В доме с высокими потолками

Вопрос был скорее риторическим, и никто не решился обратиться к хозяину, все лишь утвердительно кивали головой и мысленно ожидали конца этого выступления. Лорд Элтби закончил свою речь и откланялся, сделав это, как и принято с прислугой своего дома, надменно и с должным высокомерием. Мистер Делпорт покинул комнату первым. Он вышел молча, не попрощавшись, и оставив после себя неприятный осадок. Каждый из присутствующих направился восвояси, и комната быстро опустела. Миссис Глендовер в окружении своих подопечных выдвинулась на кухню, место, наиболее подходящее для вечерней беседы. До ужина оставалось не более часа, и поэтому миссис Глендовер торопилась, задавая тон всем остальным. Как выяснилось из разговора с ней, на завтра было запланировано торжественное убранство дома по случаю зимних праздников, и хотя лорд Элтби не был сторонником рождественских ритуалов, будущий приезд важных гостей нарушил его привычный уклад жизни.

Миссис Ларсон оставила девушек и вернулась к своему хозяйству – дымящимся блюдам и сочным пирогам. Поводом к приготовлению столь пикантного и изощренного ужина послужило возвращение лорда Элтби домой. К бараньим ножкам и печеному картофелю с лимоном и шалфеем присоединится пирог с курицей и грибами, жареная брюссельская капуста с кунжутом и салат из бекона с тертым сыром. Изюминкой стола станет сметанный соус миссис Ларсон, заправленный чесноком и пастернаком. На десерт были испечены сдобные булочки и кекс. Всем этим, не считая пряного вина и эля, будет сервирован стол в столовой.

После беглого осмотра содержимого блюд, она включилась во всеобщий рабочий процесс на кухне, а когда принялась протирать столовое серебро и посуду, услышала за спиной голос миссис Глендовер.

- Дорогая, я думаю, сегодня вечером вы сможете помочь Эмме во время ужина лорда Элтби и мистера Скотта.

Удивленная таким поворотом событий, она застыла с полотенцем в руках.

– Не стоит так бояться, милорд предпочитает говядину и свинину нежным девичьим ножкам.

Она пропустила шутку миссис Глендовер, продолжая стоять на прежнем месте. Такого рода высказывание можно было смело охарактеризовать как откровенное и даже грубое, но женщина имела определенную склонность к свободной манере общения.

- Ну же, стол уже накрыт, вам остается проследить за сменой блюд и содержимым бокалов. А так как лорд Элтби привык разделывать и накладывать пищу самостоятельно, да и мистер Скотт в силу своего происхождения избавлен от излишних манер, вам не придется себя особо утруждать. Вся трапеза не займет больше часа.

Миссис Глендовер умела убеждать.

– Лидия, вам стоит попрактиковаться, скоро в доме будет много новых людей, а гости лорда Элтби - закоренелые аристократы, и, как он верно заметил, требуют особого к себе внимания, – женщина глубоко вздохнула и продолжила, – а ведь кроме вас с Эммой у меня больше нет таких старательных и исключительно милых созданий.

Слова в свой адрес удивили ее еще больше. «Милое создание» совсем не вязалось с ней. Сама она относила себя к совершенно другому типу людей. Будучи чрезмерно волнительной, склонной к частой смене настроений, она стремилась быть незаметной, и тем самым избегала любой оценки со стороны.

Мгновение спустя ее покинула и эта мысль, воображение уже рисовало новые картины праздничного веселья в доме и образы гостей лорда Элтби. Безусловно, они нарушат обыденный ритм жизни дома, и это напрямую отразится на всех жителях и на ней самой.

В столовой было светлее обычного. Миссис Глендовер была права - стол сиял изобилием блюд и приборов. Лорда Элтби и его друга уже пригласили.

Она поспешила занять место возле Эммы и того паренька, которому изрядно досталось от миссис Глендовер днем. К ужину хозяина он был одет празднично, расчесан по пробору, и только красный нос выдавал в нем недавний воспитательный урок домоправительницы лорда Элтби. Комната весьма преобразилась, нынче было в ней что-то неуловимое, новое, что отличало ее от ежедневных утренних визитов. Оттого, что хрусталь бокалов отражал все то множество ярких бликов от канделябров и огня камина, комната вдруг наполнилась ослепительным блеском. Позволить себе ужинать в такой игре цвета и тени было немыслимо. Ей даже чудилось некое волшебное начало, и свойственная ее натуре манера преувеличивать представляла живущие только в ее сознании сюжеты. Она поймала себя на том, что, будь она хозяйкой этого дома, непременно бы переставила стол дальше от огня, а красный цвет гобеленов столовой потрудилась заменить другим, более "съедобным". Она невольно улыбнулась от того, как непростительно далеко позволила зайти своим безумным фантазиям.

