Суккуба (СИ)

Евгений Щепетнов

Суккуба

Глава 1

Таня не особенно-то и разбиралась в ценах на барахло. Там, откуда она приехала, совсем другое понимание того, какую одежду нужно носить, и сколько за нее платить. Красноармейск – это тебе не Москва! Это здесь гнушаются зарплаты меньше сорока штук, а в Красноармейске человек, получающий сорок тысяч – настоящий богач!

Впрочем, здесь и цены другие – например, на жилье. Двадцать тысяч в месяц стоит самая, что ни на есть захудалая квартирка на окраине Москвы, в пятнадцати минутах езды до станции метро.

О…метро! Когда Таня впервые спустилась в это подземелье, пахнущее электричеством, металлом и дыханием тысяч людей, ее душой овладел восторг – вот она, Первопрестольная! Вот она, Страна Огромных Возможностей, в которой умненькие девочки из провинции обязательно найдут интересную, высокооплачиваемую работу где-нибудь в офисе крупной корпорации! Ведь в этой девочке сразу же разглядят умненькую, порядочную работницу, на которую можно положиться! Установят ей оклад – поначалу тысяч пятьдесят, а потом…потом – много, очень много! А когда в нее влюбится сын олигарха (а он обязательно влюбится, как же может быть по-другому?!), начнется красивая любовь, не без интриг всяких злодеек, желающих лишить девочку этой самой любви, но все закончится замечательно – красивая свадьба, красивая жизнь, любящий муж…дети! Да! У нее будет не менее трех детей! Два мальчика, и девочка – с которой она потом, когда Машенька подрастет, будет делиться сокровенным – о жизни, о своей нелегкой судьбе!

Счастье! Тихое счастье! На яхте, и в своей вилле…

Нет, Таня не была малолетней дурой. Девятнадцать лет – это совсем не малолетка. Да и дура – это нечто другое. Дуры ложатся под первого встречного, залетают, делают аборт, чтобы потом никогда больше не иметь детей, либо выскакивают замуж за местного «пацана», который и лишил ее девственности на куче грязной соломы в сарае на задворках дома дяди Васи.

Таня до сих пор была девственницей, и это совсем не типично для провинциального городка, в котором только и развлечений, что потусоваться с пацанами у магазина, либо на дискотеке, а после тусовки позволить пацану, с которым «ходишь» пошарить у тебя в лифчике и в трусиках. Ну и через пару месяцев «хождения» позволить ему гораздо больше.

Не сказать, чтобы Таня совсем уж святая – организм просит! Время идет! Девчонка, у которой нет парня – это что-то вроде прокаженной. Поглядывают подозрительно, мол – чего это с ней такое? Парнями не интересуется, книжки читает. Может она вообще и не девка? А что – сейчас много мутантов рождается от радиации, гермафродиты всякие! Вот и она! Уродка!

Впервые мужская рука попыталась проникнуть в ее «святая святых», когда Тане исполнилось четырнадцать лет. Впрочем – какая, к черту, мужская? Славке тогда было шестнадцать. Симпатичный пацан, и в авторитете у тусни, но уж больно назойливый – так достал ее предложениями о сексе, что она месяц не ходила на улицу! Ну что в самом деле за болван? Сказала – я не буду! Я девочка, останусь девочкой для мужа! А он что? «А давай в попу? А давай ты мне минет сделаешь?! Докажи свою любовь!»

Идиот! Какая, к черту любовь?! В четырнадцать лет, с шестнадцатилетним?! Это не любовь, это криминал!

«Ну, хочешь – потрогай грудь, только соски осторожнее тереби! Осторожнее, идиот! И не дергай, будто корову доишь! И палец свой грязный туда не суй! Да не суй же, придурок! Ты хоть руки бы помыл! Заразу какую-нибудь занесешь! А целку порвешь – я на тебя заявлю! Отстань! Не буду я их лизать! И сосать не буду! Все! Хватит!»

Славка пыхтел, разжимая ее плотно сжатые ноги (потом синяки были!), больно щипал за «лепестки», и пытался засунуть ей палец как можно глубже, почему-то считая, что от этого она точно получит оргазм, и уж тогда – потечет, и не устоит перед таким красавцем как он, Славик.

