Сделка 2 (СИ)

- Я прошла жестокую школу, - прозвучало почти вызывающим укором, если б не просочившийся нервный смешок. - Такое не снилось ни Лёше, ни Ларисе.

Весь предыдущий год ей приходилось часто задерживаться на сверхурочные. Как ни с кем другим, я не терпела от неё ошибок и буквально вдалбливала в неё то, что хотела получить. Она нередко проверяла материалы сторонних проектов, на которые распространялось моё шефство, и научилась определять чужие огрехи. Всё, что она пропускала, автоматически становилось её промахом, чего я не прощала.

- Но она действенная, - корректировала я. - Где ты, и где они.

***

Утро понедельника выдалось суматошным. Череда тёплых весенних дней окончательно сменила надоевшую стужу. При проходе через турникеты, внимание моё привлекла женщина у лифта. Не столько даже она сама, сколько шикарный костюм на ней. Дорогих тканей и элегантного кроя, со спины он смотрелся просто великолепно.

- Подождите нас! - окрикнул Боря незнакомку.

Она обернулась, и я могла оценить все достоинства дизайнерской рубашки. Подлинно мой стиль. Каково же было моё изумление, когда с долей мгновения в лице женщины я узнала Риту. Наши шарфики почти в точности повторяли друг друга. Но больше того меня впечатлили и одновременно испугали новые оттенки её глаз - они хранили холодность и безучастность. Боря произвёл еле уловимую гримассу, что-то среднее между поморщиванием от кислого морса и философским одобрением с грифом “поглядим-увидим”. Едва поздоровавшись, он шагнул в зеркальную кабину лифта, вытесняя Риту к задней стенке, и развернулся к ней спиной, обязывая меня последовать его примеру.

- Вы опоздали, - обмолвила я, неохотно повторяя борино движение.

- Вы тоже, - повела Рита бровью в мою сторону.

От её близости во мне шебуршились косматые эмоции.

- Нам положено, - раздражённо рявкнул Боря. - А вот вам - нет.

- Мы и в самом деле опаздываем, - вздёрнула я руку с часами. - До встречи всего ничего. А нам ещё чертежи подготовить. Плюс дорога.

- Успеем! Если только эти не зателятся.

Под тезисом “эти” подразумевались работники. С бориной колокольни, такое обращение не несло никакого негативного смысла, а было, напротив, очень даже дружественным и доподлинно демонстрировало тонкие полутона его умонастроений. Большой-босс считал себя милягой до кончиков ногтей. Однако “эти” на него иногда обижались. Чёрт, а ведь я не особо от него отличалась. Стоило выдержать нос кверху. Будто мои секреты становились уязвимие при живых зеркалах.

Да почему ж так долго? Я встряла в дверном проёме с закушенным вопросом.

- Маргарита, вы специально поставили на самую тормозную печать?! - исступлённо негодовал Боря.

- На обычной бумаге смотреться будет не так, - невозмутимо парировала Рита, словно убеждала ребёнка.

Боря всегда краснел, когда злился, и сейчас типичные метаморфозы произошли с его лицом. Я давно не наблюдала его в таком состоянии. С тех пор, как он купил супруге дорогую дизайнерскую ручку в надежде приучить бережнее относиться к вещам. Нужно сказать, танина дружба с мелкими предметами исторически не сложилась, и в тот же день она успешно посеяла злосчастный подарок. Утреннее её хвастовство, с детальной презентацией “умений” волшебной ручки, одним лёгким движением превращавшейся в карандаш, логически увенчалось вечерними криками большого-босса.

- Вы знаете, почему на дороге так много аварий? - колоритно причитал Боря. - Не-ет, не из-за пьянства. А потому, что начальник спешил сдать вовремя чертежи!

С моего места было заметно, как Рита улыбнулась краешком губ, но промолчала, соблюдая аккуратную иллюзию активной разработки на компьютере. Как правило, мы всегда очень вовремя сдаём. С задержкой на пятнадцать-двадцать минут стабильно. Особенно, вместе у нас это отлично получалось. Однако сейчас мы перекрывали все свои рекорды.

