Моника (ЛП)

- Правда, Хуан. Вы так красиво сказали. Никогда я так не думала, но это так красиво.

- Вернемся на Люцифер, Святая Моника?

Лодка пересекала ясные зеркальные воды, чистые, голубые, почти золотящиеся от отдаленной вспышки сумерек. Но Моника не смотрела на небо и море. Она смотрела на мужественное лицо, снова грустное, в темные горящие и выразительные глаза, она созерцала сына Джины Бертолоци, словно видела впервые.

9.

- София! Рад снова видеть вас, вы пришли в такое удачное время.

Его Превосходительство, генерал-губернатор Мартиники встретил сеньору Д`Отремон, церемонно склонился и поцеловал протянутую руку. Это был просторный зал дома губернатора Сен-Пьера, с балконами, которые выходили в ту часть города и порта, где виднелось море и небо. Ответив натянутой улыбкой важной особе, София беспокойно посмотрела на дверь, отделявшую зал от прихожей. Кабальеро, наблюдая за ней, казалось, угадал ее мысли:

- Вы пришли с кем-то?

- Каталина де Мольнар. Если можно, сначала я бы хотела поговорить с вами наедине.

- Как пожелаете. Но повторяю, события связаны. Я собирался послать почту специально в Кампо Реаль на ваше имя письмо для сеньоры Мольнар от доктора Фабера, которого, кажется припоминаю, как давнего знакомого с острова Гваделупе. Присаживайтесь и поведайте причину вашего визита. Думаю, вы не были лет двадцать в Сен-Пьере.

- Меньше. Я была здесь, когда посадила на корабль Ренато и отправила его во Францию.

- Действительно. Я был несколько дней в Сен-Пьере, когда меня поставили на эту должность, как раз оставленную родственником Мольнар. Он особо доверил мне обходительную кузину, и я еще не имел возможности что-нибудь сделать для нее.

- Теперь имеете, губернатор. Я приехала не ради себя, а ради несчастной матери. Дело очень личное, деликатное, и оно ее мучает.

- Это касается ее дочери Моники? К сожалению, до меня дошли слухи, которые истолковываются предвзято, что естественно, и я бы не поверил, если бы не любопытнейшее письмо от доктора Фабера.

- Что? Это в связи с…?

- Доктор Фабер написал ее матери, от имени Моники. Девушка очень больна. Согласно его диагнозу, мне стало понятно, что речь идет о злокачественной лихорадке.

- О нет, нет! – возмутилась София. – Кто знает, что с ней сделал этот пират, этот дикарь!

- Доктор Фабер хорошо отзывался о нем. И простите София, но меня уверили, что свадьба была именно в Кампо Реаль, и ваш сын был шафером на этой неравной свадьбе.

- Это правда. Мой сын сделал это ради жены. Что можно было поделать? Но никто не думал, что этот человек поведет себя так. Каталина де Мольнар в отчаянии. Я умоляю вас, во имя нашей старой дружбы, нужно, чтобы не навредили репутации моего сына, чтобы не сплетничали по причине родства. Умоляю вас. Я хочу спасти от скандала сына и Айме. Она же Д`Отремон, вы понимаете? Я не хочу, чтобы по какому-либо поводу или причине, злые пересуды втянули бы ее во все это. Каталина де Мольнар просит вас задержать шхуну Хуана Дьявола. Бог знает, куда может привести страдание и отчаяние матери. Бог знает, до какой крайности она может дойти, чтобы добиться от вас желаемого.

- Но, София, я не понимаю. Вы приехали сюда просить помощи для Каталины де Мольнар, и в то же время просите, чтобы я пропустил мимо ушей ее мольбы.

- Все кажется нелепым, я прекрасно понимаю, но я тоже мать, и по дружбе вы могли бы найти какое-то законное основание, чтобы замять скандал, который неизбежно опозорит моего сына, если только этот человек не будет наказан за другие преступления. Не думаю, что нет причин для этого, взять хотя бы злосчастную свадьбу.

- Преступление жениться на сеньорите де Мольнар? – усмехнулся губернатор.

- Пожалуйста, поймите меня! Пообещайте…

- Да, София, я понял, хотя то, что вы просите, сделать будет нелегко. Я ничего не обещаю, позвольте пройти матери, которая ожидает.

