"В самом пекле бессмысленных лет..." (СИ)

Высоченная рыжая женщина, которую звали Дюран (второго ее имени Соджи не смог уловить) и которая неотлучно находилась при Изуми, удивляла Соджи - как можно было такой уродиться? Хотя, может, она просто уже старая - кто этих варваров разберет?

О физической стороне взаимоотношений мужчины и женщины Соджи знал не слишком много, а практических знаний не имел вовсе. Однако из того, что он слышал в разговорах Кондо, Хиджикаты и остальных, он уяснил, что женщина есть существо несомненно зловредное. Многочисленные пассии Хиджикаты это только подтверждали; из-за них у Хи-сана были сплошные неприятности. Около года назад именно любовное приключение Хиджикаты привело к тому, что и он, и Соджи принуждены были дать настоящий бой противнику, превосходящему числом. Первый бой, в котором Соджи привелось убивать по-настоящему…

Он снова посмотрел на Дюран-сан. Интересно, Хиджиката-сан смог бы с такой?.. В общем-то Хиджикате главное, чтобы женщина была не простая, а что касается внешности, он не слишком разборчив. Главное, чтобы дама была согласна - впрочем, Соджи не видел еще ни одной, которая смогла бы устоять перед Хиджикатой. Не говоря уже о том, что тот красив, он еще и напорист и настойчив, и хорошо знает, как добиться своего в каждом отдельном случае. Так что, наверное, и к этому монстру мог бы найти подход. Хотя… Соджи представил этот любовный союз в подробностях - и его передернуло. И как с такими габаритами вообще можно двигаться? Наверное, из-за этого Дюран и ее подопечная так лениво перебрасываются кольцом - глядеть тошно.

Неожиданно кольцо шлепнулось прямо рядом с ним, так что черный желтоглазый котенок подпрыгнул и выгнул спину.

- Почему вы не поймали его, Окита-сан? - раздался веселый голос Изуми. Она стояла совсем рядом, легкая, стройная как молодой тростничок, и Соджи уловил тонкий сладковатый и нежный аромат какого-то цветка. Светло-карие, золотистые глаза Изуми улыбались - ласковой лучистой улыбкой, какой она дарила родителей, слуг, цветы и травы, черного котика и весь остальной мир. И его, Соджи.

Рыжая дама что-то резко сказала Изуми на своем языке, и девочка ответила ей с извиняющейся улыбкой. Отчего-то Соджи стало не по себе - Изуми рядом с ее устрашающей носатой воспитательницей казалось еще более хрупкой и незащищенной. Да и сама мысль, что это иностранное пугало командовало японкой, порождала в нем глухое раздражение. И это было, пожалуй, самое неприятное впечатление от пребывания в усадьбе Сэги.

В основном он занимался тем, что… ничего не делал. Один раз сопровождал Изуми и ее мать в Янаги, когда им захотелось сделать какие-то мелкие покупки. Изуми теперь все время носила юкату или комон, совсем не роскошные, но все же материя была добротной и не из дешевых, как сказала Мицу. Сестра специально выспросила у Соджи, когда иностранцы будут в городке, чтобы посмотреть на них. Знакомиться она не полезла, только вместе с другими горожанами рассматривала Изуми и Мэри-сан, супругу господина Доннеру, словно каких-то диковинных зверей.

- Чем лучше люди знают тебя, тем меньше будут бояться и ненавидеть, - сказала Мэри-сан Изуми, когда они возвращались. Соджи не был до конца согласен с нею, но оценил смелость этой женщины - не очень-то приятно быть мишенью для стольких взглядов. А Изуми с гордостью взглянула на мать, а потом посмотрела на него с таким видом, словно говорила “Вот видишь!”

- Так себе девочка, - заявила Мицу, когда Соджи вернулся в Шиэйкан вечером. - Что это волосы у нее такие… как выгоревшие? И на лицо - не пойму на кого похоже, на айну, что ли? Ты не знаешь, кто ее настоящие родители?

- Делать мне нечего, только о ее родителях узнавать, - буркнул Соджи, у которого вдруг испортилось настроение, словно сестра отозвалась дурно не об Изуми, а о нем самом.

Доннеру-сан произвел на Соджи при второй встрече более приятное впечатление, чем при первой, хотя неуемная энергия, с которой англичанин говорил, немного утомляла. Господин Доннеру живописал собственные путешествия хоть и интересно, но как-то слишком уж навязчиво. Впрочем, хорошо было хоть то, что он задавал не слишком много вопросов из тех, отвечая на которые, нужно тщательно выбирать слова.

