Маска Зорро (СИ)

Если бы только она знала его имя...

Да, она видела его благородное происхождение и его обеспеченность. Это было также очевидно как то, что ее звали Изабелла и ей было семнадцать лет. Это знали и понимали все. Его речь, его манеры и навыки, его образование, даже его одежда, хоть и предназначенная в основном для верховой езды, но сшитая из баснословно дорогих тканей – все это говорило о его высочайшем статусе. Но он носил маску... И это лишало его рода. А, следовательно, она фактически жила под одной крышей с разбойником или преступником…

- Занятия через час, – внезапно услышала она голос брата.

- Хорошо, – вздохнула Кери.

Линарес был несгибаем… Сразу после сиесты Рикардо девушек ждал очередной урок…

- Вспомните все правила, которые мы прошли вчера. Начнем с них.

И, обведя генеральским взором своих подопечных, молодой человек удалился из зала.

- Может, спрячемся за бочками с водой? – безнадежно предложила фрейлина.

- Найдет – устроит контрольную, – отмахнулась Изабелла. – Пойдем лучше, повторим…

Керолайн вздохнула еще раз и поднялась со своего места:

- Перед смертью не надышишься. Лучше тоже вздремну.

- Ладно, я тогда почитаю в библиотеке.

- Разбуди меня через час.

- Хорошо.

Так прошла еще неделя. Керолайн уже начинало казаться, что она родилась как минимум в Испании, а в Англии оказалась, как и Изабелла, по иронии судьбы…

Уроки испанского были длинною в день и продолжались даже во сне, потому что девушкам снилось, что они говорят по-испански, пишут на испанском, читают на испанском, поют испанские песни, танцуют испанские танцы и ходят в испанский театр… Кери уже могла рассказать на испанском любой из своих неисчислимых рецептов, а Изабелла перевести любую книгу, включая многострадального Коперника, который, наконец, дождался своей очереди, хоть и в качестве учебного пособия. Но Линарес не давал им расслабиться ни на секунду. Ему было мало даже того, что он уже почти убрал у своей музы ее английский акцент, а Изабелла могла с ходу написать любое предложение с правильными ударениями и знаками препинания. Занятия продолжались и конца им не было видно... Они учились в доме и на улице, на диване и на покрывалах на траве, при свете солнца, луны и звезд или пляшущих огней белоснежных свечей, учились сидя, лежа, стоя, вслух и про себя...

У девушек была только одна возможность отдохнуть – сбежать на кухню и заняться приготовлением очередной трапезы, поэтому Изабелла за последнюю неделю, дабы хоть немного отвлечь свой истерзанный разум, почти не подпускала Керолайн к этому процессу и полностью оккупировала кухонные столы и плиту. Впрочем, фрейлина была совершенно не против. Выжатая после уроков своего трубадура, словно лимон, она растекалась по креслу рядом с кухонной дверью и, одним глазом отслеживая действия своей принцессы, апатично раздавала ей указания. Изабелла же, напротив, носилась по кухне, словно ужаленная, и выпытывала из своей вяло сопротивляющейся подруги самые сложные рецепты. В целом, если бы они провели в таком режиме еще две-три недели, то Изабелла вполне смогла бы сравняться в кулинарном мастерстве со своей наставницей, потому что уже приблизилась к ней настолько, что Линарес практически перестал различать смену поваров.

Вот и сейчас, доедая буквально таявшую во рту индейку, он не преминул отметить прекрасный ужин.

Надо заметить, что Рикардо был очень справедлив и всегда равно как указывал на промахи, так и хвалил за достижения, поэтому Кери удалилась на кухню с горой опустошенной посуды красная, как морковь, после восторженного замечания молодого человека о ее преподавательских способностях. Изабелла, в свою очередь, тоже была осыпана комплиментами относительно своих кулинарных успехов и, наверное, так и ушла бы сегодня в свою спальню в невероятно приподнятом расположении духа, если бы Рикардо и Керолайн независимо друг от друга и с разницей в десять минут не посетовали на то, что Зорро не попробовал столь изысканное блюдо...

