Возвышение падших (СИ)

Неспешно подойдя к зеркалу, Дэфне бросила взгляд серых глаз к ожерелью, сверкающему на её шее. Серебро и бирюза. Орхан сделал и подарил ей его ещё в годы своего правления Манисой. Оно и Баязид - всё, что осталось у неё от той «вечной» любви.

Испытывая непреодолимую тоску, госпожа импульсивно садится за письменный стол и, достав бумагу и перо, изливает свои мысли. Орхан должен, наконец, услышать её. Должен знать, что она чувствует. И что она отпускает его.

Топ Капы. Покои управляющей.

Сидя рядом с напряжённой матерью на тахте, Хюррем Султан казалась растерянной и задумчивой. Покинув сад, она невольно всё возвращалась и возвращалась к образу красивого и статного Альказа Бея, восхищённо смотрящего на неё.

— Думаю, он говорил правду, — рассуждала Шах Султан, наблюдая за тем, как оранжевые блики от горящего камина играют на затемнённых стенах. — Он действительно недоумевал, услышав о чувствах Айше к нему.

— Я согласна. Вам и ему не стоит волноваться. Чувства Айше — призрачны и легки. Мимолётная девичья заинтересованность. Её пора выдавать замуж, Валиде, если уж она начала интересоваться мужчинами. Следует пресечь это легкомыслие в самом его расцвете. Она должна помнить о долге госпожи, которая редко выходит замуж по любви и без расчёта.

— Я подумаю над этим, — уклончиво ответила та. — Не пора ли тебе возвращаться в свой дворец? Ферхат-паша, должно быть, уже вернулся со службы.

Нахмурившись от упоминания мужа, Хюррем Султан всё же поднялась с тахты и почтенно поцеловала материнскую руку.

— С вашего позволения, Валиде.

Топ Капы. Покои Айше Султан.

Лежа в постели и спрятав заплаканное лицо в подушки, Айше Султан тосковала также, как и во многие последние дни.

Раздался скрип открывшихся дверей, но девушка не обратила на него внимания. Лишь когда тёплая рука коснулась её плеча, она обернулась и вздрогнула, увидев мать.

Спешно стерев слёзы с щёк, юная госпожа поднялась с ложа и поклонилась, опустив темноволосую голову.

— Я… знаю о причине твоих слёз, — произнесла Шах Султан, бережно касаясь лица дочери и приподнимая его.

— Гевхерхан вам рассказала? Значит, зря я ей доверилась…

— Почему же зря? Разве я не единственная, кто всегда выслушает тебя и поймет, Айше? Я — твоя мать и для меня твоё счастье дороже всего на свете.

— В случае с Гевхерхан и Хюррем вы не думали об их счастье, — горько усмехнулась та. — Без раздумий выдали замуж за угодных вам людей. Валиде, вы ведь точно также и со мной поступите… Поэтому я не желала рассказывать вам о своих чувствах к Альказу Бею. Боялась вашего гнева и того, что вы пожелаете выдать меня замуж за другого мужчину, чтобы избавить меня от этой любви.

— Гевхерхан и Хюррем самостоятельно согласились на эти браки. Я лишь предложила им достойных кандидатов. Айше, я не чудовище, которое ломает судьбы собственных детей!

— Тогда помогите мне, мама! — отчаянно прошептала Айше, схватив материнскую руку и поднеся её к губам. — Прошу вас… Я больше не могу сгорать в этом огне безнадежности своих чувств.

— Чего ты просишь от меня?

— Выдайте меня замуж за Альказа Бея, молю… Сделайте меня, наконец, счастливой! Я столько лет ощущала, что живу бесцельно, не чувствуя ни радости, ни печали, ни любви. Словно душа моя была мертва. Но сейчас я чувствую, что во мне всё ожило и зацвело! И если вы не сжалитесь надо мной, то всё тотчас заново умрёт и больше никогда не возродится.

Шах Султан тяжело посмотрела на дочь, чувствуя, как от её слов трепетно и болезненно защемило в груди.

— Ты — самая ценная для меня, Айше… Твоя сестра Назлыхан умерла спустя всего несколько дней после рождения, но ты выжила. Верю, что выжила не для того, чтобы страдать. Обещаю, что я сделаю всё, что могу, для твоего счастья.

Айше Султан со слезами на глазах в благодарности припала к матери в объятиях.

— Если пожелаешь, я могу немедленно поговорить с Повелителем о вас с Альказом Беем, но, только обещай, что я не увижу более слёз на твоём лице.

