Upheaval of the Medieval (СИ)

— Оставьте нас, — громко сказал Чонгук, заставив Пака подпрыгнуть и испуганно уставиться на него. Чимин тут же вылез из большого чана и попятился назад, натыкаясь спиной на стену, прикрывая участок кожи ниже живота. Чонгук мягко улыбнулся и направился к нему, но, увидев, что Чимин готов побежать в любой момент, стал ступать осторожней.

Пар раздражал и оседал на одеяниях короля, он хотел броситься к Чимину, но тот воспользовался моментом и выскользнул из рук, направляясь к выходу, хватая свою одежду.

— В чём дело? Стой, Пак Чимин, — крикнул король, — стоять, я сказал.

Но Чимин не остановился, он даже не обернулся, а Чонгук не стал идти следом, что-то в принце останавливало его — то ли перепуганный кроличий взгляд, то ли дрожащие пальцы, что прикрывали кожу ниже живота. Смутные сомнения закрались в его сердце, терзали и не давали спокойно вздохнуть. Он разделся и залез в воду, пытаясь стереть с себя всю непонятную усталость и плохие предчувствия. Ему было страшно, что что-то случилось, а Чимин не подпустил к себе, оттолкнул, хоть вчера и ясно дал понять, что любит.

Чонгук подозвал служанок, что помыли его, но голову не покидали глупые мысли, казалось, будто бы Чимин сбежал не просто так, он боялся гнева короля, а прикрытая кожа… Что может быть на коже такое, что бы разозлило Чонгука? Догадка осенила короля, и он резко встал, вылезая из воды, вытирая стекающие капли. Его не волновали вожделенные взгляды служанок, на уме было одно — найти и убедиться в глупости своих мыслей.

Чимина не было нигде, Чонгук уже хотел было использовать методы Хосока и снести парочку голов нерасторопных слуг, но только недовольно рычал и продолжал искать, не брезгуя обходить все закутки, не пропуская ни одной комнатушки, в которых бы Чимин мог трусливо прятаться, боясь реакции короля. Чонгук не мог поверить своим догадкам, а когда запыхавшийся слуга доложил, что Пак в одном из амбаров — Чонгук на миг обрадовался, а потом понял, что до решающего вопроса и разоблачения осталось мало времени — твёрдым шагом направился в амбар, в котором хранилось зерно.

В пыльном помещении было мало света, но тихие всхлипы и непонятное бормотание слышались лучше, нежели самые громкие крики. Чимин сидел на полу, прижимая ноги к себе, а с невысохших волос стекала вода. Он всхлипывал, тихонечко роняя слёзы на каменный пол, устланный соломой.

— Расскажи сам, а то мои догадки не слишком радостные, — прохрипел Чонгук, садясь рядом, притягивая Пака к себе, не обращая внимание на двух сопровождающих стражников.

— Я-я не могу, — Чимин зарылся пальцами в волосы, сильно оттягивая мокрые прядки и весь задрожал, когда Чонгук словил его запястья и наклонил так, чтобы смотреть прямо в глаза.

— Мы вчера договаривались забыть о недомолвках, — примирительно сказал король, боясь спугнуть Чимина.

— Прости меня, — прошептал Пак, мазнув по щеке Чонгука губами. — Я такой дурак.

— Хватит, пойдём, — Ким поднялся с пола, таща за руку принца, обхватил его за плечи и повёл прямиком в свои покои, невзирая на косые взгляды слуг.

Ему было абсолютно плевать на всех и вся. Если Чимину плохо, то весь мир подождёт. Он осторожно снял с Пака лёгкую рубашку и подтвердил свои самые худшие догадки.

«Растерянность» жгла низ живота. Чужая метка, что посмела отпечататься на любимой оливковой коже, заставляя Чонгука бессильно рычать и сжимать руки в кулаки. Он резко схватил Чимина за плечи.

— Кто? — прорычал, смотря прямо в янтарные перепуганные глаза. Не хотелось пугать, но собственническое чувство заиграло всеми красками, вопя о том, что Чимин — его и ничей больше.

— Кто, Чимин? — спросил ещё раз, но уже отпустил перепуганного парня, снимая с себя тёплую накидку.

— Д-давай, — Чимин вдруг обхватил руками лицо Чонгука, с надеждой глядя на него, пытаясь поймать во взгляде антрацитовых глаз презрение, но там не было ничего, кроме чистого обожания и капли обиды, — давай вырежем, заклеймим и сотрём это? Давай забудем об этом недоразумении? — голос принца дрожал, а его холодные пальцы скользящими движениями поглаживали лицо короля.