- Что вы скажете вот об этом, Окита-сан? - сегодня утром Доннеру вышел к нему навстречу с кривым широким мечом странной формы - таких Соджи еще не видел. - Я привез ее в позапрошлом году из Индии, - он вынул меч из ножен и протянул Соджи.

Металл лезвия был покрыт мелкими прихотливыми узорами - как заточенная часть, так и вся остальная. Словно изгибы хамона(2) покрыли вдруг все лезвие сплошняком.

- Рассказывают, что наши воины в древности ценили такие клинки на вес золота, потому что эта сталь способна резать доспехи как раскаленный нож - масло, - проговорил Доннеру-сан.

Про себя Соджи усомнился в подобных способностях узорчатого клинка, но решил не подавать виду, чтобы не обидеть хозяина.

- Прекрасный клинок, - внимательно глядя на узорчатую сталь, сказал он, не протягивая, впрочем, к оружию руки.

- Возьмите, посмотрите поближе, - настаивал Доннеру. - Это называется дамасская сталь, мне интересно мнение знатока.

- Боюсь, я не являюсь знатоком подобных вещей, - быстро ответил Соджи, которого насторожила такая лестная оценка его способностей. - Я всего лишь фехтовальщик.

- Разве вы не сражались на настоящих мечах? - удивленно воскликнул англичанин.

- Разве что с пучком мокрых тростниковых стеблей, - улыбнулся Соджи. На лице Доннеру сквознуло недоумение, которое сменилось улыбкой.

- Это то, что используется для тренировки удара мечом? - англичанин напоминал ученика, радующегося найденному ответу перед лицом строгого учителя. - Или - виноват, я ошибся?

- Нет, все верно, - помимо воли Соджи приятно было, что этот важный человек в летах говорит с ним так уважительно. Он принял протянутую англичанином рукоять меча в правую руку, а левую обернул рукавом и взялся за клинок. Несколько минут он молча созерцал оружие, слегка поворачивая лезвие в руках, так что тусклый солнечный свет дождливого денька играл в узорчатой стали.

- Это работа настоящего мастера и она видела кровь, - сказал Соджи, хотя ему самому было непонятно, что натолкнуло его на последнее соображение. Тут только он заметил, что англичанин изучает его лицо не менее внимательно, чем сам Соджи только что изучал поверхность клинка.

- Чего-то ему от тебя надо, - заключил Хиджиката, которому Соджи рассказал обо всех своих впечатлениях. - И сдается мне, старый лис тебя провел.

- …Прошу прощения, не хотел мешать вашей игре, к тому же мне нечем ловить ваше кольцо, - ответил Соджи.

- А почему бы вам не словить кольцо вашим мечом? - продолжала Изуми с тою же ласковой улыбкой.

- Ирен! - строго сказала рыжая Дюран. По-японски она не понимала, но разговор воспитанницы с Соджи, очевидно, считала чем-то неприличным.

- Потому что меч не предназначен для игр, - отрезал Соджи. Но у Изуми сделалось такое виноватое личико, что ему стало ее жалко, и он добавил уже мягче: - Если хотите, я вас заменю в игре.

Играть с рыжей громилой ему совсем не хотелось, но, глядя на Изуми, Соджи охватило странное чувство - словно вся воля его размякла и превращалась сейчас в податливую глину. Хотелось сделать для этой девочки что-то очень хорошее; ей, наверное, самой тягостно играть в кольца с этой устрашающей Дюран.

Изуми обрадованно сказала что-то своей воспитательнице, та ответила, очевидно, отказом - и Соджи с изумлением увидел, что она направляется прямо к нему и протягивает свою палочку с перекладиной

- M-lle Дюран устала и хотела бы отдохнуть, - пояснила Изуми. - Если не возражаете, мы могли бы поиграть с вами, Окита-сан.

Котенок коротко муркнул, словно тоже высказывая свое мнение, и посмотрел на Соджи со скрытой насмешкой в желтых глазах. И снова взгляд его отчего-то показался знакомым.

- Я никогда не играл в такую игру, - вставая, ответил Соджи. Палочка была не очень удобной, рукоять скользила в руке, и он подумал, что хорошо бы сделать оплетку из тесьмы, как у меча.