Мы ехали с Борей молча на заднем сиденье его Лэнд Ровера. Он сосредоточенно взглядывался на дорогу через плечо водителя, будто его натуг мог бы рассосать “пробку” силой мысли. Я пыталась представить его отца, эдакого бравого генерала советской армии, уроженца Тбилиси, и русскую мать, черты которой, как ни странно, в большей степени достались Боре, и у которой к распаду СССР обнаружился американский дядюшка. Если же алкоголизм может наследоваться предрасположенностью, то и всякая наша реакция, являясь химией организма, передаётся генетически. Это вдруг предстало передо мной с той очевидностью, с которой Катерина говорила про архетипы. Однако подчас мы теряемся в складках памяти собственной жизни. Время ретуширует и стирает целые мегапиксели, оставляя лишь блёклые кадры и призрачный след истории наших судеб. Может ли случиться, что однажды мы потеряем тропу назад, исчезнем, растворимся, и всё это, - наши желания, усилия, чувства, - будет столь же не важно и бессмысленно, как камень на дороге для пнущей ноги?…

***

Вслед решительному краткому стуку, Рита спросила дозволения войти. Я ждала её. Поднявшись с кресла и приблизившись вплотную, я заметила в её руке скрученную трубочкой бумагу, что, впрочем, мало меня заняло. Мы продолжительно смотрели глаза в глаза друг другу. Я обогнула рукой стан молодой женщины, чтобы защёлкнуть за ней дверной замок. Оборот почти свершился, как в кабинет вломился Сергей. Вдруг, с букетом цветов и коробкой шоколадных конфет. Инстинктивно я успела отпрыгнуть в сторону. Это ещё что за Дед Мороз по обкурке? Новый Год вроде канул в лету. Он что, веник со сластями под столом в мешке наготове держал?

- Валентина Михайловна, простите за вторжение, но это очень важно, - выпалил Сергей и обернулся к Рите. - Любовь моя, я дурак! Наговорил тебе чертовщины… Знаю, для чего ты так вырядилась. Валентина Михайловна, - он снова обратился ко мне. - Вы прекрасный руководитель, но я хочу извиниться перед своей невестой. При вас… Так надо. Возьмите, пожалуйста! - он протянул мне конфеты, а Рите цветы.

- Это что? Для толстоты… момента? - смерила я пренебрежительным взглядом коробку, не притрагиваясь к ней.

- Серёжа, тормози! - пробовала остановить его Рита. - То, как я одеваюсь…

Она не успела продолжить.

- У нас произошла ссора, - лихорадочно излагал Сергей, по-прежнему, вытянув дары. - Я нёс всякий вздор, как следует себя вести, и кем я оказался в ваших глазах… Рита, я говорю это при Валентине Михайловне, - он встал на одно колено перед ней; как будто Валентины Михайловны не существовало. - Мне всё равно, как я выгляжу. Я люблю тебя. Ту весёлую, взбалмашную и самую неотразимую девушку на свете!

- А я, значит, скучная, зажатая и… по всей видимости, отразимая, - не удержалась от комментария я.

- Нет. Вы волевая, харизматичная, умная женщина!

- А я, значит, слабохарактерная, заурядная и глупая, - отозвалась Рита, переглянувшись со мной.

- Валентина Михайловна! - показался в дверях Лёша, выкривая поверх голов визитёров; как будто от того, что его плохо видно, слышимость тоже ухудшилась. - Заказчик Соловьёв пришёл!

- Пусть подождёт. Я скоро буду.

Почему все фирмы как фирмы, только у нас сплошная балалайка? Лёша втихомолку пристроился наблюдателем, но я засекла чубчик его коротенькой чёлки. Кажется, он не намеревался пропускать очередную серию Санты-Барбары.

- Алексей, вам поп-корна не подсыпать? Соловьёва напоите кофе, пожалуйста. И закройте дверь.