Пока смерть не разлучит нас (ЛП)

«Здесь?» - Шэнь Ляншэн четко знал, чего хотел мужчина, но притворился незнающим, целуя его ключицу.

«Чуть ниже…»

Вид мужчины, выпячивающего грудь, стараясь поднести свои соски к его рту, взволновал Шэнь Ляншэна так сильно, что он забыл о своих планах поддразнить. Широко открыв рот, он захватил весь ареол, нажимая языком на дерзкий бугорок, посасывая и дразня.

Цинь Цзин давно узнал магию языка Шэнь Ляншэна. Мужские соски не должны чувствовать возбуждение от этого, но почему-то Цинь Цзин пристрастился к этому. Его соски тоже становились более и более чувствительными, и при правильном настроении простое их полизывание вызывало дрожь в позвоночнике.

Было и еще одно место, которое стало более восприимчивым. Цинь Цзин не знал, что можно испытывать такие ощущения через задний проход. Он не мог понять этого, но была одна точка, самое легкое прикосновение к которой

заставляло его сотрясаться от такого блаженства, что он не мог сдержать крик, даже если пытался.

«А-а… ст-стой…»

Казалось, что Шэнь Ляншэн заранее планировал продлить прелюдию. Он уже использовал три пальца, растягивавших проход, скользя внутрь и наружу, но не переходил к следующему шагу. Он продолжал кусать соски мужчины, пока обе стороны не опухли. Каждое движение заставляло мужчину снизу дрожать, пока, наконец, он не начал умолять.

«Больше не можешь?»

«Да», - они делали это уже как минимум восемьдесят, если не сто раз, и Цинь Цзин больше не был таким стеснительным, как раньше. Он открыто сказал: «Я вроде как хочу кончить, так что пошевеливайся и войди в меня».

Цинь Цзин сказал это, так как знал, что мужчине особенно нравилось сдерживать его, не позволяя ему кончить, пока не кончит сам. Лучше впустить мужчину поскорее, доставив ему удовольствие, чтобы он тоже мог скорее получить свое.

Шэнь Ляншэн вытащил пальцы, но отказался заменить их своим достоинством. Он приблизился к уху Цинь Цзина: «Насколько сильно ты хочешь кончить?»

«Очень сильно…»

«Хочешь меня внутри?»

«Да».

«Желаешь попробовать кончить, не трогая свой член?»

«Невозможно».

«Попытка - не пытка».

«Ты шутишь».

Цинь Цзин не покорился словесно, но, после того как Шэнь Ляншэн вошел в него и поработал несколько минут, он был таким опьяненным, что нес бессмыслицу.

Не было никакого дискомфорта, но он постоянно чувствовал, по крайней мере, тупую тянущую боль. Возможно, потому что прелюдия в этот раз была дольше, чем обычно, он не ощущал такой боли. Вместо этого, каждый толчок приносил удовольствие, которое возрастало, наполняя его орган еще большим желанием, призывая коснуться его.

К сожалению, Шэнь Ляншэн был полон решимости, не позволять ему этого, удерживая его руки и наблюдая за реакцией на свои движения. Ствол мужчины стоял прямо, демонстрируя наслаждение, и спустя десять минут или около того, начал показывать признаки оргазма, подскакивая с каждым толчком.

«П-прекрати… ах… Я сейчас…» - Цинь Цзин был настолько безумен, что протестовал и боролся против оков, чтобы освободить свой разбухший орган, но был слишком истощен для чего-либо.

Экстаз, который испытывал мужчина, разрушил весь самоконтроль Шэнь Ляншэна. Он начал рваться в мужчину так, словно его жизнь зависит от этого, и увидел, как он кончает с неистовыми спазмами впервые от одного лишь его

проникновения. Он почувствовал неописуемое удовлетворение и быстро нашел облегчение глубоко внутри мужчины.

Этой ночью они выключили свет, и Шэнь Ляншэн не мог четко видеть лицо Цинь Цзина. Он также был отвлечен своим собственным оргазмом, так что не заметил ничего странного, пока не отдышался через минуту. Он потянулся к мужчине и увидел слезы, как предполагалось.

Появилось странное противоречивое чувство. Он был так этим доволен, что желал бы доводить мужчину до слез каждый раз, но в то же время он чувствовал вину и хотел просто сжать его в объятиях и успокоить.

Шэнь Ляншэн не мог устоять и, спустя несколько секунд, обхватил руками мужчину и притянул его лицом к себе. Он спросил нежным шепотом: «Что не так, малыш?»

