КИНФ, БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ПЕРВАЯ: ПЛЕЯДА ЭШЕБИИ (СИ)

Госпожа Суккуб застонала от досады, колотя ладонью по стене, и Феникс вновь рассмеялся.

- Ну, не отчаивайся, – прокаркал он. – Все-таки ты пришла, и я рад тебя видеть. Тем более, что я знаю – ты так же хороша, как и прежде.

- Неужели все так плохо? – произнесла госпожа Суккуб, проводя пальцами по темным каплям, в которых отражался его коричневый балахон.

- Хуже некуда, – хрипло хихикнул Феникс. – Я похож на больного проказой… или на ожившего мертвеца, порядком уже полежавшего в своей могиле, с которого лоскутами сходит кожа. Она висит на мне лентами, и я отрываю её и разбрасываю повсюду. Ты же знаешь, я всегда был неаккуратен.

- Тебя это смешит? – спросила госпожа Суккуб. Рука её ласкала холодно блестящий хрусталь, за которым была темная фигура, и его рука, словно не вынеся её призыва, коснулась стены с другой стороны.

Госпожа Суккуб перевела взгляд на эту руку, и её ладонь легла на то же место на хрустале. Пальцы их двигались, словно жили своей, отдельной ото всех жизнью, но ласки их были напрасны, и вместо теплого тела встречали лишь холод камня.

- Как бы мне хотелось просто прикоснуться к тебе, – прошептала она, всматриваясь в неясный облик. – Хочу забыть обо всем, о дорогах и врагах, и просто быть с тобой.

- Боюсь, это невозможно, – мягко ответил он. – Сейчас невозможно. Вряд ли тебе понравится запах, что исходит от меня, да и ласки мертвеца не украсят твоих щек румянцем! Я похож на гниющую мусорную кучу, а ты все так же посыпаешь лицо жемчужной пудрой, и от твоих волос пахнет хвоей, свежей и горькой.

- Я нашла нашу с тобой любимую траву, – ответила она и прижалась к хрусталю щекой, как прижалась бы к груди любимого. – Ты видишь это?

- Я это чувствую. Твоим ароматом пропиталась вся пещера, и моя бедная голова кружится и вот-вот отвалится. Я чувствую даже аромат твоей кожи. А в твоем сердце все еще зима? Это она выстудила долину и воздух в моей пещере? Ты все еще любишь мертвеца – хотя, кажется, частично он возродился?

- Ничего, – сказала она, – скоро мы будем вместе, и настанет весна, будет тепло! О, больше я не совершу этой ошибки, не полюблю другого, даже если ты и умрешь!

Он рассмеялся от этого пылкого признания.

- Но ты шла сюда не только затем, чтобы сказать мне об этом, – напомнил он, – но и узнать кое о чем.

- Да! – внезапно вспомнила она, отпрянув от хрусталя. – Твоя трубка! Сильфы сказали, что в последний раз видели её у человека, который скверной своей поразил этот мир и отравил его злом.

- И даже после этих страшных подозрений тебе все еще хочется быть со мной? А если окажется, что я и есть тот, кто виной всем бедам? А если Сильфы найдут способ убить меня окончательно – а они великие мастера выдумывать что-нибудь эдакое?

Из темноты фосфорическим светом блеснули глаза забытого всеми спутника госпожи Суккуб, и Феникс чуть слышно вздохнул, увидев его.

- Я разделю твою смерть с тобой, – ответила она твердо. – Твоя любовь даровала мне бессмертие, и без неё я проживу еще долго, но не вечно. А я не хочу проживать долгую жизнь без тебя, даже если конец и настанет когда-нибудь!

Феникс рассмеялся вновь.

- Не бойся, – ответил он, – успокойся! Не то твое сердце разобьет мою стену. Я тут не при чем. Трубка – да, я долго курил её, но мне её подарил один наш общий знакомый – поспрашай-ка у него, юный Сильф. Это Савари. Думается мне, что и он назовет некое имя, от кого получил этот дар, потому что наверняка помню, что он говорил о ней, как о подарке. В любом случае, по этой вещице вы не найдете вашего врага, уж больно много хозяев она сменила.

- А как мне узнать, что ты не лжешь? – пылко выкрикнул Сильф, выступая вперед. Ревность съедала его, и он готов был даже прикончить Феникса.

