Любовь и смута

 «Хвала Всевышнему, Леона здесь нет, - решил Лантберт, так и не заприметив своего друга среди зачумленных, - верно, сбежал из лагеря на свидание с какой-нибудь потаскушкой местной, а остальным соврал, чтоб никто не увязался следом.»

- Лантберт, да ты рехнулся! - услышал он за спиной, и, обернувшись, увидел Леона — не окликни тот брата, Лантберт никогда не узнал бы его - болезнь и страдания изменили его почти до неузнаваемости.

- Какого черта ты здесь? Хочешь умереть и так и не отомстить этому выродку? - со злостью проговорил Леон.

 Он тяжело и продолжительно закашлялся.

Когда-то, ещё детьми, они поклялись друг другу, что если один из них будет убит, другой с честью похоронит друга. Теперь Лантберт смотрел как умирает его друг и понимал, что он не может предать их клятву, но и не может исполнить её. Что он вообще может? Оказалось, что он всего лишь жалкий червь перед лицом судьбы. Он думал что много знает и много значит, что в его руках власть над собственной судьбой и над судьбами многих других людей, и что же — он смотрит как мучительно умирает его друг и не только не может помочь ему, не в его власти даже похоронить его...

- Уходи отсюда... - снова заговорил Леон, когда кашель отпустил его, хотя каждое слово отзывалось в нем острой болью.  - Иди и убей этого чертова индюка.

- Я не уйду, пока не провожу твою душу в гости к архангелу Гавриилу и не похороню твои останки, как поклялся когда-то.

 - Забудь эти детские клятвы, мы же не знали тогда, что смерть может быть и такой! Я хочу остаться в твоей памяти живым... такая будет моя последняя воля умирающего, и ты должен её исполнить,  - помимо мучившей его смертельной болезни, его приводила в отчаяние безрассудность Лантберта. - Уходи... ты ничем не можешь мне помочь, пойми это и уходи. Ещё свидимся… надеюсь не скоро…

Покинув лагерь, Лантберт побрел не разбирая дороги. В лесу быстро темнело. Он долго шел, ничего не видя перед собой и ничего не соображая, пока не оказался на берегу реки, чьи воды заставили его остановиться. Поняв, что дальше пути нет, он упал ничком и кромешная ночная мгла леса услышала его глухие хриплые рыдания.

Глава 16. Маски фортуны.

Лесная поляна, что в летнюю пору расцветала в самой темной и непроходимой глуши, была залита солнечным светом. Каждый божий день юноша и девушка приходили сюда, чтобы немного прогуляться среди душистых трав и разговаривать — все равно о чем, обо всем на свете — им просто нравилось быть рядом, нравилось смотреть друг на друга и говорить друг с другом, со вниманием и интересом вслушиваясь в каждое сказанное слово. Потом девушка уходила, а юноша возвращался в запрятанный среди лесной чащобы ведьмин домик, где с самой весны скрывался от убийц сын королевы Юдифи.

День за днем прошло лето, но и подоспевшая в свой срок, теплая аквитанская осень не изменила их привычек. И сегодня по-летнему солнечная и все ещё радующая глаз цветением лужайка вновь встречала их.

Общие тревоги очень сблизили этих людей. Тяжелая болезнь принца заставила объединить усилия и вместе, рука об руку, биться со злой хворью. Волей-неволей им пришлось научиться действовать дружно и слаженно, и отлично понимать друг друга даже без слов - с полу-взгляда, легкого кивка, еле уловимого взмаха руки — и вот, после нескольких тяжелейших недель борьбы с недугом, юной лекарше и её помощнику удалось изгнать болезнь из мальчика,  снова поставив его на ноги. Их радости не было предела, когда мальчик впервые пришел в себя, когда бред и горячка покинули его, когда с каждым днем он становился все крепче, а лихорадка наконец вынуждена была навсегда отступиться от ребенка.

Но осень принесла новые тревоги.

 Едва Элисена прослышала о том, что в Бурже вновь со дня на день объявится муж Альберги, девушка поспешила исполнить обережный ритуал, ограждавший убежище принца от любого чужака. Заговор, произнесенный во время ритуала, должен был направить стопы, все равно, -  случайного ли путника, или самого врага, -  мимо лачуги, сделав её невидной для чужого глазу.

Кроме того, пока сеньор Лантберт пребывал в Бурже, Элисена, дабы избежать новых допросов и слежки, не только временно перестала навещать тайное убежище принца, но и вовсе старалась не показываться мужу сестры на глаза, для чего почти не покидала своей комнаты, неустанно молясь о том, чтобы граф Дижонский вместе со своими баронами поскорее покинули пределы Буржа.

 И все же, не смотря на все меры предосторожности, однажды ей довелось столкнуться с ним. Сбежать не удалось - он успел схватить её за руку.

- Всё спешишь, сестрица, - бросил он ей, грубо дернув за предплечье, привлекая ближе к себе.

Напуганная до слез его грубостью, она оглянулась по сторонам в поисках возможной защиты, но около лестницы, ведущей на женскую половину дома, где они столкнулись, как назло в эту пору не было ни души.

- А ты весьма искусно изображаешь из себя святую невинность… - под его сумрачным взглядом Элисена была ни жива ни мертва от страха, боясь не только молвить слово, но даже дышать. - ...точно так же, как твоя сестра. Только вот что - не думай, что тебе удалось провести меня своими ведовскими уловками. Я знаю, кого вы с твоей сестрой прячете здесь, в лесу. И можешь не сомневаться, очень скоро я вернусь сюда, чтобы убить его, -  сказав так, он отпустил её руку, которую больно сжал при последних словах, и ушел прочь, больше не оглядываясь.

- Однако сеньору Лантберту нелегко будет исполнить свои угрозы, - с улыбкой говорила Элисена Нитхарду, одновременно ловкими движениями тоненьких пальцев сплетая меж собой стебли желтых и лазоревых хризантем, что покрывали поляну и тунику девушки — сорванные цветы она сложила у себя на коленях, чтоб сподручнее было плести венок. Прошел без малого месяц с тех пор как муж Альберги оставил Бурж, пообещав в скором будущем расправиться с принцем, и молодые люди в своих разговорах все чаще возвращались к этим угрозам. - Я знаю как сделать, чтобы ни один человек не нашел сюда дорогу, - уверенно добавила девушка.

- И все же плохо то, что до сей поры нет вестей от вашей сестры, Элисена, - отвечал Нитхард - он вовсе не видел причин для подобной самоуверенности, - мы здесь вынуждены пребывать в полнейшем неведении относительно происходящего. А меж тем, возможно  имеет смысл теперь Карлу искать другое, более надежное убежище.

- И не грех ли вам говорить так, - девушка с укоризной покачала головой, - вот уже и лето прошло, а никто так и не смог найти вас. Здесь и только здесь вы с Карлом будете в безопасности, спрятанные словно под плащом самой Богородицы.