В доме с высокими потолками

Я оставил практику и уединился в своем доме. Ты знаешь, как в нем тихо и спокойно, и никто не может помешать моему затворничеству. Я живу в мире воспоминаний о тебе, самого дорогого наследия, которое досталось мне ценой непомерно высокой, ценою твоего бесчестия. Но я не ищу оправданий, это было бы низко, грубо и слабовольно… Я даже не имею права любить тебя, я не смею чувствовать все то, что продолжает во мне жить на расстоянии и во времени, вдали от тебя. Я запрещаю этому чувству брать вверх, но силы мои на исходе. Я, кажется, проиграл, и, как раненый солдат, который лишился боевого знамени на поле битвы, отныне уже не вижу смысла в своем спасении. Но я хочу верить в то, что ты живешь и смотришь на небо своими большими глазами, той бездной, в которой тонули корабли Корсики и Константинополя. В том море, которое мне уже не забыть.… И когда я возвращаюсь в прошлое, я, как и раньше, не нахожу ни одной причины, по которой ты могла бы остаться со мной - немолодым и неудачливым врачом, лишившим тебя мечты, а себя уважения, и, следовательно, потерявшим всякую надежду на будущее. Ведь жить с прошлым тебе было опасно, и твое прошлое было тому подтверждением. Прости меня во имя любви, так как это чувство нельзя запятнать, прости меня за мою слабость к тебе, за мою безнравственность, прости за все... Да, я не решился признаться в этом во время нашего прощания, мне не хватило духу показать свои подлинные чувства. Мой страх оказался сильнее меня. И что я получил взамен? Я пишу это письмо, то немногое, на что еще способен, только для того, что бы сказать: "Никого и никогда я не любил так сильно, так страстно и безответно, так безгранично, как тебя". Я прошу тебя об одном, если я решусь отправить это признание, а ты сможешь его прочесть - не суди меня строго, прими его таковым и забудь обо мне. Моя незабвенная любовь, твоя жизнь должна быть прекрасной, светлой, тонущей в лучах апрельского солнца. Ты заслуживаешь, как никто другой, на рай на земле, ты обязана жить в любви, и так будет правильно, и не иначе. Твое счастье - это мое спасение, это также и твое спасение, незаменимое лекарство от твоего недуга, и мое единственное желание в этом мире. Пусть же меня терзают мысли о твоей судьбе, но я уже не жду ответа - это было бы нелепо с моей стороны, хотя я так неистово желаю быть услышанным…

Джон Литхер,

5 ноября 18** года"

Она отошла от окна, и еще с минуту обдумывала свое решение, после чего села за стол и вынула чистый лист бумаги. Вооружившись гусиным пером и чернилами, она написала ответ: «Я не ищу виновных в происшедшем, не вините и вы себя больше. Моя вина равносильна вашей, будьте уверены. Пусть каждый из нас несет это бремя прошлого как должное, предназначенное судьбой. Прощайте». Она потрудилась найти среди прочих принадлежностей конверт, в который вложила свое письмо и письмо доктора Литхера и, заклеив его, подписала: Мистеру Джону Литхеру, Полмонт, Шотландия.

Завтра она обратится к миссис Глендовер с просьбой отправить это письмо и больше не будет об этом вспоминать. Вот только сейчас она еще позволяет себе думать о прочитанном, пережитом, первом в ее жизни признании, удивительно странном, как и все, что происходит с ней. Бедный Джон - его отчаяние велико, но она уже не может ему помочь, ей нечего предложить взамен, ведь она сама стала жертвой обстоятельств, попав в чужую, и доселе неизвестную игру. Она не любила его, ее душа не знала этого всепоглощающего чувства сродни безумию. А тело, смутно помнившее ту единственную ночь, не было ей так дорого, чтобы корить и отрекаться от себя. Неужели она, как и ее хозяин, лорд Элтби, отказалась от морали? Нет, вышло так, что у нее своя мораль. Это похоже на некий рок Оутсонов - не имея ровным счетом ничего за душой жить по своим законам, наделять их силой и довольствоваться этим.

Ей пора было возвращаться к своим обязанностям, к работе в доме и миссис Глендовер. Близилось к концу отведенное ей время. Она оставила письмо на столе, еще раз задержала свой взгляд на нем и вышла из комнаты. Возвращаясь на кухню, где-то на полпути ее перехватила Эмма, спешившая ей на встречу.

