Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Она понимала, как глупо надеяться на то, что она сможет быть с Хепри – единственным, кто ей так нравился и был так близок, что она согласилась бы стать его женой. Меритамон узнала Хепри и понимала, чего недостает юношам, с которыми ее знакомили. Чуткости и готовности любить – то есть жертвовать.

Эти молодые люди тоже были готовы любить – то есть брать. Наслаждаться Меритамон и тем, что она может им принести – богатством и именем. Почему? Ее это изумляло. Ведь эти юноши были намного богаче и именитее Хепри, и, однако, хотели еще; а он был бедняком – и вовсе не таким жадным.

Она, конечно, ничего не знала о том, как Хепри опротивело его униженное положение – он вовсе не хотел повторить судьбу бедняка-отца. Меритамон видела только то, как нежен к ней был этот юноша, как утешал ее, как был благодарен за ее добро. Ему не наскучили бы ее слезы…

Но об этом нечего было и думать. Наверное, Хепри понимал, что ее обещание “сберечь себя для него” глупый каприз; так не бывает и не может быть. Отец и брат никогда не примут этого юношу, и, наверное, будут правы, он ей не ровня. Он даже содержать себя не может, не говоря о том, что не имеет состояния – разве вправе Меритамон хотеть, чтобы его содержала ее семья? Это только кажется, что Неб-Амон бесконечно богат. Следует посмотреть, сколько человек кормит его дом.

И уйти к Хепри она не сможет – да и не захочет.

Меритамон знала, что не любит своего избранника безумно, потому что только безумная любовь может подвигнуть девушку на то, чтобы уйти к нищему, без отцовского благословения и поддержки. Конечно, Меритамон должна была получить наследство вместе с братом, но ведь великий ясновидец лишит ее положенной доли, если она так поступит.

И будет прав.

Меритамон раздумывала и понимала, что не сможет лишить Неб-Амона внуков, а своих будущих детей – положения.

Больше всего ей хотелось бы, чтобы Хепри вошел в ее дом, став достойным его; но девушка знала, что это едва ли возможно. Осознав, что ее мечты неосуществимы, Меритамон ночь проплакала, а наутро пришла к отцу, сказав, что готова выйти замуж.

Она и так долго испытывала его терпение.

Казалось, впервые за долгое время великий пророк Амона получил отрадные вести – он улыбнулся и крепко прижал дочь к сердцу. Долго обнимал, а потом счастливо посмотрел ей в глаза и сказал, что она не пожалеет…

Меритамон в этот миг упрекнула себя за то, что считала отца жестоким. Нет, лучше ее отца не может быть.

Великий ясновидец сказал, что у него уже есть на примете один очень достойный юноша, которого он приведет в дом завтра же, если дочь согласна. Они смогут поговорить и погулять в саду, а если Меритамон хочет, то и выйти в город.

Девушка улыбнулась, хотя ее радость заметно убавилась. Вот еще один шаг прочь от ее друга. Уже завтра, возможно, у нее будет жених.

- Кто это, отец? – спросила Меритамон.

- Друг твоего брата, - улыбаясь, ответил Неб-Амон, и на один миг у нее появилась невероятная мысль.

- Менкауптах, сын второго хему нечер, - сказал отец. – Он учился вместе с твоим братом, ему сейчас восемнадцать лет. Менкауптах – заклинатель Амона, как Аменемхет…

Великий ясновидец вдруг помрачнел, вспомнив о сыне. Он в последнее время всегда мрачнел, вспоминая о нем.

- Он любит меня? – почему-то спросила Меритамон, тут же покраснев за такой вопрос.

Отец усмехнулся.

- Он полюбит тебя, когда вы встретитесь. Тебя нельзя не полюбить.

Меритамон благодарно бросилась отцу на шею, и он заключил ее в свои все еще крепкие объятия. Потом спросил, какой подарок она бы хотела, он давно уже не радовал свою любимую дочку…

Девушка улыбнулась и сказала, что была бы счастлива получить из его рук что угодно. Но она была уже совсем не рада – ей представился этот Менкауптах, который “должен полюбить” ее, как Аменемхет со своей несчастной женой “должны” были любить друг друга…

Отец ласково коснулся ее щеки и отпустил дочь.

