Play (СИ)

Телефон пиликнул, оповещая о пришедшей смс.

-Ковальская, мы с Мишкой и Нелей напоминаем тебе, что уже послезавтра все встречаемся на даче. Не вздумай об этом забыть, старая маразматичка.

Засмеялась, перечитала, ответила:

-Иди в задницу, я все помню.

И вернулась к книге.

Forvard

-Рита, зайди ко мне после уроков, пожалуйста.

Она постаралась сказать это как можно мягче, но девочка все равно испугалась – вспыхнула голубыми глазами, сжала губы, кивнула.

Когда класс опустел, Ксения, улыбаясь, достала из сумки зеркало и подмигнула сама себе.

-Ну что, Ксения Михайловна? Каково вам ощущать себя в другой роли?

Ощущать себя в другой роли было по меньшей мере забавно. Пока Рита только смотрела на нее пристально, и присылала подарки в социальных сетях, и оставляла на столе маленькие открыточки, все было спокойно. Но сегодня, отвечая заданный урок, она разнесла в пух и прах всю версию учебника о причинах первой мировой войны, хамила, пряча глаза, и выкручивала собственные пальцы.

Ксении большого труда стоило не смеяться. Она напомнила себе, как это бывало больно и трудно в ее возрасте, но почему-то все равно было смешно.

Когда Рита постучалась в ее кабинет, она была готова к разговору. Улыбаясь, пригласила присесть, поставила на стол чашки с чаем и коробку печенья.

-Рассказывай, - весело предложила.

-Чего рассказывать? – Испугалась девочка.

-О том, что думаешь, что чувствуешь. Чего боишься.

Рита надула губы и принялась за чай. Она боялась посмотреть на Ксению, боялась поднять глаза.

-Хочешь, тогда я тебе расскажу? – Предложила Ксения, опуская руку на девочкино плечо. И продолжила, не дожидаясь ответа.

-Когда я училась в школе, со мной случилось нечто, очень сильно изменившее всю мою жизнь. Ее звали Анастасия Павловна.

Рита вспыхнула и посмотрела на Ксению.

-Да, она была учительницей литературы, и я вдруг стала замечать, как сильно нравятся мне ее уроки. А потом поняла, что нравятся мне не столько уроки, сколько она сама.

-И?..

-Я понимала, что никакие отношения между нами невозможны, да мне и не нужны были эти отношения. Мне просто было нужно, чтобы она видела меня, замечала, чтобы знала, что я есть.

Ритины глаза горели. Она забыла о чае, уставившись на Ксению, и покраснев до кончиков ушей.

-И она… знала?

Ксения улыбнулась.

-Это неважно, Рит. Важно другое. Я – знаю. Вижу. Замечаю.

Девочка вспыхнула, отодвигаясь и, кажется, собираясь сбежать.

-Подожди, - попросила Ксения, продолжая улыбаться. – Я так много всего к ней чувствовала, что это не помещалось у меня внутри. Мне хотелось хоть куда-то это деть, но я даже рассказать никому не могла. Потому что никто бы просто не понял. И мне хочется, чтобы ты знала: если захочешь поговорить об этом, то мы вполне можем это сделать.

-И это не будет… стыдно? – Спросила Рита.

-Нет, - пожала плечами Ксения. – Стыдно было бы, если бы мы молчали. Понимаешь, я не сразу это осознала, но сейчас знаю точно: какое бы чувство ты ни испытывала, это чувство имеет право на жизнь.

-Но как же нормы?

-Нормы? – Ксения засмеялась. – Пока ты просто чувствуешь, и ничего не делаешь, эти нормы вполне можно игнорировать, разве нет? И поправь меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что чувствовать для тебя сейчас – вполне достаточно?

Рита кивнула, снова пряча глаза. И спросила, глядя исподлобья.

-А она… Та учительница. У вас это прошло?

Ксения вздохнула, прежде чем снова улыбнуться. Тепло, ласково. Спокойно.

-Нет, это не прошло. Я все еще люблю ее. Но это больше не причиняет мне никакой боли.

Forvard

Проспала! Господи, опять проспала!

Ксения заметалась по квартире, пытаясь одновременно включить чайник и почистить зубы вилкой, опомнилась и бросилась в ванную. До начала первого урока оставалось всего двадцать минут, а нужно было еще успеть одеться и доехать до школы.

Более того – у дверей кабинета ее наверняка будет ждать Рита с новой книжкой, которую непременно захочет обсудить.

Черт! Трижды черт!

Торопливо почистив зубы и кое-как уложив волосы на голове, Ксения потянулась за полотенцем, и случайно ухватилась рукой за белый махровый халат.

Он так и висел на этом крючке все прошедшие два года. Ни разу – даже делая уборку, даже меняя полотенца, она не тронула его с места. А в кармане этого халата до сих пор лежал белый конверт.

Не успев даже подумать, что делает, Ксения выхватила его из кармана, запихала за пояс джинсов, и кинулась в прихожую.

Похоже, что господь в этот день был на ее стороне: несмотря на поздний выход из дома, ей удалось доехать до школы вовремя. То ли в этот час машин в принципе было мало, то ли просто повезло, но припарковалась она за пять минут до начала занятий.

Широкими скачками добежала до кабинета, кивнула удивленной Рите, и вошла в класс.

Пока ученики доставали учебники и тетради, Ксения присела на стул, и почувствовала, как колется в спину злополучный конверт. Достала его и положила между страниц учебника.

Урок сегодня тянулся как никогда долго. Ксения сама понимала, что рассказывает торопливо, и, наверное, скучно – но никак не могла отделаться от мыслей о письме, лежащем от нее буквально в нескольких сантиметрах.

Наконец, прозвенел звонок, и ребята бросились из класса. Ксения поймала вопросительный взгляд Риты, качнула головой: «не сейчас», заперла дверь на ключ, и наконец достала письмо.

«Здравствуй, Ксюшка».

Господи, это был ее почерк. Ее слова. Ее обращение. Ксения улыбнулась, сжавшись от невыносимого тепла, залившего сердце.

-Здравствуйте, Анастасия Павловна.

И начала читать.

Сколько лет назад это было? Наступил 1992 год, я помню это совершенно точно, потому что, зайдя в первых числах января в магазин, едва не упала в обморок, увидев вместо привычных цен космические и малореальные. Тогда я была замужем за Димой, Кириллу было восемь, и я решительно не представляла, как мы будем жить дальше.