Изучая нежность (СИ)

С трудом сдерживая улыбку, альфа заглянул за ширму. Тобиас держал ребенка под мышки, слегка подкидывая в воздух.

— Гляди-ка, кто полетел, — подмигнул он малышу. — Не плачь, солнышко, я тут — и отец твой тоже дома, сейчас он точно захочет тебя подержать.

Леонард подошел к нему со спины, обняв сразу и омегу, и своего сына. Ему было немного стыдно за то, что добрая картина игры с младенцем опять вызвала у него почти животное желание, но ведь Тобиас теперь — его возлюбленный, разве нет? Может, не рассердится…

Омега только вздохнул, когда отвердевший член мистера Коулмана уперся в его бедро.

— Между прочим, я на работе, — укоризненно сказал юноша.

— Я знаю, — Лео склонился, целуя омегу в шею. — Прости, что не доверял тебе. Я верю, что ты не покинешь нас. Тоби… Хочу тебя.

— Вам выходить на работу через полчаса, — проворчал омега. — Невовремя вы все это затеяли, сэр.

Но все же он не отказался слегка приласкать нанимателя — точнее, не стал ему мешать делать то, что тот захочет, пока Тобиас занимался своими непосредственными обязанностями. Со стороны, наверное, странно смотрелось то, как омега невозмутимо кормил питательной смесью из бутылочки маленького ребенка, пока альфа позади него стягивал с любовника штаны и становился на колени, чтобы увлажнить как следует его анус.

Для Лео это было безумием, невероятно стыдным, притягательным и сладким в одно и то же время. Он целовал гладкую кожу мошонки своего омеги, проникал языком между его ягодиц, надавливая на дырочку меж ними, и видел, как омега податливо прогибается чуть назад, подставляясь. Кожа вокруг его ануса была чуть красноватой — вчера им все же не хватило естественной смазки и слюны, и Лео было совестно за то, что он не может сдержаться и снова готов причинить гувернеру неудобства.

Он как раз дразнил зад Тобиаса изнутри языком, когда омега вдруг положил сытого ребенка в кроватку и ухватился за стол, с шумом втянув воздух сквозь сжатые зубы. Влага между его ягодиц стала более обильной, и Лео с восхищением уставился на прозрачную смазку, что выступила из ануса и медленно стекла каплями по голому бедру.

— У тебя началась течка, — заметил он. Тобиас шепотом выругался — так тихо, что альфа едва его расслышал.

— Мои таблетки в сумке, — выдохнул омега. — Я ходил за ними. Не хочу… задерживать вас… сэр.

— Преступник пойман, — Лео провел пальцами по его коже, собирая капли смазки. — У нас в полиции служат толковые ребята, они разберутся и позвонят, если что. Я отправлю факс Джереми, чтобы не ждал меня в эти дни. Пора посвятить время семье.

Он снова приник к заду омеги, слизывая терпкую смазку и слыша сверху приглушенные стоны. Закари в своей кроватке мирно играл с плюшевой лошадью, старательно пытаясь отгрызть ей ухо, и не обращал ровным счетом никакого внимания на то, что происходило около него. Тобиас дернулся, пытаясь хотя бы направиться к кровати ради приличия, но Лео твердой рукой удержал его и продолжил целовать и вылизывать. Зрелище того, как сдавшийся омега опускает руку к паху, чтобы потеребить стоящий член, безумно возбуждало.

Только когда отец повалил его гувернера грудью на спинку кроватки и начал с силой толкаться сзади, Зак оторвался от игры и удивленно заморгал, глядя на взрослых.

— Совести у вас нет, сэр! — простонал Тобиас, прогибая спину.

— Ерунда, — бодро отозвался альфа. — Малыш, твой отец любит будущего папу, понимаешь? Вырастешь, тоже полюбишь кого-то.

— Па! — вдруг отозвался Зак — и весело засмеялся.

Для Лео начались счастливые дни, полные вполне приятных забот. После длинного дня обильной течки, которая так невовремя застигла Тобиаса, мистер Коулман позвонил своему помощнику и без тени смущения заявил, что остается дома по причине, естественной для любого альфы, у которого есть течная омега. Ему показалось, что Джереми смеется, но тот все же искренне поздравил шефа.