Меритамон надеялась, что Менкауптах будет похож на брата… но напрасно. Таких, как ее брат, таких, как ее отец, очень мало среди мужчин. Молодой человек – высокий, хорошо сложенный, но далеко не такой красивый, как Аменемхет - оказался очень серьезным и почти так же озабоченным долгом, как Неферу-Ра. Он не позволит себе ни на шаг отступить от правил, и жене тоже не даст; вдруг Меритамон пришли в голову совсем непристойные и смешные мысли. Она уже довольно хорошо знала, что происходит между мужьями и женами, и вообразила, как этот молодой человек будет вести себя ночью, на ложе. Наверное, так же серьезно и важно, как днем…

Она сделалась холодной, и Менкауптах скоро это почувствовал. Но навязывать себя невесте посчитал ниже своего достоинства – побледнев от разочарования, поклонился и ушел.

Меритамон решила, что избавилась и от этого жениха, и с некоторым чувством вины и слабым любопытством ожидала следующего. Но, к ее удивлению и испугу, Менкауптах вернулся вместе с ее отцом.

Неб-Амон, рука которого лежала на плече молодого человека, выглядел очень сердитым. Нет – разгневанным.

- Вам следует познакомиться получше, - сказал он, почти толкая юношу к дочери. Менкауптах неловко пошатнулся, как подрубленное дерево, и с каким-то сожалением взглянул на Меритамон. Может, посочувствовал, что с ней так обходятся.

Но когда Неб-Амон оставил молодых людей, юноша улыбнулся и приободрился; в глазах появился блеск, который совсем не понравился Меритамон. Менкауптах понял, как он ценен, и теперь так легко не отступится.

И в самом деле – юноша подошел к дочери верховного жреца, немного скованно в своей длинной белой юбке, и довольно смело взял ее за руку. Потом поднес ее руку к губам и поцеловал.

- Нам нужно поговорить, госпожа, - сказал Менкауптах. – Твой отец сказал, что нам следует получше познакомиться.

Меритамон чуть не плакала. Она поняла, что отцовскому терпению пришел конец – ее выдадут за этого важного жреца, который вовсе не красив и в недалеком будущем станет очень скучен. Она вздохнула, потом оглядела юношу, словно прицениваясь к приобретению, которое должна будет сделать, хочет или нет.

Потом грустно улыбнулась.

- Давай поговорим, господин Менкауптах, - скучным голосом сказала Меритамон. Менкауптах ничуть не был смущен таким тоном – или не подал виду. Он начал пространный рассказ о том, какие премудрости постиг в школе и как скоро надеется занять высокое положение. Меритамон слушала, с трудом удерживая на губах вежливую улыбку; скоро она почувствовала, что засыпает. Менкауптах так ничего и не спросил о ней самой.

Вечером Неб-Амон подозвал дочь к себе, желая, чтобы она отчиталась о своем свидании. Меритамон это уже ничуть не смущало; она равнодушно сказала положенные слова, какой достойный юноша Менкауптах. Разве могла она сказать что-нибудь другое? И потом, это, наверное, так и есть.

Неб-Амон чувствовал, что дочь недовольна и ждала лучшего. Но куда лучше? Просто она немного избалована и слишком легко отвергает мужчин, не привыкнув к ним присматриваться. Ничего. Менкауптах не только очень знатен, но и действительно хорош: он надежен, учен и благочестив.

Неб-Амон ласково расцеловал унылую дочь и подарил ей прекрасный венчик из ониксовых цветов – вместо того обруча, который она пожертвовала Амону.

Свадьбу назначили через два месяца, как у Аменемхета с Неферу-Ра.

***

Хепри уже мало чего и кого ждал – ему вот-вот должно было исполниться шестнадцать лет и его должны были выпустить из школы, чтобы он вместе с несколькими такими же нищими юношами осел на низшей должности навечно. Впрочем, Хепри был за это благодарен. Еще бы – если только вспомнить, кто он такой…

Его окликнули, когда он вышел однажды во двор – это был Аменемхет.

Он так изменился, что Хепри испугался: его друг словно одряхлел, хотя оставался таким же красивым, сильным и молодым. Вернее, стал еще красивее и сильнее. Но вот душа, отражавшаяся в черных глазах, постарела.