Змея, что пьет гранатовую кровь (СИ)

На веках Аларика рисунок тонких лиловых сосудов — как прожилки на лепестках лилий того сорта, что смертельно ядовит. Запястья с темно-синими руслами вен.

Интересно, водятся ли в этих реках чудовища?

Отметины на костяшках пальцев.

Он берет мою руку, невесомо касается ладони.

— Здравствуй.

Аларик говорит на всеобщем, слегка растягивая гласные. И эти низкие, хриплые ноты.

Его губы, пересеченные шрамом, навсегда застыли в презрительной усмешке. Лично я, предположим, стирать бы этот рубец не стала — он казался регалией не менее важной, нежели лаконичные каффы с темными гранатами в остроконечных ушах. Насколько я могла судить по имеющейся у меня информации, правители дроу не привычны себя щадить — ни при защите своего народа, ни при уничтожении чужого.

— Здравствуй, — тихо отвечаю я.

Принц и не думает отпускать меня. А я не желаю даже просить его об этом, — будто рука моя — корабль, пришедший, наконец, в свою гавань.

Наверное, щеки у меня сейчас цвета маковых лепестков.

— Надеюсь, ваша семья благополучна, — приветствует нас король.

Черные волчьи следы на хрустком снегу. Мгновение — морок рассеивается, и уже не белый жесткий мех — а волосы, собранные в безупречную косу. Холодная улыбка. Глаза темные, хищные.

Кажется, родители отвечают что-то. Официальные приветствия — это ведь важно, да.

— Ваша дочь прелестна, — королева протягивает матушке руку.

Элегантный костюм в черно-бордовую клетку, и юбка идеальными складками у колен. Опаловые коготки на тонких пальцах. У Мирабеллы мягкий голос — так могла бы мурлыкать дикая кошка, вздумайся ей отдохнуть от охоты, — и двигается она совершенно бесшумно. Светло-карие, почти желтые глаза.

Одинаково сдержанный наклон головы двух женщин.

— Благодарю.

Правящая семья дроу прибыла к нам без стражников. И на них не было венцов — так, насколько я могла понять, подчеркивался личный характер визита. Впрочем, эта сила в специальных внешних эффектах точно не нуждалась. Она сама по себе была достаточно… убедительна.

Мне нравится, что температура тела принца ощутимо выше, нежели температура моего — а я ведь мерзну очень часто. Кожа Аларика пахнет сандалом и немного — соленой морской водой.

***

Когда уже все представлены друг другу, итилири преподнесли нам дар: лавандовый мед в сосуде темного стекла, как пожелание вечной жизни.

Правящую семью одной из рас, представляющих Разрушение, довольно трудно вообразить за делами обычными, простыми. Но поглядите же: общение складывается просто и даже гармонично.

Матушка и Мирабелла, сервируя стол к ужину, говорили о — любви, конечно. К шоколадным пирогам, ибо до сладкого обе оказались большие охотницы. А вот отцы наши, уверена, рассуждали о войне. Томас Блаэри на упустил бы случая обсудить боевые плетения дроу.

— Великолепные розы.

Принц стоял у большого витражного окна в гостиной, выходящего на наш сад. Он разглядывал розовый куст, за которым я ухаживала с особым рвением. Насыщенный, глубокий оттенок зелени и багровые, черные почти цветы. Изящество в каждой линии самого крохотного лепестка.

— Этот сорт называется «Холодная кровь». Большая редкость. Цветет, как видишь, поздней порой.

— Холодная кровь? Занятно. Существует атакующее заклинание, традиционно называемое так же.

Аларик повернулся ко мне, и я невольно задержала дыхание. Неподдельная нежность в его глазах испугала меня больше, чем даже если бы дроу бросился на меня, желая разодрать горло.

Он подошел очень близко. Рост у меня не девичий, но принц все же ощутимо выше меня.

Аларик расстегивает две верхние пуговицы на своей рубашке. Любопытно, хлопок цвета черничного варенья столь же мягок на ощупь, как и на вид?

Да что это за мысли глупые вообще?

Я отступаю назад, почти в ужасе.

— Что ты..?

