Незримый гений (СИ)

Оглушенная тирадой Карлотты, Мэг уставилась на нее, разинув рот.

— Призрак Оперы? Вы утверждаете, что Эрик — Призрак Оперы?

— Да! — нетерпеливо буркнула Карлотта, в ее голосе начали проскальзывать панические нотки, усилив акцент почти до полной неразборчивости. — Мы должны что-то сделать. Ему нельзя позволить свободно бегать по здание. Он преступник… убийца! О господи! Зови полицию! Он убить меня, если увидеть, потому что я знаю, кто он!

Мэг чувствовала, как нагнетающаяся истерика Карлотты отчасти проникает в ее собственное волнение, и ее сердце бешено заколотилось в груди. «Она не притворяется. Я никогда не видела ее такой напуганной. Я знаю, что он не такой… Я чувствую это… Я видела это в его глазах. Как же Брилл с ним связалась? Почему Коннер хотел позвать ЕГО на помощь? Я должна сделать хоть что-то! Но я не могу сообщить в полицию… пока нет… Не раньше, чем он поможет Брилл. И ей точно нужна любая помощь, какая только возможна… неважно, от кого». Непоколебимая в своем поспешном решении, Мэг слегка успокоилась; пока она обдумывала использование безумца в деле спасения подруги, в ее глазах появилась твердость. Сцапав Карлотту за руку, она протащила ту в открытую дверь позади себя — подальше от основного средоточия вечеринки.

— Чшш! Не так громко! — тут же прошипела Мэг. — Есть кое-что, что вы должны знать.

Вырываясь из ее хватки, Карлотта яростно замотала головой.

— Нет! Нет! Ты не понимать! — практически кричала она.

Подняв руку, Мэг закатила Карлотте оплеуху, разом прекратив ее панику и вогнав в безмолвный ступор.

— Брилл в беде, и мне нужна ваша помощь. Я могу на вас положиться? Могу доверить вам то, что собираюсь рассказать?

Засопев от навернувшихся на глаза слез, Карлотта секунду стояла совершенно неподвижно, парализованная страхом. Затем она медленно качнулась, и с ее лица пропало загнанное выражение.

— Ты сказать, Брилл в беде?

— Да.

Быстро моргая, Карлотта сделала глубокий вдох.

— Тогда рассказать мне, как помочь.

*

Осторожно открыв глаза, отец Томас бездумно уставился на собственную руку. В черепе пульсировала боль, какой он никогда прежде не испытывал, настолько сильная, что казалось, он вот-вот умрет. Слегка шевельнувшись, он смутно заметил, что его ладонь покрыта ярко-красными каплями — как и пол. Гадая, где он находится и почему у него так болит голова, отец Томас медленно оттолкнулся и принял сидячее положение; его разбитые очки повисли, едва цепляясь за одно ухо, а потом и вовсе со звоном свалились. Приложив руку к источнику особо острой боли на затылке, он вздрогнул и отдернул ее — пальцы были покрыты кровью. Отец Томас удивленно приоткрыл рот, и его разум наполнился воспоминаниями. «Я пришел сюда… Я помню, что привел с собой Арию, но потом собирался уйти… а теперь я очнулся на полу. Боже мой! Должно быть, он оглушил меня и забрал ребенка».

Пытаясь встать на ноги, несмотря на бунтующий желудок, священник подполз к ближайшей колонне и подтянулся вверх. «Я был таким дураком. Поверил, что он хороший человек, потому что однажды помог мне. Он воспользовался этим доверием… воспользовался моей любовью к сестре, чтобы медленно вести меня по пути обмана… В какое зло я себя втравил? Какому зло я почти добровольно передал это бедное дитя? Я должен вернуть ее… Гори я вечно в аду, если не верну! — Обливаясь потом, отец Томас привалился к стене, чтобы передохнуть по дороге из тесной закулисной комнатки. — Я должен вернуть ее…»

Практически ничего не видя, он выбрался в коридор и, подслеповато моргая, осмотрел такую незнакомую сейчас обстановку. Он никогда раньше не бродил по оперному театру без очков. Дезориентированный, страдающий от боли, отец Томас слегка заколебался, прежде чем двинуться вперед. Его цель была ясна, его воля непоколебима. Так что, несмотря на слепоту, несмотря на непрестанно стучащую в голове раскалывающую череп острую боль, он заставил себя оттолкнуться от стены и побежать. Спотыкаясь на неровных досках, запинаясь об обломки старых декораций, он бежал. «Я должен вернуть ее… должен все исправить».