Губернатор подошел к дверям и пригласил Каталину де Мольнар, галантно предложил одно из роскошных кресел, объясняя:

- Сеньора де Мольнар, у меня обязательство, которое я должен для вас исполнить. Речь идет о письме, которое мне прислали, чтобы донести его содержание до вас:

«Ваше Превосходительство, обращаюсь к вам, а не к сеньоре Каталине де Мольнар, так как дело деликатное и серьезное и грешу нескромностью. Вместе с этими строчками я отправляю письмо, которое умоляю передать этой даме, выполняя просьбу Моники, которая была на тех островах на Люцифере, больная, тяжело больная…»

- Боже мой, Боже мой!

Каталина де Мольнар опустила голову, подавленная болью услышанных слов, вновь оживших и обжигающих. Губернатор на миг остановился, взглянув на нее с искренним сочувствием, затем его понимающий взгляд попытался остановиться на лице сеньоры Д`Отремон, но София отвернулась от них, казалось, она смотрела через открытый балкон, возвышающийся над Сен-Пьером. Затем губернатор продолжил:

«…Мне показалась удивительным присутствие такой молодой дамы, как сеньора Мольнар на этом корабле, чья красота и утонченность разнились с бедностью тесной каюты шхуны Люцифер. У меня было искушение немедленно оповестить об этом власти. Но состояние больной было очень деликатным, чтобы позволить себе иное, а не спасать ей жизнь, это меня остановило, хотя надежды спасти ее было мало.

Меня отыскали, сказали, что речь идет о жене капитана шхуны, крепкого сурового и непочтительного юноши, которому я предложил переместить ее в нашу хорошую больницу. Он решительно отверг это, завоевав мою неприязнь; но потом, должен признаться, его поведение изменило мои первые мысли…»

- Что? Что? Что он говорит? – доискивалась София.

- А вы послушайте дальше, – посоветовал губернатор: – «…Он обращался с ней заботливо, внимательно и старательно, не пропустив никаких затрат, усилий, чтобы обеспечить ее удобствами, и не отходил ни на миг от ее изголовья, пока жизнь его молодой жены была в опасности…»

- Это невероятно! Это правда, что он говорит?

- Вы сами можете прочесть письмо, донья Каталина. И далее: «Когда она могла говорить и сознание ее прояснилось, она захотела поговорить со мной наедине, он деликатно ушел. Я воспользовался минутой, чтобы предложить ей помощь, все, что захочет, но она только попросила написать сеньоре де Мольнар, чтобы успокоить мать касательно ее состояния здоровья и судьбы».

«…Отправляю это письмо со всеми подробностями. Успокойте, или попытайтесь успокоить сеньору де Мольнар, как она велела сказать. Хочу сказать вам, что в этой паре было что-то странное. Я решил не покидать соотечественницу, хотел злоупотребить своим влиянием на Его Превосходительство Губернатора Гваделупе, случайно оказавшегося на Мари Галант, хотел воспользоваться силой властей, чтобы они спустились с корабля и провели на берегу несколько дней, но кто-то предупредил капитана Люцифера…»

- И они уехали, правда? – прервала Каталина в порыве волнения. – Они уехали, или этому медику, которого Бог благословит, удалось…?

- Минутку, послушайте. «…Не знаю, причина ли разговора с ним, или я был нетактичен, или его предупредили, потому что шхуна немедленно подняла паруса, совершив неожиданное бегство. Напрасно мы пытались остановить ее, сообщив по кабелю о шхуне на ближайшие острова. Мы лишь думаем, что они направились на северо-запад, воспользовавшись хорошим ветром, чтобы скрыться.

Я посчитал свои долгом уведомить вас и близких молодой девушки, чудесного создания, к которой я проникся живым участием с первой минуты. У меня нет власти и средств, чтобы сделать для нее что-то еще. Если вы можете что-то сделать, то я всегда в вашем распоряжении. Доктор Эмилио Фабер, главный врач больницы Гран Бура в Мари Галант, Французские Антильские Острова».

- Нужно ехать за ними! – отчаянно воскликнула Каталина. – Нужно остановить этот корабль. Нужно спасти мою дочь. Вы можете сделать это, губернатор. Вы можете отдать приказы против него, остановить его в первом же порту.