Они вновь непреднамеренно напомнили ей о его отсутствии и о том, что она снова не знала, когда он вернется...

- Через пятнадцать минут выходим на улицу, – раздался голос Рикардо. – Весь учебный материал берем с собой.

Кери медленно осела в свое кресло:

- Давай сделаем вид, что заболели? – прошептала она.

- Обе одновременно?

- Да.

- И чем?

- Чем угодно...

- Потом хуже будет.

- Хуже уже не будет...

- Соберись.

- Не могу... Давай скажем, что решили устроить на кухне генеральную уборку?

- Здесь и так все блестит.

- Тогда в комнатах?

- Там тоже полный порядок.

- Ну, придумай что-нибудь, он же твой брат, ты должна знать, как его отвлечь.

- По-моему, ты провела с ним намного больше времени, чем я, и тебе он уступит гораздо скорее.

- Не получается, – чуть не плача, простонала фрейлина. – Он ужасно строгий. Вот Зорро бы тебе уступил, если бы ты попросила.

- Именно поэтому, он тогда встал на сторону Рикардо и присоединился к проведению контрольной, – хмыкнула Изабелла.

- Это потому, что я была рядом. А если бы ты наедине попросила его о чем-нибудь, он бы сделал это.

- С чего ты взяла?

- Ну, потому что он тебе все прощает.

В груди внезапно разлилось давящее чувство одиночества.

- Тебе так кажется, – дрогнувшим голосом возразила Изабелла.

- Ничего не кажется, – фыркнула Кери.

- Лучше подавай тарелки. Через пятнадцать минут надо быть на улице.

Фрейлина откинулась на спинку кресла.

- Может, все-таки заболеем?

- Не сработает.

- Обморок?

- Не поверит.

- Уборка?

- Везде порядок.

- Готовка?

- Только что обедали...

- Может, сбежим в лес?

- Найдет.

- Еще дальше?

- Догонит.

- Ну, Изабелла, – заныла Керолайн.

- Иди, проси его. Наедине.

- Он мне за отлынивание еще дополнительный экзамен устроит.

- Тогда подавай тарелки.

- Вот уж семейка, – прошипела Кери.

- Я пошел! – донесся из коридора голос Рикардо. – Подготовлю место. У Вас десять минут.

- Хорошо! – крикнула фрейлина в сторону двери.

- И фрукты прихватите, – засунулся Линарес на кухню, навьюченный как верблюд.

- Хорошо.

- Десять минут!

- Хорошо...

Изабелла в очередной раз оставила свою подругу, впавшую после интенсивного урока в спячку, наедине с ее подушкой и одеялом и выбралась на полчаса в библиотеку. Она уже чувствовала столь желанное ею состояние дремоты и только ждала подходящего момента, чтобы собрать волю в кулак и выбраться из ее любимого кресла.

Тепло бархатной ткани почему-то напомнило ей тепло его тела... и она никак не могла заставить себя отказаться от этого ощущения.

Кери сказала сегодня, что он все ей прощает. Что она могла попросить у него что угодно и он сделал бы. Что он ни в чем ей не отказывает... Почему? Это было плодом романтического воображения ее подруги или, может, правда...

Изабелла вздрогнула от неожиданной мысли и открыла глаза. Что за глупости? Она попыталась отмахнуться от неправдоподобных образов и резко встала с кресла.

Можно было найти с десяток причин, по которым она оказалась под его покровительством.

Он дал слово ее отцу, он в ответе за нее перед ее братом и матерью, он защищает ее как высокопоставленную гостью Калифорнии, ему необходимо очистить свое имя, на которое все равно пала тень после истории с Клубом... В конце концов, он всего лишь выполняет поручение своего заокеанского друга... Девушка открыла дверь библиотеки и встала на пороге.

Его участие в ее жизни носит исключительно политический и социальный характер.

«Рикардо сделал бы то же самое для Керолайн, даже не будучи знакомыми», – шептала она самой себе...

Но в груди уже все горело и трепетало... Изабелла прислонилась к дверному проему и обхватила себя руками.

«Моя малышка...» – слышался ей отовсюду его голос.