Это не любовь... (СИ)

– Я люблю ласкать твоё тело… – поделилась я ощущением, – оно превращается в удовольствие, когда я прикасаюсь к нему… В твое и мое удовольствие…

– «Удовольствие и боль – две стороны одной медали»… – его пальцы приласкали мои мягко целующие его руки губы. – Эта медаль твоя по праву…

Склонив голову, я притормозила с ласками, разглядывая его. Он нервно сглотнул, отрицательно качая головой. Резко наклонившись над ним, я поймала в плен его взгляд…

– Ты должен говорить мне красный, если я делаю тебе больно, даже если это не физически, – тихо отчеканила я. – Это МОЙ хард лимит делать тебе больно ТАК! Ты должен останавливать меня!

Он закрыл глаза и горько улыбнувшись, прошептал, снося меня своим тихим ровным и давно принятым горем:

– Тогда у тебя ничего не останется для меня, Анечка…

Выпрямляясь, я накрыла ладонью свои губы, не понимая, как нам быть с этим и не желая сказать сейчас ненароком ничего такого, что еще сильнее усугубит наши состояния. Но мне и не надо было… Он прекрасно справлялся сам.

– Я понял сразу, что ты – это нечто запредельное… ты тьма… ты пропасть, в которую я прыгнул добровольно… Ты даже не врала, пообещав мне сразу, что разобьюсь… Но только вот… – усмехнулся он грустно, отпуская на волю свои болезненные чувства и оглушая меня. – Я лечу в темноте, не понимая, как и когда это кончится, ломая себя о твои прекрасные выступы и целуя каждый из них с благодарностью… и молясь, чтобы у тебя не было дна, моя девочка! Не отнимай мою боль… Не заканчивайся…

Я онемела, рухнув к нему на грудь…

– Потерпи, пожалуйста, Анечка… – Его руки ласкали мои волосы, я чувствовала сладкий запах его сумасшествия. – У меня нет сил контролировать это сейчас…

– Что я могу сделать, Илья?

– Ты можешь либо быть, либо… не быть…

– Если меня не будет… это будет… легче?

– Не знаю… Никогда не умирал раньше!

***

15 апреля

Свернув в коридор к гримеркам, я наткнулась на Викторию.

– Привет!

– Привет!

Замерли мы. Глаза у Вики были какие-то дикие и непроницаемые.

– Ты куда? – прищурилась она.

– К Арверину… – разглядывала ее я. – Поздороваться…

– Не ходи туда! – выпалила она, подхватывая меня за руку и пытаясь увлечь к себе в кабинет.

– А что такое? – напряглась я.

– Аммм… – нарисовала Вика в воздухе пару кругов руками, пытаясь подобрать объяснение, и я не дождавшись, закатила глаза и, цокнув языком, рванула к Илье, обруливая её.

– Стоять! – рявкнула она мне в след, и я застыла удивленно поворачиваясь.

– Не надо к нему сейчас ходить! – выразительно попросила она.

– У нас съемка через сорок минут… – прищурилась я, прислушиваясь к своим ощущениям.

– Тебя Саша поснимает… – пожала плечами Вика.

– Что происходит? – психанула я.

– Детка… – сдалась она, громко выдыхая. – Гонит он сейчас по-страшному, вот что происходит! Не ходи… Опять потом будет маяться, что наговорил тебе! Ну, зачем!?!

– Ясно, – ускорилась я.

- Маленький демон! – обессилено застонала Вика мне в след.

Открыв дверь мастерской, я залетела внутрь.

– Илья?

– Привет! – развернулся он на кресле.

Уставший, измученный, сломанный…

– Ну что ты так смотришь!? – завелся он с полуоборота. – Что опять не так!?

Игнорируя его наезд, я подошла ближе, разглядывая его и поверхность его стола, на которой он был сосредоточен до того, как развернулся ко мне. Мои глаза остановились на стеклянной перевернутой колбе. Приглядевшись, я удивленно уставилась на мохнатого маленького паучка, лежащего в плену вод стеклом.

– Что это?

– Паук…

– Зачем ты пленил его?

– Он сам себя пленил… – Илья снял с паука колбочку, но тот остался на месте. – Паук сжег на раскаленной лампе свои лапки и больше не сможет двигаться никогда.