- Меня послали за вами, Лидия, - она взяла ее руку и потянула в обратном направлении, - лорд Элтби собирает всю прислугу в гостиной.

- И часто такое случается?

- Нет, как правило, такое происходит перед каким-нибудь праздником или торжеством, которое лорд Элтби соблаговолит устроить в поместье.

В гостиной уже собрались миссис Ларсон со своими помощницами, конюхи Питер и Мартин, несколько молодых парней, имена которых она еще путала между собой, дворецкие лорда Элтби мистер Браун и его ученик Томас, мистер Крилтон с супругой, и миссис Глендовер с горничными дома, к которым и направились девушки. В комнате собрались все те, кто работал в доме лорда Элтби. Не хватало только самого хозяина.

Предстоящее собрание отвлекло ее от мыслей о полученном письме, заглушило ожиданием новой встречи с лордом Элтби. Право же, она не надеялась увидеть его нынче вечером, и не успела подготовить себя к этому. Оставалось утешаться тем, что в гостиной собралось достаточное количество людей, и ей не составит большого труда избежать настойчивого взгляда лорда Элтби. Как поспешно она дала себе обещание не бояться этого человека, как просто это было в его отсутствие, и каким холодом веяло из-за закрытых дверей. Ей не приходилось встречать человека с такой силой воли, и дело было даже не в богатстве или наследном титуле, все было значительно глубже. Будь он ремесленником или портным, хотя такое было трудно представить, он скорее бы выбрал путь грабежа и обмана, но и тогда остался бы все тем же циничным человеком, который не идет на уступки и не внемлет просьбам других; он все решает самостоятельно, единолично, полагаясь на исключительную правоту своих убеждений. Все это наделяет его такой силой, таким неоспоримым преимуществом, после которого уже не остается места слабости и страху. Лорд Элтби был лидером, прирожденным и лучшим представителем своего рода.

В гостиной говорили полушепотом. На лицах людей читалось некоторое волнение, и каждый из них сосредоточенно ожидал прихода лорда Элтби. Все собравшиеся, в сущности, были людьми исполнительными, неприхотливыми к себе, но внимательными к своей работе. Она видела, как усердно трудятся на кухне и в доме, как сознательно каждый выполняет свои обязанности, только бы соответствовать всем требованиям хозяина дома.

Прислуга терпеливо ожидала уже около десяти минут или того больше, когда двери в гостиную отворились, и на пороге показался лорд Элтби. Он был не один - с ним был худощавый мужчина неопределенного возраста. Миссис Глендовер успела шепнуть ей на ухо, что это не кто иной, как управляющий поместья лорда Элтби мистер Делпорт. Похоже, перед этим они имели весьма серьезный разговор. Лицо мужчины казалось уставшим и обеспокоенным - все указывало на то, что эта встреча закончилась весьма неблагоприятно для него. Мистер Делпорт прошел в дальний конец комнаты и опустился на стул. Он остался на расстоянии и тогда, когда лорд Элтби начал говорить. Хозяин дома был одет в черный костюм, от чего его образ казался еще более устрашающим.

Она стояла за спиной миссис Глендовер, но едва услышав первые слова, сказанные хозяином дома, незаметно отступила в сторону так, чтобы видеть лицо говорившего. От идеальной тишины, которая восцарила в комнате, ему не приходилось повышать голос. Лорд Элтби говорил с присущим ему натиском, со всей своей уверенностью, останавливаясь и делая намеренные паузы, обращая внимание на то или иное свое высказывание. Он не смотрел на собравшуюся публику, и лишь похлопывал невесть откуда взявшейся перчаткой по свободной руке; его взгляд цеплял свечи люстры, переходя от одной пары к другой.

Глава 13

- Я еще раз обращаю ваше внимание на то, - лорд Элтби намеренно понизил голос, - какое значение имеет для всех нас приезд семейства Увелтонов, с которым в будущем воссоединится мой род, и какое особое отношение к работе в связи с этим я жду от каждого из вас. Я думаю, нет нужды говорить о том, что ваше учтивое поведение и гостеприимство будут залогом успеха нашего совместного предприятия. Миссис Глендовер уже проинструктирована в этом вопросе, все дальнейшие указания будут исходить от нее, и помните - каждый из вас может принести пользу общему делу, тот же, у кого другие намерения – милости прошу, – он указал рукою на дверь. – Есть возражения?