно поговорить с ним об Айше и выяснить, серьезно ли это…

Дворец санджак-бея в Трабзоне.

Завтракая вместе с матерью в просторном холле дворца, Гюльрух Султан беспокойно глядела в окно, покрытое каплями дождя. Вдалеке рокотал гром, раскаты которого доносились глухо и едва уловимо через каменные стены.

— Феридун-паша и Ибрагим из-за своей охоты, верно, попали под этот нескончаемый дождь, — проговорила она, обратив чёрные глаза к матери, сидящей за столиком напротив неё в своём роскошном золотисто-коричневом платье. Большой живот госпожи, в котором покоился её не рождённый ребёнок, вынудил её сидеть в весьма неудобном положении.

— К твоему сведению, Гюльрух, существуют шатры, в которых они могут укрыться, — снисходительно ответила Эсмехан Султан. — Не переживай. Мужчины в состоянии самостоятельно позаботиться о себе.

Вздохнув, та отложила ложку на столик, не чувствуя особого аппетита этим днём.

— Когда мы уже отправимся в Стамбул? — капризно воскликнула Гюльрух. — Жить в провинции столь скучно и безрадостно…

— Зато спокойно, — возразила её мать. Неосторожно взмахнув рукой, она задела кубок и тот со звоном упал на пол.

Наклонившись за ним в своём неудобном положении, Эсмехан Султан ощутила резкую боль в животе. Вскрикнув, она выронила только что поднятый кубок, схватившись руками за свой большой живот.

— Что такое? — испугалась Гюльрух Султан, вскочив со своей подушки. — Мама?!

— Лекаршу… Пусть вызовут лекаршу, — превозмогая боль, прошептала та. — Кажется, воды отошли.

Служанки, примчавшиеся в холл, подхватили свою госпожу под руки и повели её в сторону покоев той. Но, не пройдя и нескольких шагов, Эсмехан Султан безвольно обмякла в их руках, осев на каменный пол.

Дворец санджак-бея в Эрзуруме.

Всё ещё омрачённая известием об ужасающей смерти Эдже Султан в пожаре, Севен Султан меланхолично листала книгу. Несмотря на всё то, что было между ними, Севен любила сестру, в отличие от той, что её ненавидела.

Обернувшись на распахнувшиеся двери, светловолосая госпожа улыбнулась вошедшему в опочивальню мужу.

Осман, сев рядом с ней на тахту, беспокойно коснулся её лица ладонью.

— Ты в последние дни так грустна…

— По-твоему, мне нужно радоваться в то время, как династия скорбит по моей сестре?

— Ты лучше думай о нашем ребёнке. Что тебе до Эдже? Она ненавидела тебя больше, чем кого-либо другого.

— Она была обижена на меня из-за того, что моя мать убила её мать, — мягко возразила Севен. — Но она была моей сестрой, пусть, и не самой любящей.

— Повелитель прислал мне письмо из столицы, сообщая, что намерен отправиться в поход ближе к сентябрю, — вздохнув, перевёл тему Осман. — Пока что начинаются подготовки.

— Он возьмет тебя в поход? — взволновалась госпожа, отложив книгу в сторону. — Осман, не приведи Аллах с тобой что-то случится!

Тепло улыбнувшись, Осман привлёк жену к себе и та обхватила его руками за шею, не желая отпускать.

— Твои молитвы будут рядом со мной, Севен, а, значит, со мной ничего не случится.

Топ Капы. Дворцовый сад.

Шествуя по дорожкам среди цветущих деревьев и розовых кустов, Шах Султан и Хюррем Султан, вызвавшаяся сопровождать её, степенно подошли к высокому и статному молодому мужчине, который, заметив их, склонил голову и опустил глаза в землю.

Хюррем растерянно моргнула, осознав, что заблуждалась насчёт внешнего вида Альказа Бея. Он обладал весьма выдающейся внешностью. Лицо его было однозначно привлекательным, на котором горели жгучие чёрные глаза. Ими он мимолётно обвёл Султанш. Они задержались на царственной Хюррем Султан, которая от осознания этого подавила самодовольную улыбку.

— Султанши, — заговорил Альказ Бей и Хюррем неосознанно затрепетала от приятного тембра его голоса. — Для меня честь предстать пред вами.

— Здравствуй, Альказ Бей, — вежливо отозвалась Шах Султан.

Хюррем Султан, снова поймав на себе взгляд жгучих чёрных глаз, отвернулась в сторону, дабы скрыть свою ответную заинтересованность.

Знание того, что её сестра Айше влюблена в этого мужчину, покинуло её разум, едва она увидела Альказа. Будучи женой престарелого и, главное, нелюбимого мужчины, Хюррем неосознанно желала обрести любовь, нравиться мужчинам и испытывать хоть какие-нибудь сердечные переживания. Без них жизнь казалась ей пустой и скучной.

Влюблённостям её, разумеется, не имеющим никакого серьёзного продолжения, не было счёта. И сейчас она внутренне, согласно своим чувствам, поняла, что ею завладела новая. Легкомысленно и опасно? Да, но Хюррем принимала себя такой, какой являлась.

— Тебя, наверно, волнует вопрос, в чем причина нашей встречи? — тем временем заговорила Шах Султан. — Я бы хотела поговорить о своей дочери, Айше Султан.

Альказ настороженно нахмурился, не понимая, какое отношение он может иметь к ней.

— Простите, госпожа. Я имел неосторожность чем-то обидеть Айше Султан?

Шах надменно ухмыляется, одарив его колючим взором.

— Ты имел неосторожность вызвать в ней чувства к себе.

Черноволосый мужчина мгновенно помрачнел, а после распрямил широкие плечи, тем самым показывая, что ему нечего таить и бояться.

— Что вы, госпожа? Я ни словом, ни делом не…

— Но, тем не менее, Айше Султан влюблена в тебя и сильно страдает из-за этого, — жёстко прервала его Шах Султан.

Хюррем нахмурилась, подмечая, что Альказ недоумевает искренне. Он не знал о чувствах Айше и, очевидно, не испытывает к той ответной симпатии. Это отчего-то грело её душу.

— Чего вы хотите от меня, госпожа?

— Взаимны ли чувства Айше к тебе?

— Я никогда не смел даже думать об этом, — вежливо, но твёрдо ответил Альказ, теперь уже смотря прямо в глаза женщине.

Шах Султан тяжело вздыхает, напряженно переглянувшись с дочерью Хюррем.

— Значит, нет. Что же… Я тебя услышала. Идём, Хюррем.

Развернувшись, Шах Султан степенно двинулась прочь по цветущему саду, но Хюррем Султан, надменно и в то же время вызывающе взглянув на Альказа, медленно подошла к нему.

Его чёрные глаза коснулись её лица и не без любования задержались на нём, а после, вспомнив о правилах, Альказ Бей опустил их.