Возвышение падших (СИ)

— Михримах? — посмотрев на вторую девочку, улыбнулся повелитель.

Михримах Султан, вопросительно взглянув на мать, подошла к ней и схватила её за руку.

— Не бойся, Михримах, — нежно произнесла Эсен Султан. — Подойди.

Кроткая Михримах Султан, подойдя к султану, улыбнулась.

— На Севен Султан так похожа… — с грустью вздохнул повелитель, разглядывая её. — Только глаза не голубые, а серые, как у покойной Михримах Султан, в честь которой её и назвали.

— Вы, верно, желаете отдохнуть? — спохватилась Эсен Султан, заметив, как внезапно поморщился повелитель, приложив ладонь к тому месту, где располагалось сердце. — Идёмте, дети.

Шехзаде Мехмет сам направился к дверям, а девочки схватились за обе руки Эсен Султан, которая, поклонившись, вышла из султанской опочивальни в крайне беспокойном состоянии.

Топ Капы. Гарем.

Большинство султанш уехали из Топ Капы после того, как покинули султанские покои. Оставшиеся Хюррем Султан и Гюльрух Султан расположились в веселящемся гареме на подушках за небольшим столиком.

Женщины не разговаривали, смотря в разные стороны и думая о чём-то своём. Гюльрух Султан не желала возвращаться в свой дворец, так как там её ожидал Касим-паша. Хюррем Султан, в отличие от неё, надеялась на личную встречу с Альказом Беем, но от него не было никаких весточек.

Они единовременно заметили проходящую мимо распахнутых дверей гарема Эсен Султан с её тремя детьми. Она хмуро посмотрела в сторону веселящегося гарема и без колебаний прошла мимо.

— За эти годы улыбка на её лице так и не появлялась, — протянула Гюльрух Султан. — Была очаровательной девочкой, а стала мрачной женщиной. Посмотришь на неё, и от скуки умереть хочется…

— Посмотрела бы я на тебя, Гюльрух, если бы ты собственными руками убила своего ребёнка, — отозвалась Хюррем Султан, даже не посмотрев на ту.

— Насколько же надо быть неуклюжей, чтобы уронить младенца?

— Не желаю обсуждать это, — отрезала Хюррем Султан.

— Ты вдруг стала лояльной к ней? — усмехнулась Гюльрух Султан. — Несколько лет назад не было человека, которого бы ты так сильно ненавидела, как её.

Устало вздохнув, Хюррем Султан молча поднялась с подушки и покинула гарем. Гюльрух Султан, не желая оставаться одной в гареме, недовольно поджала губы, а после также ушла.

Топ Капы. Покои Карахан Султан.

Вернувшись в свои небольшие покои, Карахан Султан довела за руку маленького шехзаде Махмуда до тахты, посадила его и заботливо поправила его задравшийся кафтан.

Из внутренней комнаты вышла Нурсан-хатун, её личная служанка, и поклонилась. С ней Карахан Султан была довольно близка, но на самом-то деле не доверяла никому, кроме самой себя.

— Повелитель уже вернулся?

— Да, — ответила султанша, бросив на служанку быстрый взгляд ярко-зелёных глаз. Шехзаде Махмуд воспользовался тем, что мать отвлеклась, и попытался взять в руки вазу с фруктами, но уронил её. Ваза со звоном упала, а фрукты рассыпались по полу. — О, Аллах! Махмуд, ты можешь хотя бы мгновение посидеть спокойно?

Нурсан-хатун бросилась собирать фрукты, а Карахан Султан, вздохнув, снисходительно улыбнулась сыну, который виновато потупился.

Шехзаде Махмуд был очень активным ребёнком. Ему всё было интересно, всё хотелось потрогать, взять, а ещё больше хотелось ломать. В отличие от брата шехзаде Мехмета, он терпеть не мог скучные книги, да и вообще обучение в школе.

— Вы решили, с чего начнёте? — не отрываясь от дела, спросила Нурсан-хатун.

— Ещё несколько лет назад, — ухмыльнулась Карахан Султан, ленивым жестом отбросив с плеча длинные золотисто-русые волосы. — Всё начнётся с этого дня и закончится только тогда, когда я добьюсь желаемого.

Дворец санджак-бея в Манисе.

Небольшая терраса была залита солнечными лучами и казалась окрашенной в золотисто-жёлтый цвет. В них семилетний мальчик резво прыгал и размахивал деревянным мечом, и его рыжие волосы будто бы пылали огнём.

