Утро нового века (СИ)

***

От Даши не укрылось, что последние дни Ксения Карницкая чем-то тяготиться.

Приводя в порядок цветочные клумбы, перед террасой, где раскинулись вьющиеся растения: хмель, бобы, настурции, вьюнки, Даша поглядывала в сторону юной послушницы.

Ксения, молча, посыпала дорожки смешанным в равных пропорциях, жёлтым и красным песком.

Заканчивая поливать цветы на клумбе огражденной гнутыми прутьями, Дарья не выдержала и поинтересовалась:

— Ксения, отчего ты такая бледная? Не здорова?

— Со мной всё в порядке. — Встрепенулась девушка. — Просто… голова болит.

— Вот оно что. — Нахмурилась Дарья. — Если тебе нездоровиться, ступай к себе и ляг в постель.

— Это от жары, сестра.

Даша повернулась, чтобы идти к колодцу мыть руки, но всхлип за спиною, заставил её оглянуться.

Ксения плакала. Даша поспешила к ней и обняла за плечи.

— Не плачь, девочка. Головная боль не повод падать духом. Идём к тебе. Я принесу тебе настой ромашки и нюхательную соль.

Она повела девушку до её кельи.

* «Cafe Parisian» — Парижское кофе. (фр.) Впоследствии, здесь, будет открыт самый известный до революции ресторан «Кюба».

========== Глава 7 ==========

Андрей смотрел, как последние посетители, покидают стены ресторана.

Хозяйским глазом он скользнул по залу, и в дальнем углу, за столиком, увидел нелицеприятную картину.

Его сын, в пьяном забытьи, спал, уткнув лицо в руки. Рядом стояла на две трети пустая бутылка коньяка и полная окурков пепельница.

«Пьян! — Возмущенно подумал Рунич. — Что с ним происходит? Куда девались его весёлость и дерзость? Днями, без цели, бродит по дому, ни с кем не разговаривает, смотрит в пространство пустыми глазами и постоянно о чём-то думает. С Адель не в ссоре. Возможно, пишет новый роман и сейчас в творческом тупике? Говорят, с писателями и поэтами бывает такое. Завтра же серьёзно с ним поговорю, пока он не допился до сердечного приступа».

Подойдя к сыну и тронул его за плечо. Арсений застонал, но не проснулся.

— Лёня, — приказал он слуге. — Уложи его в постель.

Мужчина подхватил молодого человека под руку и, подняв со стула, поставил на ноги.

Арсений открыл осоловевшие глаза и пьяно усмехнулся.

— Пошли! — Леонид дёрнул его за руку и повёл из зала.

Андрей тяжело вздохнул.

***

Адель мирно посапывала во сне. Арсений не спал.

Ксения Карницкая…

Сам не понимая почему, он думал об этой девушке.

За видимой бесшабашностью, старательно скрывал свои мысли от посторонних глаз, но когда вчера вечером, проницательная Катерина, напрямик спросила, что произошло, он даже испугался.

Что? Ничего не произошло. Просто судьба Ксении не выходит у него из головы.

Несмотря на юный возраст, в жизни Арсения Рунича были женщины.

Физическую близость с ними он узнал в пятнадцать лет. Первой его женщиной стала та, которая сейчас спала у него на груди.

Адель была страстной, но очень ревнивой любовницей. Она часто устраивала ему допросы со слезами и истерикой. Француженка ревновала его ко всем женщинам в доме и в не дома, ревновала к его жизни в Париже, ревновала к литературе, которая по её выражению, совсем завладела её Арсеном.

Арсений терпел, стоически сносил её характер, позволяя ей любить, ревновать и страдать. С нею он был любезен, мог быть заботлив. Иногда в его глазах полыхало желание и страсть.

Ксения вызвала в нём совсем иные чувства.

Ему хотелось защитить девушку от тех, кто заставил её плакать и страдать. Это было братское чувство к сестре. Сестре по несчастью.

Кате он ничего не сказал. От досады напился.

Очнулся глубокой ночью в объятиях француженки.

Смутно припомнил, как привели его в комнату. Что было потом?

Судя по разбросанной вокруг одежде, смятой постели и тому, что они спят вместе, было всё. Как раз этого-то, всего, он и не мог вспомнить.

Отстранившись от Адель, сел на край кровати и, стал натягивать на себя одежду.

