Суккуба (СИ)

Несмотря на то, что мужчина был неприятен Тане, меньше чем через минуту она начала возбуждаться – для этого нужно было только закрыть глаза, и представить, что ты сейчас не на баркасе, пропахшем рыбой, потом и гниющими морскими водорослями, а с каким-нибудь записным красавцем вроде Тома Круза. Или с каким-нибудь российским актером, например – Никитой Козловским. На яхте, под солнышком, посреди океана. И нет рядом никаких албанцев, нет ругающейся и мычащей, когда закрыли рот – Валентины. Только море, только солнце, только тишина – и любимый актер, бешено таранящий ее плоть.

Спусковым крючком оргазма как всегда послужил выброс спермы, ударивший в возбужденную плоть. Таня всхлипнула, застонала, и…потянула жизнь из партнера – сильно, максимально сильно – насколько могла! Так сильно, как никогда еще не тянула!

Он вдруг почувствовала, как член насильника стал совсем мягким, не таким, как секунду назад. А потом сзади раздался стук – тяжелый стук упавшего тела. А с ним – крики албанцев – залопотавших, заоравших что-то свое. И голос Валентины:

– Вытянула я из него! Немного вытянула! Но прикончить не сумела, Танюх. Что делать будем?

Таня оглянулась, встала, вытерла промежность и с отвращением сбросила в море семя мертвеца. Глянула на албанцев, с ужасом обступивших труп предводителя – один из албанцев держался за грудь и тяжело дышал, его лицо было серым, будто с похмелья, или после тяжелой болезни. Но он крепко держался на ногах, и умирать пока что вроде как не собирался. Второй албанец был таким же, как до изнасилования – бородатый, загорелый – везде, кроме бледной задницы, выглядывающей из полуспущенных брюк. Похоже, что насиловали они Валентину сразу двое, одновременно.

А вот труп выглядел совсем плохо. Таня сама удивилась – насколько плохо, ведь с негром-то такого не было! На сланях лежал полуразложившийся, распадающийся на части скользкий, как медуза – труп. Лицо его стекло с черепа, обнажив белые кости, мясо с рук и ног лежало на полу. Скелет буквально прорывался через желеобразную консистенцию, в которую превратилась плоть человека.

Таня поморщилась – в ней только что был этот скользкий, полуразложившийся отросток, сейчас больше напоминающий слизня, а не детородный орган! Фу! Гадость!

– Убей их! – буднично сказала Таня, и подобрав платье, заботливо свернула его в плотный комочек – испачкаешь кровью, потом не отстираешь! А у них только по одному платью!

Пока Валентина перекидывалась в боевую форму, Таня подобрала и платье подруги – тоже скрутила и заслонила собой. И вовремя.

Валентина мгновенно, и без натуги оторвала голову тому насильнику, что был покрепче, верно определив наиболее опасный объект. Голова еще летела за борт, когда суккуба с радостным хохотом содрала с бледного албанца штаны, и потом одним махом отсекла ему гениталии – так быстро, так ловко, что он вначале даже не почувствовал боли, замер, ошеломленно глядя на то места, где только что висел его съежившийся в испуге член.

А потом он полетел за борт – дико вопя и размахивая руками. Всплеснула вода, накрывая живой труп с головой, и стало тихо. Так тихо, что Таня отчетливо слушала хлопки небольшой волны о крутой борт – будто какая-то нимфа постукивала лодку нежной ладошкой.

– Танюх, может надо было оставить хоть одного? Я вот подумала – а как мы теперь будем рулить? Ну…мотор завести надо, и рулить… Может стоило одного околдовать как следует?

– Может и стоило… – Таня с отвращением поморщилась, перешагивая через скелет, лежащий в луже слизи – Да больно уж достали, твари! Выловить из моря утопающих, и тут же наброситься на них, насиловать?! Ну что за люди, а?!

