Upheaval of the Medieval (СИ)

***

Чимин ворвался в тронный зал дворца в столице сразу после того, как пограничный замок был захвачен Чон Хосоком. Он, невзирая на холод и лютые морозы, скакал к Чонгуку, чтобы предупредить о том, что новые пороховые устройства и есть причина того, что Хосок выжидал целый год для нападения. Ещё полгода замок держал оборону, но, как только врата пали, а командира Западной ветви армии Кимов — Ли Ванджунга — убили, жестоко срубив голову, следом повесив её перед парадным входом, Чимин позорно сбежал, подчиняясь тайному посланию Чонгука, который попросил выбраться живым. Отступать и покидать собственный форт не хотелось, но выбора не было, оставалось лишь скакать и потуже запахивать меховую накидку, откладывая мысли о самобичевании на лучшие времена. Чимин не внимал ни усталости лошади, ни собственной, что валила его с ног. Он двигался дальше, забывая о том, что нужно охранять тылы. Он скакал, подгоняя остатки своих людей, что уцелели и сумели выбраться из того кровавого месива, что заварил Хосок.

Чимин был почти уверен, что замок выстоит, что прочные вековые стены не рухнут, но, даже когда воинов Чон Хосока обливали горящей смолой, те не сдавались, таранили ворота, ставили лестницы, заставляя людей Чимина тревожиться. Горящие стрелы не брали их, и Чимин понимал, что ангелы не настигнут демонов, а война предрешена: победить живых камикадзе и вышколенных первоклассных убийц невозможно. Огромная армия атаковала постепенно, поэтому для полного завоевания и понадобилось несколько месяцев. Хотя Хосоку твердили, что крепость нерушима. В день её взятия король только хищно улыбался и казнил всех, кого не добили его солдаты, кто не успел сбежать. Он надеялся увидеть голову Пак Чимина, насаженную на острую пику, но, увы, продажный подданный Кимов сбежав, забывая о чести командира, что не бросает тонущий корабль.

Хосок посвятил эту победу Юнги, мысленно ставя цель преклонить к его ногам весь континент. Кто знает, был бы он так безумен в своих желаниях покорить всех, если бы не был окрылён любовью?

Чимин же, увидев короля Чонгука, не обрадовался, а принял весь груз тяжкого и болезненного проигрыша. Ему не нужны были поблажки, он знал, что должен был быть наказан, но взамен лишь получил бесчисленные поцелуи и крепкие объятия. Чонгук выгнал всех советников ещё тогда, когда Чимин появился в дверях тронного зала.

— Я рад, что ты выбрался оттуда, — шептал Чонгук, целуя скулы и пухлые губы, проводя губами по небольшому носику. — Я так скучал.

— Ваше Величество, — прохрипел Чимин, падая на колени. — Я виноват, я знаю, я заслужил казнь, — говорил быстро, а нижняя губа дрожала. Чонгук впервые видел его таким разбитым. Он привык к самоуверенному Чимину, которому по зубам всё. Теперь на него смотрел загнанный принц павшего государства Паков. Чонгук, недолго думая, упал на колени, прижимаясь к любимому телу.

— Всё в порядке, я знаю, что ты сделал всё возможное, что ты потерял своих лучших людей, но ты защищал наше государство, — шептал король, хаотично поглаживая волосы и шею поникшего мужчины. — Но почему ты не писал мне, почему заставлял страдать? — уже более обиженно спросил Чонгук.

— У тебя есть жена, — прохрипел Чимин, а по щекам скатились крупные слёзы.

— Я ни разу не тронул её, я ждал тебя. Мы должны разрешить все недомолвки — я люблю тебя, мне плевать на то, что после меня никто не сядет на этот трон, мне не нужны наследники. Я самолично сожгу королевство ради тебя, — уверенно говорил Чонгук, прижимаясь губами к рукам Чимина, целуя каждый пальчик, заставляя забыть обо всём.

Чимин был уверен, что их связь не выдержит разлуки, что Чонгук не настолько сильно привязан, думал, что любит только он, никак не ожидая, что король полюбит в ответ. Он был почти счастлив, когда Чонгук упал перед ним на колени, стирая все преграды. Но радость омрачало поражение: доводило его до тихого воя, до праведного гнева на себя самого.