— Если увидишь Марко, передай от меня кое-что… — Лео сказал несколько слов, на что помощник клятвенно обещал передать в точности.

Следующий звонок был в дом Тобиаса. Трубку поднял его папа, нисколько не удивленный звонком окружного прокурора.

— Добрый вечер, — поздоровался Лео. — Боюсь, мне пришлось заключить вашего сына под стражу в своей квартире, и он не выйдет отсюда несколько дней. Извините, что так получилось.

— Зная своего отпрыска, я не удивлюсь, если он специально не пил свои таблетки, — откликнулся мистер Мур. — Лишите его сладкого, мистер Коулман, и привяжите к кровати, что ли…

Шутки шутками, но эта неделя и впрямь выдалась волшебной для них троих. Закари тоже был очень доволен, что его пускают в кровать к отцу в тех промежутках, когда добрый дядя Тобиас прекращает жалобно стонать, а папа перестает странно дергаться сзади. В такие минуты затишья мальчика несли в ванную, где купали вместе со взрослыми, а потом разрешали вдоволь поползать по постели — и по отцу.

В последний день течки Леонард, обнимая усталого, замученного гувернера, вдруг услышал из его уст шепот:

— Сэр, вы могли бы… не надевать резинку сегодня? Я думаю, что… мы можем попробовать прямо так.

— Да, — на выдохе согласился альфа, плавно толкнувшись в его тело. Ему не понадобилось много времени, чтобы достигнуть оргазма, и пик удовольствия пришелся на тот момент, когда он ощутил, как его вздувшийся узел проникает в тело омеги, растягивая измученный анус.

Они лежали, крепко обнявшись, все еще переполненные прошедшим наслаждением, и Тобиас обхватывал ногами бедра нанимателя.

— Утром я приготовлю вам тыквенный пирог, сэр, — сонно пробормотал он. Услышав тихий смешок альфы, он вскинул голову и удивленно посмотрел ему в лицо. - Что?

— Смешно, что после всего этого ты обращаешься ко мне, как к школьному учителю, — пояснил Леонард. — К чему эти интонации и «сэр»?

Тобиас вздохнул и устроился поудобнее, чуть ниже сползая по любовнику. Он и сам не знал толком, почему продолжает так разговаривать с альфой. Всего лишь маленькая прихоть. Хоть и странно было называть хозяином того, кто держал его в объятиях.

Леонард подвернул одеяло, чтобы отгородиться от мокрых простыней, и на пробу толкнулся в юношу, проверяя, не опал ли узел. Тобиас недовольно пробурчал что-то. Он уже почти дремал, перекинув ногу через альфу. Лео поцеловал его в светлую макушку и прошептал:

— Тоби… Ты спишь? Я хотел спросить, согласишься ли ты принять от меня маленький подарок.

Приоткрыв один глаз, Тобиас при тусклом свете напольной лампы разглядел, как мистер Коулман надевает ему на палец тонкое золотое кольцо.

— Если ты… любишь меня, то я хотел бы видеть тебя своим мужем, — пояснил Лео, слегка смутившись. Омега осмотрел кольцо.

— Слишком дорогое, — сонно зевнул он. — Но спасибо, сэр. Когда мы поженимся, я перестану называть вас «мистером».

И, судя по тому, как крепко и благодарно омега обнял его поперек груди, чувства Леонарда оказались вполне взаимными.

***

Джереми сидел возле камеры, когда приехал Марко. Молодой адвокат быстрым шагом поравнялся с помощником бывшего мужа и сердито помахал папкой в своей руке:

— Отказ в апелляции? — громко вопросил он. — Что это значит? Это ведь Лео протащил эту дурацкую бумажку через суд, не так ли? Я требую, чтобы права моего клиента соблюдались должным образом! Мы, в конце концов, живем в свободной стране.

— Прекрасный аргумент, — одобрил Джереми, поднимаясь и неспешно поправляя пиджак. — Вполне справедливый и законный. Вы вправе подать еще одно прошение, если пожелаете. До последнего слушания у вас есть еще время. Но, боюсь, суд учел, что в этот раз мы имеем письменное признание вашего клиента и показания нескольких свидетелей. Кстати, к вам у суда возникла пара вопросов — говорят, вы пытались подкупить предыдущего судью…