— Клянусь Аллахом, Валиде! — трепеща от радости, прошептала та, чувствуя, как материнская рука поглаживает её по волосам.

Топ Капы. Султанские покои.

Войдя в роскошные и просторные покои, Эсен-хатун с улыбкой поймала на себе взгляд тёмно-карих глаз.

— Эсен, — озарился ответной улыбкой султан, поднимаясь из-за письменного стола и идя навстречу наложнице. — Рад видеть тебя.

Поклонившись, девушка подняла лицо к его взгляду и ощутила нежное прикосновение к своей щеке.

— И я, господин.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я и ребёнок в порядке, мой господин. Простите, что явилась без приглашения.

— Ты можешь приходить, когда пожелаешь. Садись со мной.

Вдвоём они опустились на небольшой диван и с улыбками переглянулись. Жёлтый и тусклый свет, исходящий от зажжённых свеч, играл на её длинных тёмных волосах.

— Смерть Эдже совершенно выбила меня из колеи… — мрачно проговорил Орхан, нервно проведя ладонью по своим чёрным волосам. — Что происходит в гареме?

— Шах Султан этим утром устроила поминки в гареме в честь Эдже Султан и Инджи-хатун. Всё было спокойно, пока не приехала Хюмашах Султан.

Орхан нахмурился, услышав её слова. Что же, неудивительно.

— Порой я не могу понять, почему Хюмашах Султан столь сильной ненавистью горит по отношению к нашей госпоже, — продолжала говорить Эсен, помня настороженный взгляд Шах Султан. Госпожа должна знать, что она всё ещё за неё. — Она не только Шах Султан оскорбила при всём гареме, но и Хюррем Султан, вступившуюся за свою мать. Айше Султан даже не выдержала и в слезах покинула гарем. Знаете, Хюмашах Султан даже упомянула казнь Эсмахан Султан и пожелала той же участи Шах Султан и её дочери.

— Ты не думай об этом, Эсен. Мои сёстры никогда между собой не ладили. Не стоит тебе в их отношения вмешиваться. Главное для тебя — ребёнок, которого ты носишь под сердцем.

— Да, господин.

Всё же испытывая лёгкое негодование из-за поведения своих сестёр, черноволосый султан поднялся на ноги.

Чувствуя его напряжение, Эсен решила сменить тему разговора, иначе у неё не выйдет то, ради чего она и пришла. Шах Султан считала, что она неспособна делать что-то без её указки. Пусть её мнение изменится и госпожа, наконец, станет считаться с мнением самой Эсен. Нет, она не желала идти против своей покровительницы, к которой очень привязалась, но хотела показать, что она — личность.

— Повелитель, позволите ли спросить у вас кое о чём?

Орхан, обернувшись к ней через плечо и улыбнувшись, позволительно кивнул.

— Комната на этаже фавориток, в которой я живу, для меня невыносима… Едва войду в неё, как перед глазами проносится воспоминание о покушении на меня Гюльхан Султан и мёртвое тело того евнуха…

—Ты желаешь новую комнату? — нахмурился султан. — Я немедленно велю сестре переселить тебя.

— Я надеялась, что вы даруете мне отдельные покои в гареме, — пролепетала Эсен, не отводя своих серо-голубых глаз от тёмно-карих глаз мужчины. Она знала, как это влияет на него. Он становится бессильным.

— Отдельные покои? — недоуменно переспросил Орхан, после усмехнувшись.

Эсен, подойдя к нему, берёт его за руку и целует, а после снова заглядывает в глаза, грустно улыбаясь.

— Я ношу под сердцем вашего ребёнка и для того, чтобы он родился крепким и здоровым, мне нужны покой и хорошие условия. Поймите, господин, в гареме я и шага не могу ступить спокойно. Наложницы возненавидели меня за то, что вы избрали меня…

Орхан, сдаваясь, вздыхает и церемонно целует Эсен, скрывшую довольную улыбку, в лоб.

— Ну, хорошо. Я велю Шах Султан выделить тебе отдельные покои в гареме. Но, чтобы их содержать в чистоте и порядке, а также обеспечить для тебя хорошие условия, велю выдать тебе несколько девушек в услужение.

— Благодарю! — обняв его за плечи, пролепетала Эсен. Сильные руки сомкнулись в ответ на её тонкой спине.

Раздался стук в двери и Орхан отстранился от наложницы. В опочивальню, сверкая в роскоши одеяний и драгоценностей, вошли Шах Султан и её младшая дочь — Айше Султан. Последняя отчего-то волнительно дрожала.