— Я люблю тебя, Чонгук. Любил ещё тогда, когда ты и не подозревал о Тэхёне, когда впервые пришёл ко мне. Я уже тогда был готов отдать тебе весь мир, но у меня не было ничего, и ты не оттолкнул, — улыбаясь, прошептал Чимин, прикрыл глаза и прижался губами к любимым Чонгуковым.

Вопрос о том, кто такой Тэхён, так и остался лишь в голове Чонгука, он потерял всякий смысл, когда мягкие губы заставили забыть обо всём.

Чимин дома. Нет, не в королевстве Пак, а в родных и тёплых объятьях. Ему захотелось заскулить от переполняющего его счастья, он не мог оторваться от губ молодого короля, только иногда улыбался в поцелуй и не внимал тому, что после длительной поездки верхом не помешало бы искупаться. Чонгуку было всё равно, он, не брезгуя, раздевал и снимал тяжёлые латы прямо на полу тронного зала. Не внимал ни холоду зимы, что леденила пол, ни прохладному воздуху. Раздевал любимое тело и постанывал, когда пальчики Чимина поглаживали открытые участки.

Узость Чимина сорвала крышу королю, он знал, что его мужчина не предал бы его, не позволил бы касаться себя другому мужчине, но один вопрос мучил.

— У тебя были девушки после меня?

— Да, — едва слышно выдохнул Чимин.

— Неважно, — самому себе прохрипел Чонгук и продолжил двигаться в податливом принце, срывая с его губ восхитительные стоны, позволяя украшать свою кожу собственническими метками.

Им было хорошо вдвоём, и ничего не грозило их счастью.

На следующий день Чонгук созвал совет, включая королеву и всех приближенных подданных. Чимин стоял перед всеми и рассказывал о методах ведения боя Хосока, и от короля не ускользнула непривычная бледность парня, его дёрганный вид и неуверенный взгляд, что бегал по всему залу, будто в надежде зацепиться за какую-то подсказку. Сделав несколько таких кругов глазами, Чимин испугано уставился на свои ноги, а потом перевёл взгляд на нахмуренного короля, который уже не вникал в слова советников: его волновало состояние Чимина, и он искренне не понимал причину такого поведения.

— Таким образом, Ваше Величество, — громко сказал Сокджин, незаметно пиная короля под огромным столом с картой, — мы должны найти альтернативу пустой потере наших солдат. Нам нужны изобретения, что сокрушат непобедимую армию, — ухмыльнулся советник, — мы должны поставить Чон Хосока на колени.

— Что насчет Мина? — растерянно спросил Чонгук, перевёл взгляд от Чимина к Сокджину. — Нам нужен этот предатель.

— Думаете, Мин Юнги предаст своего Повелителя? — скептично уточнил один из советников, а по залу прошёлся гул перешёптываний.

— Инсан, — король обратился к своей жене, — что думает твоя семья?

— Ваше Величество, мы полностью полагаемся на вас, — ответила немного задумчиво, но быстро сдёрнула из себя пелену растерянности, цепляя на лицо дежурную прекрасную улыбку, поистине достойную королевы.

— Ладно, идея с наместником Юнги действительно безумна, он никогда не укусит руку, что дала ему такую власть и кормит его, — медленно проговорил король, проводя рукой по столу, то и дело возвращаясь взглядом к нервничающему Паку. — На сегодня совет объявляю закрытым, — громко сказал, замечая удовлетворительный кивок главного советника.

Как только люди, откланявшись, покинули зал, а Чимин незаметно испарился, Чонгук зарылся лицом в ладони, тяжело вздыхая.

— Сокджин, шли тайную весточку Юнги, надави на него, напиши о предательстве и долге — всё в лучших традициях совестного короля. Надеюсь, шпионы Чона ничего не заподозрят.

— Не думаю, ты только что отвёл их от этой мысли, — хмыкнул советник, закидывая голову назад, хрустя хрящиками.

— Прекрати, — протянул король, ему страх как не нравилась новая привычка советника. Прям мутило каждый раз из-за этих звуков.

— Ладно, дать прочитать, когда напишу?

— Да нет, я тебе доверяю, — цокнул Чонгук, поднимаясь из-за стола. — Я весь продрог, пойду искупаюсь, — он под нечитаемый взгляд направился к купальням, никак не ожидая увидеть там Чимина.

Тот усердно тёр свою кожу и был настолько сосредоточен, что не замечал ни короля, ни засуетившихся служанок.