С тёплой улыбкой на лице за ним наблюдала Гюльхан Султан. С течением лет она стала заплетать свои длинные рыжие волосы в высокие причёски, и это несколько прибавляло ей возраста. Она увядала в годах, но отчаянно не хотела этого признавать, а потому наряжалась в яркие одежды и носила множество драгоценных украшений.

— Султанша?

— В чём дело? — отозвалась та, взглянув на вошедшую на террасу Джихан-калфу.

— Айсан Султан просит принять её. Хочет увидеться с шехзаде Орханом.

Недовольно вздохнув, Гюльхан Султан всё же позволительно кивнула. Вскоре Айсан Султан, облачённая в простое платье из грубой синей ткани, без драгоценностей и с распущенными чёрными волосами вошла на террасу.

— Мама! — радостно вскрикнул шехзаде Орхан.

Отбросив деревянный меч, он подбежал к матери, и та, сев на корточки, крепко обняла его. Гюльхан Султан и Джихан-калфа, наблюдая эту сцену, напряжённо переглянулись.

— Мой шехзаде, — с нежностью прошептала Айсан Султан, целуя сына в обе щеки. — Орхан. Как ты?

— Хорошо, — весело ответил шехзаде Орхан. — Мам, смотри, бабушка подарила мне меч. Она сказала, что я с ним хорошо обращаюсь. И ещё сказала, что мною будет гордиться отец. Ты знала, что он скоро приедет?

Айсан Султан покачала черноволосой головой, позволяя её общительному и открытому сыну делился с нею своими впечатлениями. Шехзаде Орхан был активным и весёлым ребёнком, уже мечтал о воинской славе и об одобрении отца, которого так самозабвенно ждал.

— Нет, не знала, — ответила она. — Я очень рада. Надеюсь, по возвращении он позволит тебе жить со мной и с твоей сестрой.

— Я попрошу об этом у отца, — горячо пообещал мальчик. — Бабушка ведь не будет против? — он вопросительно обернулся к Гюльхан Султан.

— Посмотрим, — неопределённо отозвалась она.

— Позволите ли прогуляться с ним во дворцовом саду, султанша? — спросила Айсан Султан, взяв обрадовавшегося сына за руку.

— Только недолго. Я всё ещё не доверяю тебе, а, значит, не могу доверить и внука.

Поклонившись, Айсан Султан вместе с сыном поспешно покинула террасу.

— Порой даже жаль её, султанша, — проводив их взглядом, произнесла Джихан-калфа. — Все эти годы она покорна и учтива. Как вы и хотели.

— Я же говорила, что, отняв у нее всё, что она имела, научу её учтивости, — ухмыльнулась Гюльхан Султан.— Ради встреч с сыном она на всё готова.

— Шехзаде Сулейман, вернувшись из военного похода, вероятно, пожелает отдать шехзаде Орхана обратно к ней.

— Пусть так. Своё наказание она уже выстрадала сполна. Думаю, урок усвоила.

Прервав их разговор, на террасу вышла высокая и стройная девушка с длинными рыжими волосами и синими глазами. Легко и приятно улыбнувшись, она поклонилась.

— Валиде.

— Где ты была, Зеррин? — непонимающе нахмурилась та.

— Прогуливалась в саду с Билгелик-хатун. Я встретила Айсан с Орханом. Она была так счастлива. Вы её простили?

— Не я её наказывала, не мне её прощать, — ответила Гюльхан Султан. — Вернувшись, Сулейман решит её судьбу.

— Есть вести о нём? — оживилась Зеррин, сев рядом с матерью на тахту.

— Да. Военный поход, наконец, завершён. Насколько мне известно, повелитель и Сулейман уже в столице. Через несколько дней он вернётся в Манису. Аллах услышал наши молитвы и сохранил его.

— Вы так и не сообщили ему о Хельге-хатун?

— Я не стала омрачать его этим, — нахмурилась Гюльхан Султан.

— Сулейман, полагаю, будет обескуражен, — задумчиво протянула Зеррин. — Он думал, что по возвращении возьмёт на руки детей.

— Так и будет. Фюлане, которую родила Айсан-хатун, станет его утешением. Также успехи шехзаде Орхана в обучении его порадуют. Не повезло Хельге-хатун, что тут скажешь? Роды были тяжёлыми, она не выдержала, так и не успев дать ребёнку жизнь.

— Мне всегда казалась странной её неожиданная гибель.

— Такое порой случается, — снисходительно ответила Гюльхан Султан. — Упаси Аллах тебя, Зеррин, от такой участи. Роды — тяжёлое испытание, но мы, женщины, рождены, чтобы преодолевать его и продолжать человеческий род.