— Давай, — Чонгук сбросил с себя рубашку и опустился на колени, тычась сухими губами в чужую метку, — представим, что она моя?

Сердце Чимина ёкнуло, и он запустил пальчики в тёмные волосы, пытаясь сдержать улыбку, что вперемешку со слезами украшала его лицо.

— Я люблю тебя, — прохрипел Пак, чувствуя, как нежно губы короля целуют кожу, выводят непонятные узоры языком, повторяя маленькие буквы. Кожа после трения в купальне была слишком чувствительной, и Чимин стонал, чувствуя, как хорошо от осознания того, что всё будет порядке.

***

После завоевания главной оборонной крепости, Хосок отказался от возможности двигаться дальше, он понимал, что люди измучены длительным походом, а потому решил дозимовать и провести некоторое время в завоёванном замке.

Чонгук хорошо это знал, поэтому заключал мирные договоры со странами, с которыми Кимы имели морские границы. Именно благодаря Инсан удалось подмять под себя всю знать, она не нарушала ни одно из условий Чонгука, а потому быстро втёрлась к нему в доверие. Достойная жена короля и любимица подданных восхищала Чонгука, он не жалел ни минуты, что выбрал именно эту юную женщину, что отличалась не только знатным происхождением, но и острым умом.

***

Чимину было хорошо. Кошмары с горящими воинами не посещали его, когда он спал в объятьях Чонгука, а делал он это настолько часто, что все плохие сны оставались только грустными отголосками прошлого. За целых полгода, проведённых в замке, Чимин не переставал заниматься тренировками воинов и, будучи тем, кто хорошо изучил военную тактику Хосока, готовил солдат к тому, что что придётся нелегко.

И всё было отлично до тех пор, пока в один из злополучных летних деньков Чимин не решил прогуляться по городу вместе с Чонгуком, который перенял привычку Намджуна следить за реальной жизнью подданных, а не за докладами советников, у которых всё всегда хорошо. Они шли плечо к плечу, и Чимину казалось, что лучше не бывает, но в один миг они разделились, и Чонгук в сопровождении переодетых стражников остановился, чтобы послушать бродячего музыканта, а Пак побрёл на невольничий рынок, обещая скоро вернуться. Он и сам не знал, какая сила потащила его туда, но, встретившись с медовыми глазами, он всё понял.

Тэхён, к сожалению, не умер.

Чимин, к сожалению, дурак.

Комментарий к No one calls you honey when you’re sitting on a throne

заметьте, что только теперь хронологический кавардак окончен, а время всех персонажей равно. обещаю больше не скакать туда-сюда, живём настоящим днём;)

========== I wanna shelter you ==========

First love is the deepest.

Чимин смотрел в пустые глаза, непонимающе вглядываясь, пытаясь понять, что сломало ребёнка, что сделало из него безвольную куклу, которая могла только покорно подставляться под тяжелые удары плети и смиренно прикрывать глаза. Пак теребил одну из чёрных пуговиц на шее, пытаясь расстегнуть, но получилось лишь безжалостно оторвать. Дыхание принца участилось, и он стоял на распутье: прекратить пытки истинного Чонгука или, опустив голову, пройти дальше, не останавливаясь на медовых глазах. Может, ещё не поздно сделать вид, что не узнал? Но, нет, слишком пронзительны глаза мальчишки, слишком черны омуты расширенных зрачков. Чимин резко остановился прямо возле мужчины, что нещадно наказывал мальчишку за то, что его не получалось продать. Тэхён выглядел сломанным, жалким и опустошенным. Чимин было поднял руку, когда заметил мерзкую улыбочку работорговца, что избивал мальчишку.

— Господин, — покорно поклонился, — вам приглянулся раб?

Чимин ещё не видел такой мольбы в чужих глазах. Даже на поле боя обречённые на смерть смотрели не так умоляюще, а Пак повидал многое, сам стал палачом многих, кто осмелился пойти против королевства Ким. Но изо рта мальчика не вырвалось ни единого звука.

— Нет, — едва выдавил Чимин и резко развернулся, пугаясь глубины взгляда мальчишки, его прожигающей насквозь ненависти. — Ты убьёшь его так, — бросил работорговцу через плечо.