Когда появилась на тусовке после месячного перерыва – Славик уже ходил с Веркой Кузиной, счастливой, будто Верка в лотерею выиграла не меньше миллиона. Уж она-то точно позволила Славке все и везде – сама хвастала. И распускала слухи, что Танька-де ненормальная, и у нее ТАМ все заросло, дырки-то почти и нет. Вот потому и кобенится! Пацанам не дает!

А потом был Николай Семеныч – учитель литературы и русского языка. Таня любила читать, на том они и сошлись с Николаем Семеновичем. Обсуждали книжки, оставшись в классе после занятий – Таня мечтала уехать из Красноармейска куда подальше, туда, где белый песок, яхты, и никакой тусни на заплеванном пятачке магазина «Янтарь».

Николай Семенович, который три года назад закончил педагогический институт – мечтал примерно о том же. Он был молод (ему не было и тридцати), довольно симпатичен (его не портили и строгие очки, прибавлявшие к возрасту лет пять, не меньше), так что когда он впервые поцеловал Таню – она была совсем не против.

Нет, у них тоже не дошло до настоящего секса, хотя Коля и хотел. Таня, верная своим принципам (если можно их так назвать), твердо объявила, что ее девственность предназначена будущему мужу. А в попу, или минет – она не хочет, так как не шлюха какая-нибудь подзаборная. Вот выйдет замуж – тогда и позволит мужу делать все, что он захочет!

Мама всегда говорила и говорит: «Дочка, не продешеви! Не таскайся ты с этими придурками! Видишь, я связалась с твоим отцом, и что вышло?! Живу одна, еле-еле концы с концами сводим! Ищи выгодного жениха – ты девка симпатичная, на лицо – так вообще раскрасавица, гони прочь этих местных придурков! Поезжай в Москву, или в Питер, я вот собиралась, собиралась – так и не собралась! Застряла в этой захолустной дыре! Так может хоть ты там счастье найдешь! В Москве-то этой чертовой!»

Таня была согласна с матерью, хотя та слегка и привирала. Во-первых, не так уж они и бедствовали – денег хватало и на еду, и на барахло. И даже на выпивку маминым ухажерам, которые менялись примерно раз в полгода. То ли мама им надоедала, то ли они маме, но иногда, придя из школы, Таня обнаруживала на кухне незнакомого (или знакомого) мужчину, сидящего за столом перед початой бутылкой водки. Само собой – рядом с мамой – довольной, раскрасневшейся, одетой в халатик, туго обтягивающий мамины полные и соблазнительные бедра.

Мама родила в семнадцать, так что ей и лет-то было всего ничего. Она до сих пор надеялась на то, что найдет настоящего, мечтающего о семье мужчину, и всеми способами пыталась удержать очередного кандидата на свою руку и сердце – что частенько очень даже мешало Тане. Попробуй-ка, поспи, когда на весь дом стоны, вздохи, и ритмичное поскрипывание кровати.

С некоторых пор Таня начала подозревать, что мама нарочно нацеливает ее отправиться подальше из родного дома, по одной простой причине – чтобы взрослая дочь не мешала протекать бурной, очень бурной личной жизни. Особенно Танино подозрение укрепилось тогда, когда очередной мамин ухажер Васька Климов, младше мамы лет на пять, по пьянке вломился в баню, где мылась Таня, с явной целью осчастливить своей сексуальной мощью не только хозяйку дома, но и ее молоденькую, соблазнительную дочь.

Таня умеет очень, очень громко визжать! И гнусный Васька был с позором изгнан – и не только из бани, но и из дома. Мама может быть очень убедительной, особенно если держит в руке банный ковшик на длинной рукояти, служащий для плескания воды на раскаленные камни печурки.

Вот тогда мама видать и начала поглядывать на Таню, как на конкурентку. Они с Таней очень похожи, только Танина мама, Зоя Семеновна Шадрина стала чуть поплотнее, чем тогда, когда была в Танином возрасте. Совсем немного. А так, если в полумраке поставить рядом Таню и маму – не особо и отличишь, если не приглядываться, и если перед этим выпил грамм двести. Небольшая грудь, круглые бедра – ноги толстоваты в щиколотках, но кто тут смотрит на такие несущественные мелочи? Хорошая, гладкая кожа – у Тани по причине ее невинной юности, у Таниной мамы – из-за кремов, которые Зоя совершенно на себя не жалела.