Мэгги

Джуди Кэролайн

Мэгги

Часть 1

Остров Матлок

1

В последнее время Мэгги редко садилась на лошадь, но в этот раз, в самый последний раз, так, во всяком случае, она решила для себя, Мэгги пошла на конюшню и, пробежав глазами по стойлам, направилась к своему любимому Кейту, захватив седло и уздечку в соседней кладовке.

Клири приобрели этого коня совсем недавно и совершенно неожиданно. Конь был изумительно красив и не предназначался для работы. Действительно, такое приобретение было несвойственной для семьи Клири роскошью. Но он очень понравился Мэгги, и чтобы чем-то порадовать сестру, братья не поскупились и выложили за этого красавца баснословную сумму. С тех пор как его купили, на нем никто не решался ездить. Просто так кататься для удовольствия Клири не умели, а для работы он не годился. Это был прекрасный скакун, весь как будто из черного бархата с белой звездой во лбу и двумя белоснежными носочками на передних ногах. Грива и хвост были такого же удивительного яркого вороного цвета, как и все тело, глаза большие и кроткие.

Мэгги тихонько свистнула ему издалека, конь подошел и уткнулся ей в ладонь. Она потрепала Кейта по грациозной шее, потом повесила седло на дверь стойла, взяла жеребца под уздцы и вывела его во двор.

— Мэг! — она услышала немного встревоженный голос Боба. Он незаметно подошел со стороны дома и теперь тревожными глазами смотрел на сестру.

— Мэг! — опять повторил он ее имя, как будто не решаясь продолжать дальше, а может быть, надеясь, что сестра без лишних слов поймет его тревогу. Но когда Мэгги, едва взглянув на него, начала седлать коня, Боб подошел ближе и придержал ее руки.

— Мэг, ты же знаешь, этот конь с норовом, и он почти не объезжен. — Такая длинная фраза далась ему нелегко. Он не умел много говорить, как и все братья Клири, а запрещать сестре что-либо и вовсе было не в его правилах. Боб напряженно смотрел на Мэгги, его красное, покрытое вечным загаром лицо выражало такую любовь и тревогу за сестру, что у Мэгги сжалось сердце, но она улыбнулась ему весело и открыто.

— Не волнуйся, Боб, — сказала она ему ласково. — Он меня не сбросит, ведь я же прекрасно держусь на лошади, разве ты в этом сомневаешься? — пошутила она.

Нет, Боб, конечно, не сомневался, но тревожное выражение так и оставалось на его лице все то время, пока Мэгги седлала коня. Она положила на его спину седло, которое специально купили для этого дивного жеребца, удобное седло английского типа из гладкой коричневой кожи, и тщательно пристегнула его.

Через пять минут Мэгги оседлала Кейта, затянула подпругу. Боб все так же неуверенно подошел к ней, чтобы помочь вскочить на спину этого красавца. Почувствовав на себе наездника, Кейт на мгновение слегка вздыбился, но Мэгги крепко держала в руках поводья. Кивнув наблюдавшим за этой сценой работникам фермы, Мэгги быстро выехала со двора. По дороге до главных ворот Кейт взбрыкивал, пытался броситься в сторону. Но Мэгги быстро справилась с его норовом, а выехав за ворота, пустила его рысью, постепенно останавливая до легкого галопа, каким обычно ездили по полям все Клири.

Небо озарилось первыми солнечными лучами, и все вокруг постепенно превращалось из бледно-серого в золотое. Стояло изумительное утро, и Мэгги скакала на самом сказочном, самом чудесном коне в своей жизни. Лицо женщины озарила радостная улыбка. Впервые за последнее время она почувствовала наслаждение от жизни. «Может быть, в последний раз», — мелькнуло у нее в голове. Последние месяцы ей не давала покоя мысль о птице с шипом терновника в груди, которая с песней бросается на острие и погибает. В одну из бессонных ночей эти мысли оформились в твердое решение, что пора и ей покинуть этот бренный мир. Теперь, когда в живых не было самых близких и любимых людей, ее тоже больше ничего не связывало с жизнью. Разве что мать. Но у Фионы есть сыновья, а с Мэгги они никогда не были особенно близки, может быть, одно только мгновение, когда Фиона открыла дочери свою тайну, показав, что знает и ее тайну тоже.

