Сложности любви

– Ты все правильно рассудил, – одобрительно произнес маркиз, – и все-таки давай-ка посмотрим здесь повнимательнее.

– Конечно, милорд, – торопливо согласился Сэм и бросился раскрывать перед ними верхние створки ворот каждого стойла.

Все обитатели конюшни уже расположились на ночлег. Они спокойно отдыхали и лишь недовольно оборачивались, когда фонарь Сэма рассекал ночную темноту.

Три человека переходили от стойла к стойлу, но нигде не обнаружили и намека на присутствие мальчика. Возле самого последнего Сэм подал голос:

– Прошу прощения, милорд, но, похоже, мы попусту тратим здесь время! – Алексия пошла вперед, и он поспешил сообщить: – Там я поставил Белладонну, мисс. Слава Богу, наконец она успокоилась. А еще недавно так тут брыкалась, такой шум подняла! Вы уж не будите ее.

– Насколько я понимаю… – начал было маркиз.

Но тут Алексия тихонько вскрикнула:

– Дверь открыта!

Сэм удивленно крякнул и подошел с фонарем поближе.

И точно – нижняя часть ворот, обычно запертая с помощью железного болта, была слегка приоткрыта. Старый конюх разволновался, пальцы не слушались его, когда он второпях принялся отстегивать защелки на верхней створке ворот. Наконец это ему удалось, и он поднял фонарь над головой и осветил стойло.

Кобыла мирно спала, а рядом с нею, в углу, виднелась маленькая фигурка. На полу лежал ребенок.

У Алексии все поплыло перед глазами. Она представила, что здесь произошло: Питер вошел сюда, как всегда, бесстрашно и уверенно, а лошадь лягнула его или просто затоптала… И теперь он лежит там, раненый, а может, и мертвый!

Она слегка покачнулась и чисто инстинктивно ухватилась за маркиза. Он крепко сжал ее руку. Бедняжка не могла вымолвить ни слова. Она даже думать не могла.

– Давайте я вынесу его сюда, милорд, – хриплым от волнения голосом произнес Сэм.

Пока он говорил, Белладонна повернула голову, прислушалась и как будто улыбнулась, обнажив большие зубы.

Маркиз ничего не ответил. Он не отрывал взгляда от мальчика. Потом очень тихо предложил:

– Окликните его, Алексия, только не громко, а так, чтобы просто разбудить.

Девушка с изумлением взглянула на маркиза, потом послушно дрожащим голоском позвала:

– Питер! Питер!

Она была уверена, что брат мертв, и даже не надеялась на другой исход. Однако Питер пошевелился, открыл глаза и зевнул.

– Питер! – еще раз повторила Алексия.

– Кажется, я заснул, – пробормотал мальчуган. Он медленно сел, потом неторопливо поднялся на ноги.

Трое взрослых следили за ребенком, затаив дыхание. Он же спокойно подошел к кобыле и обхватил ее за шею руками.

– Спокойной ночи, Белладонна, – шепнул он, – завтра снова зайду поболтать с тобой.

Питер прижался к ней щекой, снова зевнул и потопал к выходу.

Сэм раскрыл перед ним дверь.

– В жизни не видел ничего подобного, сколько живу на свете, – бормотал он себе под нос.

Алексия упала на колени прямо на каменный пол и прижала Питера к груди.

– Если бы ты знал, дорогой мой братик, как мы все испугались! Ну как же можно быть таким непослушным? Почему ты пришел сюда среди ночи?

– Белладонне было совсем плохо и одиноко, – объяснил мальчик, – я слышал ее, когда гулял в саду перед сном. Но мисс Грэхем не позволила бы мне пойти к ней. – Он еще раз зевнул и продолжил: – Я-то знал, она ждет меня. И когда мы поговорили, она уже не чувствовала себя несчастной и успокоилась.

Алексия ничего не говорила, по ее щекам катились слезы. Она лишь прижимала к себе Питера и целовала его.

– Теперь Белладонна будет спать спокойно, – обратился Питер к Сэму.

Тот даже не нашелся, что ответить. Алексия поднялась на ноги и слегка покачнулась.

– Я так устал, возьми меня на ручки, Алексия, – попросил Питер, – я не могу идти.

– Давай я понесу тебя, – предложил маркиз. Он взял мальчика на руки, и тот обхватил его шею руками.

– Мне нравятся все твои лошади, – сонно бормотал он, – но Белладонну я люблю больше всех.

Сэм закрыл за ними дверь и теперь смотрел на маркиза, словно ожидая выговора.