Завернув за угол, отец Томас врезался в двух людей, бежавших в противоположном направлении. Тяжело рухнув на пол, он задохнулся — от удара голову пронзили молнии жгучей боли, отчего он едва не потерял сознание.

— Святой отец… вы меня напугали… — будто издалека услышал он чей-то голос. Лежа абсолютно неподвижно, он не мог выдавить из себя ни звука. — О боже, что с вами случилось?! — внезапно ахнул голос, обладательница которого, видимо, заметила его потрепанное состояние.

Открыв глаза, отец Томас увидел, что над ним склонилось два женских силуэта: один со светлыми волосами, другой с темными. Подумав, что вроде бы узнал в говорившей девушке Мэг Жири, отец Томас ощутил, как по телу прошла легкая дрожь облегчения. «Мэг и Брилл подруги… конечно же, она может помочь».

— Мадемуазель Жири, слушайте очень внимательно. Произошло кое-что ужасное. — Он видел, как Мэг, отвлекшись, нетерпеливо отвела взгляд, поэтому поторопился с рассказом, пока она не ушла. — Эндрю Донован находится в здании, и он забрал Арию! Вы должны пойти и сообщить Брилл, пока не стало слишком поздно.

— Что? — Мэг в ужасе запнулась. — Он забрал и ее тоже?!

Отец Томас в недоумении покосился на нее, пытаясь прочитать выражение ее лица, расплывающегося у него перед глазами.

— Что вы подразумеваете под «он забрал и ее тоже»?

— Думаю, Брилл тоже у него. Недавно я видела, как она боролась с каким-то мужчиной, явно злоумышленником. Мы с Карлоттой как раз спешили ей на помощь… но теперь вы говорите, что Ария уже у него! Как же это произошло?

При напоминании о содеянном в его сердце вонзился бритвенно-острый клинок вины. Обнаружив, что ему трудно дышать, отец Томас ощутил, как его глаза наполняются слезами мучительного раскаяния.

— Это я виноват, что ребенок у него, — сломленно признался он — его совесть требовала этого признания. — Многие годы он был благодетелем для моей семьи, поэтому когда он попросил помочь ему, я по глупости согласился. Только сегодня мне открылось его истинное лицо, и я отказался отдать ему Арию. Но я не особо умею драться. Он стукнул меня по затылку… боюсь, он совсем свихнулся! Я как раз бежал, чтобы вернуть Арию, когда столкнулся с вами.

Его признание было встречено ледяным молчанием, от которого его пробил озноб. Темноволосая женщина, разъяренно ругаясь, шагнула вперед.

— Ты идиот! — воскликнула Карлотта во всю мощь своих оперных голосовых связок.

Съежившись от звукового удара и последовавшей за ним ритмичной пульсации в голове, отец Томас со стыдом опустил глаза.

— Да…

Оттащив от него Карлотту, Мэг попыталась немного снизить накал.

— Сейчас на это нет времени!

— Но из того, что ты мне рассказать об этот Эндрю, он чокнутый, а этот священник позволить ему украсть маленькую девочка Брилл! Мы должны придушить этот бесполезный губошлеп!

— Нет, времени нет! — настаивала Мэг. — А кроме того, очевидно, что он говорит правду. Его обманули, и теперь он пытается это исправить. Нам нужна любая помощь, какую можно получить.

Чуть успокоившись от увещеваний Мэг, дива бросила на отца Томаса последний уничижительный взгляд.

— Что ж, тебе повезло… сегодня нам пригодится любая помощь. Неважно, от кого.

Протянув руку, Мэг схватила отца Томаса за запястье.

— Тогда давайте. Попытайтесь встать.

Поднявшись и держась на ногах исключительно благодаря силе воли, бледный священник игнорировал продолжавший упорно бунтовать живот.

— Куда нам теперь идти? Вы знаете, где их искать?

Мэг в задумчивости слегка сощурила карие глаза, выражение ее лица стало непривычно расчетливым и жестким.

— Нет, но я знаю того, кто наверняка вскоре получит эту информацию. Все, что нам нужно сделать, — это отыскать его и рассредоточиться. В таком случае, когда мы найдем злоумышленников, то сможем одолеть их.