— Куда спешишь? — сонно протянула девушка.

— Мне нужно выйти в туалетную комнату, — ответил он самым беспечным тоном.-

Скоро вернусь.

Девушка поднялась с ловкостью резвой кошечки и, уселась ему на колени.

— О-о! — Арсений привлёк её к себе. — Я забыл, а между нами что-нибудь было?

— Ещё как было. Ты просто превзошёл самого себя! — расхохоталась француженка.

— Я была уверена, что в твоём состоянии, ты заснёшь, однако… давно мы так не занимались любовью. Жажду продолжения!

Она впилась в губы юноши поцелуем. Через минуту, Арсений отстранил неё от себя.

— Скверная, милая девочка, от твоих поцелуев можно с ума сойти, — переведя дух, констатировал он.

Его игривое настроение, подхватила Адель.

Не переставая ласкать своего любовника, она не давала ему встать.

— Так не честно, Адель. Ты же знаешь, что я не могу устоять перед твоей страстью, и пользуешься этим.

Француженка, смеясь, принялась целовать его обнаженную грудь.

Отдаваясь ласке, Арсений закрыл глаза, но когда он открыл их, в них не было веселья. Пристально глядя в лицо француженки и, как будто не видя её, обратился к кому-то другому.

— Милая сестрёнка, что сделать, чтобы ты стала счастливой?

Адель улыбнулась, принимая эти слова на свой счёт, и призывно провела по его губам пальцем.

Арсений, откинув голову, закрыл глаза, позволяя ей любить себя.

***

Каждый год, в день их венчания, Андрей закрывался в своём кабинете и никого не желал видеть.

На столе — бокал, бутылка вина, а в рамке — портрет юной девушки.

Он проводил время наедине с той, которую не мог забыть.

Двадцать три года назад он повёл её под венец и эта комната была из супружеской спальней.

Сейчас ему сорок пять. Он изменился, как внешне так и внутренне, а она… она так и осталась юной и прекрасной, как в тот день.

Андрею Руничу было двадцать два года, когда во всенощное пасхальное богослужение, в храме, он увидел её.

На его невольный вопрос вслух: «Кто это?», приятель ответил: «Ольга Лефф, дочь богатого промышленника, Карла Леффа».

Всю службу, автоматически крестясь на возгласы священника: «Христос воскрес», он не мог оторвать от неё взгляда.

Почувствовав взгляд, девушка обернулась и равнодушно скользнула большими голубыми глазами по его лицу.

В дверях храма прошла мимо, даже не взглянув в его сторону.

Тонкий аромат роз овеял его, и он, дамский сердцеед Андрей Рунич, утонул в этих небесных глазах.

Мог ли он рассчитывать на благосклонность этой нежной красавицы?

Андрей не задумывался об этом. Он просто любил.

В тот же вечер объявил отцу, что нашёл свою судьбу.

Зная упрямство и решительный характер сына, Михаил Иванович не стал

препираться и отговаривать. Выслушав сына, вслух стал рассуждать.

Они не бедны, и дворянский титул имеют. Хотя не родовитый, приобретённый. Однако, немцы народ скупой, расчётливый и, до денег охочий. Особенно чужих. Своими разбрасываться не любят. Интересно, как насчёт приданого за девицей?

Андрей вскипел и ответил отцу, что сам заплатит Леффу и даст приданное Ольге, если немчура в нём откажет. Заплатит из своего, положенного ему по закону, наследства.

Папенька в ответ только расхохотался и тут же дал своё благословение.

При сватовстве, выяснилось, что Карл Лефф, наслышан о Руничах и, вовсе не против такого родства, а приданное… Так он тоже не нищий и даёт за дочерью дом в Петербурге, а так же небольшое имение в пять тысяч десятин земли из коих четыре десятины — усадебный сад.

На радостях Андрей подарил новоявленному тестю, выездной экипаж с двумя превосходными рысаками и золотые, инкрустированные бриллиантами, часы.

Увидев его Ольга, не проронила ни слова, только улыбка коснулась её чётко очерченных, слегка пухлых губ и, он увидел на нежных щеках две маленькие ямочки.

С замиранием сердца Андрей ждал её ответа.

На вопрос отца о сватовстве, по её лукавому взгляду и лёгкому кивку, понял, что Ольга тоже заметила его в церкви и, вовсе не противиться замужеству.