Наклонившись ближе, я разглядела его слабо двигающиеся остатки лапок.

Выхватив у него из рук колбу, я перевернула её дном вниз, затем быстро и решительно раздавила страдающее насекомое.

– Зачем..?

– Эвтаназия… – пожала я плечами, разворачиваясь к двери и принимая решение. – «О своих нижних нужно заботиться…»

***

17 марта

Я стояла у его закрытой двери, собираясь силами. Поднеся палец к звонку, я тут же малодушно одернула руку и почти передумала. Внутри на секунду всё сорвалось, и я застонала, сгибаясь от боли пополам.

Я потеряю его сегодня. И я не представляю, как сказать ему об этом. А еще я не знаю, как потом смотреть в его глаза!

И как я без него тоже не знаю…

Но я научусь.

Мне обязательно нужно довести до конца эту ситуацию, несмотря ни на что. Потому что так нельзя…

Я не чувствовала, что даю ему что-то настолько ценное, чтобы иметь право…причинять ему столько… у меня нет даже слов, чтобы назвать это.

Последние две недели – это ужасно… Иррациональная нескончаемая агония…

Я уйду… у него, конечно, тоже будет дроп.

НО КАКАЯ РАЗНИЦА?!

Какая разница, если от моего присутствия он постоянный, а если я уйду это рано или поздно закончится.

Он справится.

Он сильный.

Это не может длиться вечно...

Мы перетерпим и всё.

Глубоко вдохнув, я нажала на кнопку звонка, и Илья открыл дверь. Молча делая шаг назад, он запустил меня внутрь. Когда наши тела сблизились, меня качнуло к нему, но я резко отстранилась, делая еще пару шагов дальше.

Он еще не знает… Но уверена – всё почувствовал!

Я специально не предупредила его, что приду. Потому что он бы сразу почувствовал мой настрой. А я не хотела затягивать нашу казнь.

Словно подтверждая мои мысли, он почти прохрипел:

– Анечка… – и съехал вниз по стене.

Внутренне я заплакала. Поворачиваться к нему не решилась. Голос был послушнее, чем чувства и прозвучал сдержанно и даже тепло:

– Пойдем, нам нужно поговорить.

Он молчал…

Я знала, что он неизбежно последует за мной. Не разуваясь и не снимая пиджак, я прошла на кухню. Звук от моих каблуков в тишине его квартиры звучал так, как будто кто-то вбивает гвозди в паркет на полу.

Остановившись, я развернулась к окну, он не должен видеть моих глаз – мы оба сорвемся. На улице стояло моё такси. Нужно сделать всё быстро…

Я не слышала, как он зашел, но увидела его отражение в стекле.

– Сядь… – попросила я.

Отодвинув стул, он сел за стол спиной ко мне.

Спасибо тебе, мой рыцарь…

Я повернулась и погладила взглядом его напряженные плечи.

Хотелось кричать…

Хотелось сесть у его ног…

Хотелось спрятать его лицо у себя на груди…

Хотелось просто обнять…

Хотелось…

Мой голос жил отдельной жизнью:

– Нам нужно остановиться.

Его рука резко сжалась в кулак и подлетела к губам. Он вжал кулак себе в губы…

Мы оба кричали внутри…

Мы оба молчали…

Было страшно и больно…

– Илья…

– Не надо…

Закрыв лицо руками, он медленно прилег на стол.

По моим щекам полились слезы, и я снова ПОЧТИ решила переиграть начатое.

– Илья…

У меня всё никак не получалось сделать «контрольный»!

Я молилась, чтобы он не повернулся, и он подчинился. Он всегда подчинялся…

Я истерично засмеялась про себя от мысли, что если бы в моей руке было оружие, он сам бы сделал «контрольный», чтобы облегчить мне задачу. И он, конечно, сделал его!

Тихо, спокойно, ровно:

– Спасибо тебе за всё, Анечка. Я понимаю… Иди.

Я вылетела из его квартиры и, ничего не соображая, влетела в машину. Водитель, ничего не спросив, тут же тронулся по нужному адресу.

Я предупредила его обо всем заранее…

Прощай...

Никто не останется так надолго со мной.

Прощай,

Никто не вживлял в мое сердце столько любви.

Мой разум

И твой,

Всё сразу

Рви, пой.

Снимай