Правда заключалась в том, что с Цинь Цзином все было в порядке. Просто возбуждение и потеря контроля из-за оргазма - все это было слишком для него. Это были слезы наслаждения - он не был расстроен.

Вопрос Шэнь Ляншэна был нормальным, но тихое, милое «малыш» заставило его онеметь на какое-то время. Когда он, наконец, взял себя в руки, то натянуто ответил: «Следи за языком».

«Ответишь мне, наконец? - Шэнь Ляншэн был мастером в сохранении невозмутимого лица, говоря нелепые вещи. Оставив поцелуй на родинке у глаза Цинь Цзина, он снова мягко позвал. - Малыш?»

Цинь Цзин молчал.

«Я называю так только тебя. Ты, правда, собираешься игнорировать меня?»

«…ладно».

Шэнь Ляншэн позвал и Цинь Цзин ответил - так и появляются глупые прозвища.

В эту секунду Шэнь Ляншэн решил, что даже если у старика Ван и были намерения что-нибудь выкинуть, он бы не согласился на это.

Ему хотелось подождать немного дольше. Хотя он был обречен жениться на ком-нибудь, кто принес бы ему больше прибыли, сейчас было слишком рано для этого. Они были вместе всего три месяца, и он не хотел терять его так скоро.

В этот момент Шэнь Ляншэн наконец признал, что влюбился в этого человека.

Он достал свои весы и взвесил две чаши: сейчас его малыш перевешивал.

Примечания

Стихотворные строки взяты из сонета №6 сборника Элизабет Барретт Браунинг «Сонеты с португальского», в переводе Л.Л. Рогожевой.

========== Глава 13 ==========

Не желая связываться с Дженни Ван, Шэнь Ляншэн не звонил и не назначал встречу с ней. Однако мисс Дженни была более открытой, чем ожидалось, и первой позвонила в поместье Шэнь.

Хотя он и не хотел устанавливать какие-либо отношения с ней, все же должен был вести себя подобающе из-за старика Ван. Он не отвергал никаких ее предложений, но его поведение было умеренным, не слишком близким и не слишком отдаленным. Оно было достаточно вежливым, чтобы не в чем было его упрекнуть, но все же заставляло леди негодовать.

Спустя несколько дней Дженни стало ясно, что мужчина, скорее всего, не был заинтересован в ней. Его маска доброты служила лишь во избежание вражды между двумя семьями. Все, чего он ждал - когда она заскучает или выйдет из себя, оставив его в покое.

Возможно, будь она девушкой с более мягким нравом, она бы вздохнула: «Я должна оставить тебя, если у тебя нет чувств ко мне». Будь она более упрямой, то вероятно продолжила бы борьбу, налегая сильнее после каждого провала, пока не зашла в тупик. Будь она избалованной дивой, она бы подошла к Шэнь Ляншэну, тыча пальцем в лицо и требуя: «Да или нет, тебе лучше сказать прямо, здесь и сейчас!»

Однако, на самом деле, мисс Дженни Ван была проказливой озорницей. Как только мечтательность в глазах исчезла, она сразу же поняла, что скрывается за невозмутимой внешностью Шэнь Ляншэна. Догадавшись о его истинных намерениях, она отказывалась верить, что он прячется за этой маской все время.

Поэтому мисс Ван, наконец, дала своему старику передышку и, вместо этого, в свободное время докучала Шэнь Ляншэну. Словно играя с собакой или кошкой, она использовала мистера Шэня Младшего, чтобы побороть скуку, интересуясь, как долго продлится этот маскарад.

С другой стороны, Шэнь Ляншэн со временем понял, в какой ситуации оказался. Он был процентов на восемьдесят уверен: Дженни Ван уже не питает к нему романтических чувств и попросту хочет, чтобы кто-нибудь сыграл с ней в игру, дабы развеять скуку. Неудивительно, что он, частично отбросив притворство, даже высмеял ее, когда та вывела его из себя.

«Наш повар, должно быть, жутко талантливый, если мисс Ван всегда обедает здесь».

«Ну, трава всегда зеленее по ту сторону забора», - Дженни вела себя грубо и некрасиво, точно так же, как ее отец. Она красовалась мальчишечьей стрижкой и для этого случая даже оделась в мужском стиле. Не по-женски усевшись в гостиной Шэнь Ляншэна и щелкая семечки подсолнуха, она спросила: «Мой дорогой Цинь-кэкэ* придет сегодня?»