Любовь или Свобода 3: Второй шанс (СИ)

Представив себе, что чувствует бывший опекун, Эл и сам переполнился отвращением к себе. Нет, даже если бы пришлось выбирать заново, он поступил бы точно также. Но… как же мерзко на душе!

В порыве нахлынувших эмоций, Блек опять себя ударил. Вскрикнул, но тут же ударил снова.

Больно! Но теперь он по-настоящему понимал, что заслужил каждую частичку этой боли. Его движения становились всё резче. Юноша хлестал себя, не жалея, захлёбываясь слезами, крича в полный голос. Это продолжалось долго.

— Достаточно.

Эл не услышал Лекса. Он продолжал наносить удары с исказившимся от ненависти к себе лицом, словно в истерическом припадке, истязая себя с безумием в глазах.

— Эл, хватит!

Алексу пришлось подскочить к мальчишке и с силой вырвать кнут, потому что тот сам не останавливался.

— Достаточно! — мужчина опустился рядом с Блеком. Парня трясло.

— Прости… — Еле слышно прошептал Эл, уронив голову на плечо бывшему опекуну. — Я… прости! — слёзы никак не прекращались и уже намочили одежду Лони.

— Всё закончилось, Эл, — Лекс приобнял юношу. — Успокойся.

— Ты… ты… не сердишься больше?

— Ты наказан в полной мере. Поднимайся.

Блек послушно встал, мучаясь от сильной боли в спине. Всхлипывая, он вытер лицо.

— Иди, умойся. Потом поговорим.

Не став спорить, юноша поплёлся в ванную. Холодная вода и вправду оказала живительное действие. Умываясь, он заодно сделал несколько глотков, поскольку горло начинало першить после криков.

Что на него нашло? В тот момент он действительно ненавидел себя и лупил без всякой жалости. Потихоньку приходя в себя, юноша повернулся спиной к зеркалу, ожидая увидеть там кровавое месиво. Одежда действительно превратилась в лохмотья, но ран не было.

— Что?! — он стянул рубашку.

Как такое возможно?! Кнут должен был его конкретно исполосовать. А на теле только проступающие синяки, которые, похоже, болеть будут ещё долго.

«Он был чем-то смазан, — вспомнил парень. — Может, в этом дело?»

Чтобы немного облегчить своё состояние, Эл заодно и торс обмыл ледяной водой, после чего вернулся к Алексу.

Тот ждал его в той же гостиной, недовольно поджав губы, ковыряясь в часах. Напряжение ещё ощущалось, но скорее потому, что юноша не знал как себя вести, чувствуя неловкость. Мужчина, увидев вернувшегося Эла, сделал приглашающий жест в сторону дивана, мол, садись, давай, чего жмёшься. Блек присел на краешек, благоразумно не наваливаясь на спинку. Он не знал, с чего начать. Хотелось и объясниться, и задать важные вопросы, и попытаться снова убедить, что его затея не является бесполезной…

— Алекс… — Эл решил ещё раз попросить прощенья, на всякий случай. — Я, правда, очень сожалею…

— Эл, — тихо остановил его Лони, — не будем больше касаться сей темы.

— Но…

— Сирена не пострадала. Ты наказан. Инцидент исчерпан. Просто не совершай снова подобных глупостей.

Блек вздохнул.

— Меня больше волнует твой рассказ о Пуме. — То, что красноволосый не закидывал ноги на стол, означало серьёзность ситуации.

Юноша подобно пересказал Алексу всё произошедшее с ним.

— Да, это был Охотник, — мрачно подтвердил Лекс худшее подозрение Эла.

— Юрхайя помоги, ты уверен?

— Его глаза ни с чем не спутать. Я был инструктором, когда он учился в академии. Пума выпустился вместе с твоим отцом, украв у него звание лучшего.

— Значит, ты знаешь кто он? — воскликнул Блек. Информация оказалась неожиданной.

— Нет. Никто не знает. Даже ребёнком он не открывал лица. Его покровитель купил ему такое право.

— Деньги решают всё, — Эл вспомнил Памира, которому тоже было куплено особое право посещения. Но тут его озарила догадка. — А сколько сейчас было бы моему отцу?

— Восемьдесят девять.

— Получается, Пума примерно такого же возраста.

— Поздравляю, почти вычислил. Осталось отсеять несколько миллионов эльсов.

Эл промолчал. Леону как раз столько же. Совпадение?

