Змей (ЛП)

Его пронзительный взгляд удерживал ее. - Я вам уже говорил, почему.

- Да, деньги и земли, но я думаю, что есть нечто большее. Что связывает вас и Уильяма с Магнусом? И Бойда, и Сетона, кстати сказать? - Выражение его лица не изменилось, но Белла почувствовала, как Лахлан отгораживается невидимой стеной. - Кто эти люди вам?

Взгляд Лахлана стал жестким, и ровным голосом он произнес. - Воины под моим временным командованием. - Он убрал руку Беллы со своего плеча и направился в сторону других мужчин. - Не придумывайте благородных целей для моих поступков, миледи. Вы будете только разочарованы.

- Вы поступаете так, что вам трудно доверять.

Лахлан пристально посмотрел на Беллу. - Доверять мне - это последнее, что вы должны делать.

Лахлан ушел, но его совершенно честное предупреждение звучало в ее ушах. Белла понимала, что он сказал правду, но она также знала, что следовать его словам будет очень непросто.

Что-то изменилось. Белла больше не могла смотреть на него как на злобного, беспринципного бандита, который заботится только о своих интересах. Эгоистичные мужчины не бегут в горящий дом, чтобы спасти человека, который должен был быть мертвым. Бессердечный человек не взял бы на себя труд передать сообщение ее дочери.

В Лахлане было и хорошее, признавал он это или нет. Он хотел, чтобы все думали, что он злой и бессердечный, закоренелый наемник, которого ничто не волнует, но это была лишь маска. Под маской насмешки и безразличия Белла почувствовала боль и беспокойную энергию, кипевшую внутри него, готовую взорваться.

В глубине души Белла доверяла Лахлану, несмотря на то, что он сказал. И если ее реакция на мысль о его смерти была ясна, то Белле он уже не был безразличен. Когда-то несколько месяцев назад Лахлан Макруайри, бедствие Западных островов, встретился ей. И это имело для нее большое значение. И неважно, что Лахлан хотел, чтобы она думала. Белла знала, что он не был равнодушен к ней.

Он не благороден, черт возьми. А Лахлану не нужна графиня, которая будет видеть его таким.

Он не бросил людей; это было так просто. Лахлан не собирался позволить Уильяму умереть, если он может этому помешать.

Лицо его сводного брата мелькнуло перед глазами, но Лахлан отмахнулся от видения. В тот раз он сделал все, что мог, но этого было недостаточно. Сейчас у Лахлана получилось.

Но если вновь обретенная вера графини в его благородство причиняла ему неудобство, то у Лахлана не было времени, чтобы думать об этом. После приобретения лошадей, что было нелегко в местности, пострадавшей от войны, они передвигались быстрее. И за следующие два дня они прошли довольно много. Женщины и дети по двое сидели на лошадях, в то время как мужчины шли около них. Иногда быстро шагали, но чаще медленно бежали.

Лахлан гнал их беспощадно, безжалостно, останавливаясь лишь на короткий отдых. Мужчины спали лишь несколько часов во время остановок, женщины по очереди спали в седле.

На третий день начался дождь. Беспрерывный проливной дождь с сильными порывами ветра, который налетал и бил, словно хлыстом, истощив их силы и дух. Когда они приблизились к побережью моря в тот вечер, Лахлан отправил Гордона вперед на разведку. Уильям вернулся с плохими новостями. Дело было не только в шторме, слишком опасном, чтобы отправиться в море, - галеры англичан патрулировали побережье.

Они должны были идти дальше на север.

В ожидании перемены погоды Лахлан повел их дальше. Он не мог отделаться от ощущения, что англичане их окружают. Галеры в Морее беспокоили его. Как будто их противник знал, куда они направлялись.

В сумерках следующего дня, они остановились, чтобы напоить лошадей недалеко от Тейна. Лахлан склонился над влажной картой, вместе с Маккеем и Гордоном они обсуждали свой маршрут. Лахлан хотел выбраться из этого района как можно быстрее. Они были в графстве Росс, и граф, мягко говоря, не был дружественно к ним расположен. Граф Росс был настолько же опасен, как англичане, преследующие их.