Ее глаза продолжали улыбаться до тех пор, пока не встретились с острым взглядом хозяина дома. Ей стало холодно, и даже тепло от камина не могло растопить надвигавшейся глыбы льда. Она не сразу заметила вошедшего в столовую мистера Скотта. Лорд Элтби слишком выделялся на общем фоне столовой, чтобы увидеть кого-то другого. В эту минуту ее смятение боролось с рассудком, а эти два заглавных героя в ее судьбе часто менялись ролями, отдавая первенство поочередно друг другу.

- Добрый вечер, – мистер Скотт обратился к прислуге и проследовал к своему месту.

Лорд Элтби, не утруждая себя ненужными любезностями, уже располагался за столом. Она осталась неподвижна, а Эмма направилась к мужчинам и разлила вино. Мальчику было трудно сохранять спокойствие - он то и дело брался розовыми пальчиками за тележку, на которой стояли блюда со сдобными пирогами, крутил головой, и даже раз-другой дернул подол ее платья. Вернулась Эмма и, приободрив ее улыбкой, пригрозила ребенку пальцем.

Она пыталась сосредоточиться на происходящем, но напрасно. Ее застали врасплох; лорд Элтби уже не впервые встречал ее в состоянии полной невесомости, на этот раз – парящую среди красных цветов на стенах столовой. Не будь потолка, она могла бы взмыть выше, к мокрым верхушкам яблонь и груш… Такие полеты фантазии были опасны – ей было страшно представить то выражение своего лица, которое удосужилось увидеть лорду Элтби.

Было трудно разобрать, о чем беседовали мужчины. Она видела лицо мистера Скотта, который много говорил и ел с аппетитом. Лорд Элтби сидел спиной к ней, изредка позволяя себе отвлечься от собеседника и тарелки с едой, и смотрел в сторону. Теперь она могла наблюдать за хозяином, не опасаясь встретить его лишенный малейшего приветствия взгляд. Только сейчас она заметила, что в его черных волосах уже встречаются одинокие седые заложники прожитых дней. Он давно не был мальчиком, но сумел сохранить юношеский запал, усилив тот свойственными ему деспотичными чертами характера. Кремень - вот с чем можно было сравнить этого человека. Она не могла не признать решительности его нрава. Как сильно она отличалась от лорда Элтби… Она во всем была подчиненной, утратившей возможность управлять даже своей собственной жизнью. Однако и у лорда Элтби были свои тайны, способные пошатнуть его хладнокровие. К одной из них ей удалось приблизиться на довольно короткое расстояние. Мистер Скотт был в хорошем расположении духа - его глаза светились и расточали этот свет среди всех присутствующих в столовой. Это было также естественно, как и обычная угрюмость лорда Элтби. Она вдруг поняла, что ни разу не видела этого человека не то, что смеющимся, но хотя бы с тенью улыбки на лице, ни разу за все время ее работы в этом доме лорд Элтби не позволил себе подобной слабости. И этим он напомнил ей саму себя, с той только разницей, что ей хотелось жить всей полнотой жизни с ее поворотами и изгибами, впустить в свой одинокий и заброшенный мир вечернюю непогоду, позволить ветру и дождю смыть пыль с ее некогда загнанной в угол безысходности души. А он нарочно выстраивал преграду за преградой, чтобы отделить себя от всего светлого и радужного.

Эмма подала условный знак - в такой неискушенной компании мистера Скотта лорд Элтби мог ограничиться лишь одной сменой блюд, что было бы крайне нежелательно в столь притязательном обществе Лондона. Она помогла измучавшемуся за время ужина ребенку подкатить тележку к столу и принялась за свои обязанности. Она на удивление быстро справилась, избегая взглядом сидевших за столом мужчин, и соорудила на столе новый ароматный ансамбль. И пока Эмма собирала первые тарелки господ, она налила в новые бокалы вино. Они с Эммой без труда понимали друг друга. Достаточно было взгляда или знака рукой, чтобы определить, что делать дальше.