— Алекс… — Эл извлёк хороший урок из произошедшего. — Я не хочу тебе больше врать. Не хочу повторять тех же ошибок. Но от своих идей я не отступлюсь.

— Пф, а с чего ты взял, что вообще выйдешь из моего дома?

— С того, что уже сказал, я не отступлюсь. Знаю, ты волнуешься за меня, но это моя жизнь. Мой выбор. Почему ты не хочешь принять того, что для меня очень важно?

— Для пятилетнего ребёнка сунуть руки в работающий мотор тоже очень важно.

— Мне не пять лет.

— Зато ведёшь себя, как малолетка, Эль.

Блек скрипнул зубами, но стерпел.

— Я уже дееспособный.

— А я не побоюсь похищения.

— Разве сейчас не ты ведёшь себя по-детски? — юноша не сдержал улыбки.

— В таком случае, повзрослей ты.

— Алекс, на меня уже охотится Пума! Теперь всё равно деваться некуда.

— Как раз наоборот! Если бы он на тебя охотился, мы с тобой уже бы не разговаривали! Скорее, он просто выслеживает.

— Т-то есть? Хочешь сказать, я ещё не раскрыт?

— Уж не знаю. Эль, но ты жив после встречи с Охотником. Сие слишком странно.

— Ты считаешь, что я должен отступить, потому что рискую жизнью? — Блек взял себе цель непременно достучатся до красноволосого. — Но разве ты сам никогда не рисковал ею? Особенно по глупостям?

— За меня некому было волноваться.

— Не правда. Ты просто жил на полную. Делал что хочешь. Разве ты не посылал любого, кто пытался тебе навязать какие-нибудь запреты?

— Верно, — уголки тонких губ Лони слегка приподнялись. — Вот только не в твоём возрасте. Я почти до сорока лет проторчал инструктором, поскольку не мог заниматься, чем хотел.

— Из-за чего?

— Отец сильно болел. Я был привязан к нему. Приходилось работать рядом с домом, там, где не посылали в командировки.

— Но если бы не это… Алекс, представь себя на моём месте. Что бы ты делал, если бы был в чём-нибудь убеждён?! Разве не послал бы к Иригайю всех несогласных?

Лони загадочно улыбнулся, хитро прищурившись.

— В том-то и дело, Эль. У нас сейчас конфликт интересов. Ты убеждён в одном, и не слушаешь меня, а я настаиваю на другом, не слушая тебя. Оба готовы послать друг друга и действовать по-своему. Ты бежать отсюда, я — запереть тебя. Разница только в одном. У меня хватит сил осуществить желаемое, а ты слабый.

Блек устало протёр лицо. За окном уже стемнело. Неужели, всё-таки придётся соврать? Как он этого не хотел. Но по-другому с Лексом видимо не договориться.

— Алекс, неужели тебе абсолютно не жалко Землю?

— Может и жалко, но тебе сие не поможет.

— Но… если прекратить… то как?! Просто исчезнуть не выход! Я не могу бросить тех, кто мне доверился! — идеально симулированное отчаянье пропитало каждое слово. — Что мне делать, Алекс?!

— А мне-то, какое дело? Моя забота — ты.

— Я организовал экстремистское движение, заключил договор с наёмниками, за мной следит Охотник… Думаешь так просто получится исчезнуть?

— А что сложного? Садишься на корабль и улетаешь на далёкую планету. Могу подкинуть.

— Не смешно! — огрызнулся юноша.

— Похоже, что я смеюсь?

— Алекс. — Эл уронил голову на ладони. Надолго помириться, судя по всему, не удастся. Остаться только предложить видимость компромисса. — Мне нужно время, чтобы уладить свой уход. Тогда, скорее всего, больше никого не останется.

— И как сие понимать?! — Лони не собирался ему верить. — Не ты ли только что твердил, что не остановишься?!

— Но ведь тогда мы либо снова поссоримся, либо ты мне нормально жить не дашь.

— Неужели? Мозги начали просыпаться?

— Нет… спина болит.

Эл покраснел. Давать бывшему опекуну повод почувствовать себя правым не очень приятно. Но пусть думает, что научил несмышлёного подростка уму разуму. Впрочем, Лекс не особо повёлся на его слова, продолжая коситься с недоверием.

— Ну и коим образом тебе верить, Эль? Ты постоянно мне врал.

— Но ведь… по-другому у нас не получится начать заново! Поверь мне… в последний раз! — честный юношеский взгляд удался великолепно. Вот только Эл чувствовал разницу своей лжи. В прошлый раз он ликовал, в этот безумно сожалел.