Навечно преданный (СИ)

— Даже Создатель не требовал от человека бездумного подчинения, иначе Он не наделил бы нас свободой воли и выбора!.. — возразил Джон.

— Свобода выбора, сир? — не сдержавшись, воскликнул старик, и по его загоревшемуся взору король точно определил, что поднятая тема является для торговца животрепещущей. — Да если бы Господь не наделил наших прародителей этим недостатком, мы бы с Вами сейчас ужинали в раю, а мир был бы чист от зла, боли и насилия. Вы так не думаете? Ангелы не имеют свободы выбора — и разве они не превосходят человека в нравственности?

Шотландский король помолчал, обдумывая услышанное. Честно говоря, он никогда не рассматривал данный вопрос с такой точки зрения. В этом просматривалось разумное зерно, но… Джон не мог уступить в том, что было для него принципиально, а потому поспешил выразить своё несогласие с мнением собеседника:

— Ну, положим, нам с вами не было бы знакомо словосочетание «падший Ангел», если бы выбор для Ангелов был так уж вовсе невозможен… Что ж, хорошо, я допускаю, что ваши воспитанники действительно чувствуют себя счастливыми, хотя и не представляю, как можно быть счастливым, не имея возможности выражать собственную волю — сомневаюсь, что вы нашли способ превращать людей в ангелов. Но власть над другим человеком, особенно такая — абсолютная — разве не портит душу хозяина? Разве не унижаемся мы, унижая других, а имея рядом с собой такое искушение, как идеального слугу — как не соблазниться и не впасть в тяжкие грехи? — похоже, тема была насущной не только для старого торговца. Тот поджал губы.

— Школа несёт ответственность только за своих воспитанников, Ваше Величество.

— Какую ответственность? Если я правильно понял, вы воспитываете не личность, а бездумное орудие, подобно тому, как кузнец выковывает нож или меч. Но разве может мастер гарантировать, что дело его труда не послужит злу, попав в жестокие руки? Не хозяева ли отвечают за ваших идеальных слуг, всецело ними распоряжаясь?

— Школа гарантирует, что приобретённый слуга будет предан вам навечно — неужели этого не достаточно? Или это уже не считается одним из важнейших человеческих достоинств?..

Спор был внезапно прерван одним из королевских слуг, с выпученными глазами вбежавшим в столовую без стука и позволения:

— Ваше Величество! Прошу прощения, Ваше Величество, но там, там!..

Слуга был явно чем-то сильно встревожен, и его состояние тут же передалось сидящим за столом. Лестрейд, молчаливо внимавший на протяжении всего ужина спорщикам и умудрившийся оказаться в стороне от словесных дебатов, поелику не пристало лезть наперед батьки в пекло, а наперед короля со своим мнением, не дожидаясь королевского распоряжения, немедля вышел из-за стола, разумно ставя безопасность своего сюзерена превыше правил этикета, и схватился за оружие.

— Успокойся, Том, и говори внятно! — оставшись на своём месте, король, тем не менее, мгновенно подобрался, готовясь к любым неожиданностям.

Быстро закивав, слуга сглотнул и затараторил:

— Я вышел посмотреть лошадей их милости, — говорящий глянул в сторону торговца, — а там, возле конюшни, под каретой — какой-то человек. Лежит на земле и вроде как не дышит даже. Я его окликнул, поближе подошёл — шевелится. Но на вид — совсем больной и на беглого каторжника похож: бледный, худой, в лохмотьях.

— Не совсем понял причину паники и почему именно каторжник? — изумился король. — Возможно, это просто какой-то бродяга? Пробрался к конюшне, чтобы от непогоды укрыться.

— Нет, Ваше Величество, это не простой бродяга, точно! У него на руках и ногах — кандалы.

Переглянувшись с Лестрейдом, Джон недоверчиво уточнил:

— Ты точно уверен? Откуда здесь каторжнику взяться?

— Уверен, сир! У него ещё и клеймо на плече имеется. Говорю же — беглый!