– Мне кажется, чтобы подобные вещи больше не повторялись, бери-ка ты лучше мистера Питера по утрам на прогулки. Наверняка у тебя найдется лошадь, которая подойдет ему.

– Хотелось бы ездить на Геркулесе, – попросил Питер.

– Значит, будет у тебя Геркулес, – согласился маркиз. – Спокойной ночи, Сэм.

– Спокойной ночи, милорд, – ответил старик. Он все еще не пришел в себя от случившегося.

Алексия вытерла слезы и поспешила следом за маркизом. Они шли через сад, и девушка заметила, что Питер заснул. Голова его покоилась на плече маркиза.

– Почему же я сама… не догадалась, где может быть Питер? – укорила себя Алексия, словно разговаривая сама с собой.

– Потому что вы никогда не были маленьким мальчиком, – улыбнулся маркиз. – А вот я прекрасно помню, как убегал гулять вместо того, чтобы идти спать.

– Он ведь мог проспать там всю ночь…

– Вряд ли, хотя, похоже, он цел и невредим. У него всегда был этот дар – понимать животных?

– Да, его слушались все лошади отца, но он никогда не вытворял ничего подобного.

– Очень интересно посмотреть, как он ездит верхом.

– Вы так добры… но мне кажется, что это неправильно.

– Неправильно что? – удивился маркиз. Алексия была уверена, хотя и не могла видеть его лица в темноте, что брови маркиза поползли вверх.

Тут они подошли к дому. Маркиз вошел через раскрытую дверь библиотеки, Алексия проследовала за ним. Мистер Дадждейл и мисс Грэхем ждали их, оба одетые не слишком тщательно, второпях. Позади них стоял дворецкий, которого, похоже, только что подняли с постели.

– Вы нашли его! – воскликнул мистер Дадждейл с нескрываемым облегчением.

– Мы обнаружили его в конюшне, в стойле у той новой кобылицы, которую я купил два дня назад, – объяснил маркиз – Той самой, что запугала всех конюхов и даже старика Сэма.

– Он не пострадал? – встревожился Дадждейл.

– Нисколько! – улыбнулся маркиз. – Он вел себя с ней уверенно, как взрослый мужчина, а на прощание обнял и поцеловал! Если бы я сам всего этого не видел, ни за что бы не поверил!

– Мне очень жаль, что все так получилось, милорд, – заговорила мисс Грэхем, – давайте я отнесу его наверх.

– Пожалуй, я сам его отнесу, – ответил маркиз, – он очень устал. И не стоит бранить его. Ведь успокаивать лошадь, которая готова разнести стойло в щепки, – весьма утомительное занятие.

Его слова звучали как насмешка, хотя Алексия была уверена, что он благодарен Питеру, и оттого на сердце у нее было легко и спокойно.

Маркиз направился в холл, затем вверх по лестнице к комнате мальчика. Мисс Грэхем поспешила за ним, а Алексия осталась в библиотеке.

– Вы были так расстроены, мисс Алексия, – участливо промолвил мистер Дадждейл.

– Я просто испугалась, ужасно испугалась, что с ним случилось что-нибудь ужасное, – вздохнула девушка. – Ведь в Лондоне то и дело происходят такие страшные истории!

И она вспомнила про мальчишек-трубочистов. Мистер Уилберфорс рассказывал ей, что многих из них просто-напросто похитили, когда они были совсем маленькими, и вынудили угрозами и жестоким обращением забираться в горячие дымоходы, так что бедняжки обжигали руки и ноги.

– Ваш брат – очень смышленый молодой человек, – снова заговорил мистер Дадждейл, – но вам все равно надо бы поговорить с ним очень серьезно. Объясните ему, что не стоит вести себя столь безрассудно и проявлять такое необузданное любопытство.

– Я уже говорила с ним об этом, и не раз, – возразила Алексия, – но, честно говоря, сомневаюсь, что он слышал из моих речей хоть слово.

– Да, трудно учиться на чужих ошибках, – улыбнулся мистер Дадждейл, – я и сам в этом не раз убеждался. Но вы все же постарайтесь не слишком о нем тревожиться. – Он помедлил немного, затем добавил: – Может быть, мальчику такого возраста нужен домашний учитель, а не гувернантка? Прошу вас, не сочтите за дерзость мои слова и не думайте, что я вмешиваюсь не в свое дело, но мне кажется, что мисс Грэхем уже научила его всему, чему могла. И теперь ему нужен учитель совсем другого уровня.