Все свободное время Мэгги проводила на могилах своих любимых: сына Дэна и кардинала Ральфа де Брикассара. И приходила оттуда еще более отрешенная, чем бывала всегда, никого не видела и не слышала, когда к ней обращались. Но иногда, замечая встревоженные взгляды братьев и Энн, она старалась быть прежней, радовалась, что у Джастины все устроилось таким прекрасным образом. Ее муж, Лион Хартгейм, нравился всем в Дрохеде, и за дочь можно было не беспокоиться, если ей, конечно, не наскучит семейная жизнь и она не выкинет опять какую-нибудь из своих штучек.

Мэгги вдруг вспомнила Рим, куда они ездили на посвящение Дэна. «Дэн, мальчик мой, я чувствовала, что Бог не простит мне того, что я украла у него Ральфа, но почему он наказал тебя вместо меня? А может быть, это и есть его самое тяжкое наказание, что он отнял у меня вас, тех, кто не должен был принадлежать мне, и оставил меня в живых, чтобы я еще больше осознала свой грех?»

Мэгги не испытывала никакого страха от бешеной скачки, она мчалась навстречу солнцу, и мысли также стремительно мелькали в ее разгоряченной голове: «Да, да, как в один голос утверждают братья, их зять человек основательный и не позволит Джастине своевольничать». Впрочем, у Мэгги и у самой сложилось самое благоприятное впечатление от зятя, и она с легкой душой мысленно вверяла ему теперь судьбу своей дочери.

Наездница пустила коня галопом, стоило им выйти на просторы полей. Мэгги охватило непередаваемое чувство свободы, почти полета, когда они с Кейтом, превратившись в одно целое, оторвались от земли и устремились вперед. Очнувшись от своих мыслей, Мэгги спохватилась: ей показалось, что прошло уже много времени с тех пор, когда она уехала из дома, поэтому она повернула коня назад, немного умерив его пыл, и направилась в сторону дома.

В это утро Мэгги собиралась сообщить домашним о своем решении поехать на остров Матлок, где когда-то была счастлива с Ральфом. Об этом она, конечно, говорить никому не собиралась, а скажет, что поедет отдохнуть. И о том, что больше не вернется в Дрохеду, Мэгги тоже говорить не станет.

До основных сооружений фермы оставалось еще с четверть мили, и Мэгги не устояла перед соблазном, направила жеребца в длинном прыжке через небольшой ручеек. Удачно взяв препятствие, Мэгги заметила братьев, которые сегодня почему-то припозднились с выездом и теперь все пятеро, стараясь, чтобы это было незаметно, наблюдали за ней. Один только Фрэнк уже копался в саду за домом и ничего вокруг себя не замечал. И вдруг Мэгги поняла, что братья почувствовали ее настроение и теперь следят за ней. У нее, как и рано утром при разговоре с Бобом, сердце захлестнула волна нежности к своим братьям. Она умерила шаг лошади и, изменив направление, направилась к ним, испытывая горячее желание поскорее спешиться и обнять своих близких, но тут же подумала, что этот ее неожиданный порыв смутит их и еще больше насторожит. Мэгги устояла перед своим желанием и легким аллюром направила коня прямо к конюшне. Подъехав, Мэгги укротила поступь Кейта, который затанцевал на месте, словно радуясь встрече с мужчинами.

— Доброе утро! Вы что-то сегодня поздно, — в глазах Мэгги светилась тихая радость, и братья успокоились.

— Да вот собираемся, — ответил за всех Джимс, а Пэтси прибавил, почти отвернувшись от сестры: — Ты это… не очень… конь-то еще совсем дикий. Так и шею сломать недолго, да еще через ручей. Я тебя, Мэг, прошу, не дури… Мы ведь все тебя любим, а терять своих неохота. Это нехорошо, так… — Все с удивлением повернулись к Пэтси и уставились на него. Никто не ожидал от этого молчуна такой длинной речи, и некоторое время все с изумлением смотрели на него. Потом все дружно, включая Мэгги, рассмеялись.

Дружный громкий хохот испугал Кейта, он запрядал ушами и, пританцовывая на месте, скосил налитые кровью глаза. Но Мэгги уверенной рукой натянула уздечку и, похлопывая коня по шее, успокоила его.