Извиняющийся голос торговца остановил метнувшегося было к выходу капитана:

— Простите, Ваше Величество, это моя вина! Я должен был Вас предупредить, но не желал беспокоить. Дело в том, что тот, кого видел Ваш слуга — вовсе не каторжник, хотя действительно беглец, — и, немного помявшись, старик пояснил: — Это один из наших воспитанников, который на самом деле сбежал от своего господина и вернулся в Школу, как в единственно близкое ему место. Мы, разумеется, сообщили о нём хозяину, который распорядился доставить беглеца назад, заковав его предварительно в цепи, что, поверьте, носит характер сугубо наказания, а не предосторожности.

— И вы бросили живого человека под открытым небом? В такой холод? — возмутился король. — Капитан! Немедленно приведите этого несчастного! — И недобро насупив брови, Его Величество жёстко обратился к торговцу: — Так как вы там говорили? «Навечно преданный»?

— Это исключительный случай, в котором виноват сам хозяин, сир! — от давешнего спокойствия старика почти ничего не осталось. Казалось, эта ситуация огорчает его невозможно, и Джон не мог понять только одного: торговец беспокоится о случившемся побеге, или о том, что это станет кому-то известно. — Понимаете, когда желающие обращаются к нам, чтобы приобрести слугу, с ними обязательно беседует наш Мастер-душевник. Он выясняет, чего именно хочет получить клиент, а потом подбирает ему соответствующего по характеристикам кадета.

— Соответствующего по характеристикам? — перебил Джон. — Я думал, что все ваши воспитанники одинаковые.

— Нет, разумеется! В основе всегда лежит человеческий материал, и как бы мы ни старались, вычистить его полностью невозможно. Никогда не получается совершенно белый лист, но это делает процесс только более увлекательным и творческим. И подобрать правильную кандидатуру исключительно важно! Тогда не возникает никаких противоречий и внутренних конфликтов. Но иногда клиенты намеренно выбирают несоответствующих кадетов. Обычно это происходит тогда, когда требуется слуга для… особых целей. В таком случае мы честно предупреждаем, что постоянное выполнение приказов, противоречащих личностным наклонностям Преданных, вместо удовольствия от служения будет приносить им страдания, что вызовет глубокий внутренний раскол и, как неизбежность, желание прекратить физическое существование. Поверьте, порог выносливости наших воспитанников очень высок, и нужно приложить немалые усилия, чтобы вынудить их на такой шаг, но… Некоторым это удаётся. Тогда Преданные прерывают свою жизнь подручным средством. Чаще всего это вскрытие вен, но если у них нет такой возможности — тогда в ход идёт любой доступный способ. Наш беглец ничего не рассказывал — он не может раскрывать никакую информацию, касающуюся его хозяина, но все Мастера согласились, что побег — лишь неудавшаяся попытка суицида. Он практически приполз к воротам Школы несколько недель назад: весь изломанный, с воспалёнными и гниющими ранами, истощённый и смертельно измученный. Не представляю, как ему удалось добраться из… Неважно, откуда, но обычному человеку это было бы явно не под силу. Мы выходили его…

— И теперь возвращаете тому, кто довёл вашего воспитанника до такого состояния? — закончил Джон. На его обычно подвижном лице застыло выражение возмущения и гнева. — Но почему таким образом? Какой смысл сначала выхаживать раненого, чтобы потом устраивать ему демарш в кандалах и с ночевками в придорожной грязи? Или вы умышленно планируете его НЕ довезти до места назначения?!

— У нас не было выбора, Ваше Величество… — опустив глаза, почти прошептал торговец, и королю показалось, что в его голосе прозвучало искреннее сожаление и отчаяние.

Джон хотел было едко заметить, что, в отличие от Преданных, у мастеров Школы наверняка есть свобода выбора, но тут дверь распахнулась, впуская в столовую Лестрейда и ещё двоих стражников, практически насильно волокущих под руки отчаянно сопротивляющегося человека. Тело несчастного было едва прикрыто оставшимися от былой одежды лохмотьями, сквозь которые просвечивали свежие шрамы, обильно покрывающие бледную кожу. А под спутанными, падающими на лицо тёмными прядями недобрым зеленым огнём сверкали странноватой формы глаза падшего Ангела Школы, которые король Джон не смог бы спутать ни с какими другими. В памяти шотландского монарха настойчиво всплыло лишь однажды услышанное имя.