- Мы будем двигаться на север, в Сазерленд. - Лахлан показал маршрут на карте. - А потом в Кейтнесс. Надеюсь, к тому времени, когда мы достигнем Уика, погода уже успокоится достаточно, чтобы перебраться в Оркней.

Это была страна Маккея. Святой смог бы пройти по ней с завязанными глазами.

Лахлан почувствовал присутствие Беллы прежде, чем она заговорила. Его кожу покалывало от ее присутствия, каждый нерв вспыхивал в ее присутствии.

- Мы не можем идти дальше сегодня ночью, мы должны отдохнуть.

Лахлан медленно повернулся к ней. - Пока нет.

Сердитый румянец разлился по ее щекам. - Мы должны. Дети не выдержат этого, и некоторые женщины так слабы, что почти падают с лошадей. Мы вымокли до нитки, мы голодны, и должны поспать дольше, чем несколько часов.

Рот Лахлана сжался в твердую неумолимую линию. - Ничего не поделаешь. Вы сможете поспать на галере, когда мы доберемся до Уика.

- Они не доберутся до галеры. Не в этом темпе. – Белла впилась в него глазами. - Почему вы делаете это? Почему мы движемся так быстро?

Лахлан не хотел излишне тревожить ее. Но у него было плохое предчувствие. - Мы не будем в безопасности, пока не доберемся до Норвегии.

- Пожалуйста, Лахлан. - Звук его имени, произнесенного Беллой, заставил что-то сжаться в его груди. - Только посмотрите на них. Они не могут больше передвигаться.

И Лахлан сделал то, чего он целенаправленно избегал. Он посмотрел на этих некогда прекрасных дам, которые сейчас выглядели как отощавшие нищенки, прижавшиеся к деревьям или камням для опоры. Маленький граф свернулся клубком на коленях у своей матери, Мэри Брюс лежала, прижавшись щекой к замшелому бревну и спала, и Марджори, юная принцесса, уснула в объятиях королевы.

- Есть святилище в Тейне, - сказала Белла. - Мы могли бы укрыться в часовне Святого Дутака на ночь.

Она, очевидно, размышляла об этом. Белла была права, Король Малькольм предоставил своей хартией Тейну статус убежища более двухсот лет назад. По закону и традиции это было место, где могли укрыться беглецы.

Рот Лахлана сжался в жесткую линию. Он знал, что они прошли, сколько смогли. - Хорошо. Мы останемся на ночь в Тейне. - Он посмотрел на небо; дождь превратился в морось. - Если погода наладится, мы можем попытаться найти там галеру.

Прежде чем они добрались до часовни, Лахлан пожалел, что пошел против своих инстинктов и уступил требованиям графини. Какого черта с ним происходит? В очередной раз он позволил женщине руководить своими действиями.

Лахлан не мог позволить Белле подобраться к нему настолько близко. Это болезненное притяжение, это... как бы то ни было, это то, что он должен прекратить. Он не позволит женщине снова получить такую власть над ним. Все его люди были убиты, потому что его член стал твердым для женщины. Эта же слабость снова стала занозой в его заднице.

Но Белла не была похожа на его жену... или была?

Лахлан не мог избавиться от воспоминаний о Белле и Брюсе. Они грызли его, они были как воспаленный гнойник под кожей.

Лахлан был в совершенно дурном настроении, когда они дошли до старой часовни, расположенной на пригорке, откуда было видно море. Каменное здание со сводчатой деревянной крышей; не больше чем тридцать на двадцать футов, с несколькими скамейками и каменным алтарем. К счастью, из-за позднего времени, часовня была безлюдна. Священник, вероятно, спал в соседнем здании.

Лахлан убедился, что женщины устроились, прежде чем отправился на разведку убедиться, что преследователей нет поблизости. Поскольку дождь прекратился, он еще поищет галеру. Чем быстрее они уберутся отсюда, тем лучше.

Лахлан закрыл за собой деревянную дверь, когда Белла, повернувшая из-за угла, чуть не налетела на него.

- Куда вы идете? - спросила она. Ее глаза впились в его лицо. - Что-то не так? Вы сердитесь.

Лахлан сомневался, что Белла сознательно сделала шаг к нему, но он шагнул к ней намеренно. Каждый мускул в его теле натянулся, ее мягкий розовый аромат внес сумятицу в его чувства и его разум.