— Позволь сделать тебе подарок, — дроу улыбается едва заметно. Кажется, мой страх его забавляет. — Ведьма, исповедующая Равновесие, вряд ли обрадуется погубленным ради каприза живым цветам, но надеюсь, ты не откажешься вот от этого.

Аларик снял медальон, что висел на его шее. Простое гладкое серебро. Легкий щелчок — и воздух вокруг нас наполняется густым, пряным ароматом. Истолченные в пыль насыщенно-красные листья, которые, и будучи высушенными, не потеряли свой цвет.

Это айра — трава, растущая лишь в землях светлых эльфов. Легенда гласит, что выросла она из капель крови Зеленой княгини, когда блуждала красавица в отчаянии, разлученная коварной ложью со своим Сияющим на небе возлюбленным, и не чувствовала дева, как острые камни ранят ее ноги. Потому и дает это растение возможность видеть любой обман.

— Но как тебе удалось достать такую ценность?

— Позволь, — итилири коснулся легко моей кожи, надевая украшение. — Как достал? Очень легко. Изрубил на куски хранителей священного Леса и выкрал несколько побегов айры. Для тебя.

Я просто смотрела на дроу, не в силах и слова произнести, — и вдруг заметила искорки смеха в агатово — черных глазах.

— На самом деле, все честно. Никто не пострадал, уверяю тебя.

Курс Академии, где я обучалась, представлял итилири как почти помешанных на смерти существ, не знакомых с тем, что такое добро. Да и автор прочитанного манускрипта об этой расе отзывался довольно резко. А сейчас, не могу понять — что, принц дроу действительно откровенно смеется над всеми этими привычными убеждениями… о своем народе?

— Вот это да, — тихо сказала я, опускаясь на диван.

Вообразить даже не могла, что Аларик окажется… таким. Почти нормальным?

Темный сел рядом и вновь прикоснулся к моей руке. Бережно, неощутимо почти.

— Хочу, чтобы у тебя не было сомнений.

— Сомнений в чем? — спросила я.

— Во мне — и в моих словах.

Кажется, платье мне все же стоило выбрать более легкое. Так жарко.

— А я должна сомневаться? — почти шепот.

— Ты должна быть рядом со мной.

Аларик целует мои пальцы, и это легкое прикосновение буквально пленяет меня, окутывает медовой лаской.

Я улыбаюсь мягко:

— Уверен, что сможешь меня убедить?

— Несомненно.

И он действительно не сомневается.

Мы смеемся вместе. Признаться, общаться с Алариком на удивление легко. И это мне очень нравится — так же, как и называть жестокого принца дроу свободно на «ты».

Он и сам будто не против.

Родители нашему разговору не препятствовали, но за происходящим следили весьма пристально и со всем вниманием. На моей руке — малахитовый браслет. Тринадцать малых кругов — по числу всевидящих глаз Мудрейшей — пролежали камни в родниковой воде с кореньями дуба, и обрели силу хранить от насильственного разлучения с родной землей. Но если Аларик задумал не похитить меня, а иным способом причинить вред? Не следует отрицать подобную вероятность.

За ужином мы вели неспешную беседу. Леди Сиенна готовит прекрасно, а сегодня расстаралась особенно. Паштет с черносливом и сладким перцем буквально таял во рту, а оленина под брусничным соусом была особенно сочной и пряной. Кстати сказать, принцу явно пришлись по вкусу карамелизированные овощи, а я предпочла салат с мягким сыром. Аларик ухаживал со мной во время трапезы, и это было совершенно прелестно. Однако, вниманием моим владел не только принц, но и его родители: во взглядах и случайных прикосновениях Илиаса и Мирабеллы друг к другу я угадывала единение и страсть, выдержанные, будто драгоценное вино, подобные тем, что связывали моих родителей. Что же, прекрасно, если Аларик имеет верное представление о семейных ценностях и черпает силы в семейных узах — как и я.

Когда наступила ночь, пришло время десерта — и откровенных слов.

Бронзовый заварник. Аметисты, украшающие его, мерцают в полутьме, будто густой виноградный сок. И горят ровно огоньки ароматических свечей.

Ветивер, грейпфрут, анис — дымно-тяжелые, плотные ароматы.

Спит усмиренный мертвый огонь дроу, зеленоватой дымкой опутав их ладони и запястья.