- Я не лгу, мальчик. Просто поверь мне, ибо проверить это у тебя нет возможности, разве что спросить у своего сердца, сердца Сильфа… Как и убить меня – я прячусь здесь вовсе не оттого, что беспомощен. Я безобразен, это правда, но даже будучи таковым, я способен прикончить сотню – другую людей вроде тебя. Чтобы убивать, красоты не требуется. А вообще… сдается мне, что с тобою есть Равновес (я знаю, что на этом свете есть такие люди, что являют своею силой величайшее чудо в мире). Мало кто слышал о них по эту сторону гор Мокоа, да и по ту сторону их способности скрываются частично, и в суеверном страхе их называют Слепыми Мастерами. Но я кое-что знаю об этих созданиях. Вернись к нему и просто попроси, чтобы он нашел тебе этого человека – скажи, что у него получится. Это, мол, предсказал великий маг, – еще один хриплый смешок. – Или, если тебя съедает любопытство, вели отыскать ему документы, где есть ответы на все вопросы, в том числе и о том, кто ваш таинственный враг, и он приведет тебя к ним. А такие документы существуют, уж поверь мне! Всегда сыщется ученый умник, которому интересно все, что происходит.

- И все? – поразился Сильф. – Так просто?!

- Да. Так просто. Равновесы не просто отражают в себе людей – они отражают весь мир, все его загадки, тайны и ответы. А теперь уйди – нам нужно поговорит с глазу на глаз и обсудить такие вещи, которые тебя не касаются. Выйди наружу и попроси у сцеллов, чтобы они проводили тебя к комнате, что я приготовил для вас. Она в скалах, но, право же, там очень мило, и открывается чудный вид.

Сильф нехотя повиновался, и госпожа Суккуб снова приникла к стене.

- Слушай меня, голубка моя, – произнес он, ласково касаясь хрусталя, – тебе снова придется пройти длинный путь! Скоро я верну себе нормальный облик, но не скоро мы встретимся. Ибо снова настает наше время. И ты снова пойдешь по дорогам, неся весть и раздавая справедливость.

- Я это чувствую, – шепнула она.

- Вот как? – удивился он.

- Моя сила возвращается ко мне такая ужасная и неудержимая, что я едва могу повелевать ею. И, возможно, природа этой силы и потревожила тебя.

- Может быть, – произнес он задумчиво. – Но дело не в этом. На севере собирается армия, – Феникс на миг замолк, словно невидимые духи что-то нашептывали, подсказывали ему. – Зеленый флаг безумного Терроза уже развевается над частью этого мира. И предводитель уже сжимает меч… Но есть одно условие – должно сбыться пророчество, все целиком, а сбудется оно не скоро. Прочтен один лишь стих из трех. Так что можешь не спешить присоединяться к войску! Но ты должна к нему присоединиться, как и я.

Губы госпожи Суккуб дрогнули в горькой усмешке.

- Войско, – с ненавистью произнесла она. – Для того ли я получила бессмертие, чтобы тратить свою бесконечно долгую жизнь на войну?!

- Это плата за бессмертие, – поправил её Феникс. – Ну, ну, не расстраивайся! Я вижу, что ты тоже знаешь, что в ближайшие годы нам не быть вместе – чтож, подождем. Что значат годы, когда прожиты века?!

- Иногда и день невыносимо долог, – ответила госпожа Суккуб с отчаяньем. – Но кое-что я тебе могу сказать наверняка: я клянусь своей головой, что одна встреча у нас будет! Я не вижу её, но я её жажду всем сердцем, и вся моя сила будет стараться обмануть судьбу и сделать эту встречу возможной!

- Ты отсекла себе косу, – внезапно произнес Феникс. – Ты обещала себя ему? Этому юному Сильфу, чье сердце так чисто и пылко, и чью силу ты пьешь так много?

Госпожа Суккуб покраснела и опустила голову. Она молчала.

- И ты выполнила свое обещание?

- Нет. Я не могу! Я не вижу… не вижу тебя. Я вижу его. И не могу.

Он помолчал.

- Я помогу тебе, – произнес он. – Это, конечно, обман, но ты же знаешь, что я всегда был обманщиком. Да и делить тебя с кем бы то ни было я не хочу. Дай мне руку.

Стена раздвинулась. Ссохшаяся ладонь протянулась к госпоже Суккуб, и она поспешно ухватилась за истонченные пальцы и засмеялась, увидев знакомый перстень на безымянном пальце.

- Я дам тебе одно знание, – произнес он, сжимая её горячу ладонь своими холодными пальцами. – Это морок, наваждение. Я все эти годы размышлял о том, как бы устроить так, чтобы ты могла пользоваться своей силой, но чтобы тебе не приходилось после платить по счетам, и придумал. Своей красотой ты по-прежнему будешь соблазнять мужчин, даря им сладкие надежды, а потом, вместо ожидаемого, они будут получать безумный сон. Наваждение, сколь страстное, столь и реальное. В нем они будут получать желаемое, свои тайные мысли и грезы, все то, чего жаждет их сердце. Возьми его.