– Контрабандисты, чего уж там. Бандиты, внатури. Чего хорошего ждать от бандитов? – рассеянно кивнула Валентина – У тебя хоть один был. А у меня сразу двое. Худшие времена сразу вспомнились…

– А сейчас, что – лучшие? – хмыкнула Таня – сидит в посудине посреди моря, голая, только что оттраханная с двух сторон, и рассуждает о худших и лучших временах! Ох, Валя, Валя…

– Да что Валя?! Ты просто не представляешь, что со мной бывало в той жизни! Да нынешняя по сравнению с ней – сахар! Мед! Мы выберемся – уверена! С твоими и моими способностями! И заживем! И лодку эту хренову запустим – я видела, как ее глушили. Кнопкой – там где-то, в будке. Я вот что предлагаю – ты поищи кнопку, запусти движок, я пошарюсь по лодке – по-любому у них бабки должны быть. А будут бабки – мы уже не пропадем! Сама прикинь – они отвезли мигрантов из Албании, с каждого взяли бабла. Куда-то ведь они его заныкали? Тут где-то спрятали, к гадалке не ходи!

Таня, не одеваясь, полезла на корму, а Валентина стала деловитой обшаривать покойника. Потом – заглядывать под слани, и в конце концов исчезла за дверцей, ведущей в носовую то ли каюту, то ли склад для барахла – Таня не знала, как называется это помещение под носовой палубой. Да и плевать ей, как оно называется.

В будочке имелся здоровенный руль-штурвал, блестящий, медный – то ли отполированный ладонями рулевого, то ли специально начищенный. Имелись и кнопки: «Start» и «Stop». А еще – большой рычаг справа от рулевого колеса, или как там его называют моряки – штурвала! Таня моряком и близко не была, а все ее сведения о море заканчивались Жюлем Верном и Сабатини. Ничего там не было сказано про то, как завести мотор баркаса, и как им потом управлять.

Впрочем – не боги горшки обжигают, так что Таня набралась храбрости и ткнула пальцем в кнопку «Start». Мотор провернулся, чихнул, но не завелся. Тогда Таня повторно нажала на кнопку, и подержала подольше. Под палубой надстройки натужно загудело, завыло, двигатель чихнул, выбросив из закопченной трубы облачко вонючего дыма, и ровно затарахтел, вселяя в сердце радость и надежду на удачу.

Баркас медленно двинулся вперед, отбросив назад пенный, пузырчатый след, и Таня, осмотревшись по сторонам, направила его туда, где на горизонте виднелась полоска земли. Рычаг справа от штурвала оказался рычагом, прибавляющим обороты, и через минуту баркас довольно-таки бодро рассекал морскую равнину, озаренную лучами заходящего солнца.

Да, они пробыли в воде несколько часов, и день уже клонился к закату. На море так и царил штиль, и оно было гладким, как стекло.

– Танюх…а может нам в Албанию уйти? Туда, куда они плыли? А что – околдуешь там какого-нибудь авторитета, он нас и отвезет домой! Внатури – вариант, а? А зачем мы сейчас в Грецию валим? Кто нас там ждет?

– Может и ждет – загадочно усмехнулась Таня – Нашла что-нибудь? Ну…бабло – нашла?

– Стволы нашла – пожала гладкими плечами Валентина – Патроны нашла. Денег – пятьсот баксов. И все. Больше нет. Походу они не возят с собой бабло. Только на заправку, или на взятки. Ну, чтобы пограничникам на лапу дать. Так что все печально, подружка…

– Да ничего не печально! – улыбнулась Таня – Хватит ныть. Поищи пожрать – я с утра не ела!

– А меня накормили…падлы! – сплюнула Валентина – Еле отплевалась! Вонючки проклятые! Но все-таки я из него неплохо жизни потянула, видала? Он чуть не сдох прямо на месте! Хе хе хе…

– А моего – видала? – вздохнула Таня – Сама не ожидала, что такое будет. Жуть какая-=то, как в фильме «От заката до рассвета», помнишь? Слизь зеленая! Они там вроде как сгорали. Вот и этот – взял, и сгорел!

– А я ничуть не удивляюсь – Валентина криво усмехнулась – С тобой каких только чудес не насмотришься!

И тут же добавила своим вторым, странным, безжизненным голосом:

– Поверни правее. Если поплывем так, как сейчас – влетим на скалу и разобьемся.

Таня взглянула на подругу, в ее безжизненные остановившиеся глаза и поспешно повернула вправо. Через пару минут они и правда проскочили мимо низких, скрытых водой камней, совершенно невидимых в сумерках наступающей ночи. Если бы Валентина не сказала – они так и остались бы торчать на этом рифе.

Валентина уже ожила, и как ни в чем не бывало, начала рассказывать о своей нелегкой судьбе уличной шлюхи, о том, как ей несладко приходилось, и как она старалась выжить. Таня слушала, а потом не выдержала: