Гэсэр

Как солнце сверкает,

Как дуб шелестит,

Так Гэсэр Абай

В боевых одеждах стоит.

После этого,

Чтобы десять лет не голодать,

Рот себе паучьим жиром он смазал,

После этого,

Чтобы двадцать лет не голодать,

Губы себе червячьим жиром намазал.

После этого,

Величественным движеньем

Открывая перламутровую дверь,

Наружу он выходит теперь.

Неторопливыми движениями,

Не уронив ни пылинки с ног,

Перешагивает мраморный порог,

С достойным и красивым лицом

Выходит на серебряное крыльцо.

Крыльцо это так устроено,

Что не слышно его под пятками,

Крыльцо это так просторно,

Что бегать бы там кобылицам с жеребятками.

Медленными движениями,

Без суеты,

По ступенькам серебряным с высоты,

Ни разу на лестнице не оступясь,

Идет он туда,

Где стоит серебряная коновязь.

К коновязи он идет с серебряного крыльца,

Красный повод отвязывает от серебряного кольца,

По крупу гладя,

По шее хлопая звонко,

Своего коня он ласкает, как жеребенка.

Красный шелковый повод

Он от коновязи отвязал,

Конец этого повода

Он в правую руку взял,

Ногу в чисто серебряное стремя он вдел,

В якутско-серебряное седло он прочно сел.

После этого,

У повода правую сторону натянув,

А левую сторону ослабляя,

Морду коня в нужную сторону повернув,

Он его по солнышку скакать заставляет.

В восточную сторону направляется он,

Чтобы освободить солнцеликую Урмай-Гоохон.

Конь его, как на крыльях несет,

Абай Гэсэр песню поет:

«Лук мой военный, лук мой желтый

Не рассохся, не искривился,

Меч мой железный, меч мой твердый

Не погнулся, не затупился,

Стрелы мои оперенные,

С четырех углов заостренные

Неизменными пребывают,

Сабля моя блестящая,

Сабля моя разящая,

Наповал убивает».

Едет Гэсэр по ханской звонкой дороге,

Едет Гэсэр по общей торной дороге.

По дороге широкой,

По дороге лесистой

Едет Гэсэр рысисто.

Перескакивает он через тридцать вершин,

Как через одну вершину,

Перемахивает он через тридцать долин,

Как через одну долину,

Над лесными верхушками пролетает,

За верхушки копытами не задевает.

Хоть длинна река,

Но до моря все равно добирается.

Хоть дорога и далека,

Но цель все равно приближается.

Вот родная земля

Уж кончается,

Вот чужая земля

Начинается.

То по траве, то степью

Доскакал Гэсэр куда нужно.

Среди просторного чистого поля,

Где долину пятиглавая сосна осенила,

Красные натянул Гэсэр поводья,

И Бэльгэна-коня осадил он.

После этого,

Тринадцать его великих волшебств

По широкой ладони бегают,

Двадцать три великих его волшебства

По пальцам пляшут и скачут,

Превратили они Бэльгэна в жалкую, пегую

Кривоногую, вислоухую клячу.

На лошаденку пегую, дрянненькую,

Накинул Гэсэр потник дырявенький,

Приладил седло деревянненькое.

Сам он сделался седеньким старичком,

Сморщился весь, согнулся крючком.

На седельце уселся, тронул поводья,

Лошаденка трусит, ушами поводит,

Но дорога все равно сокращается,

Цель далекая приближается.

В это время

Шарайдаи, долиной желтой владеющие,

Троеханы,

Бесчисленных подданных имеющие,

Начали укреплять свои границы,

Чтобы ни зверь не проник, ни птица,

Чтобы не было здесь никому пути,

Чтобы даже змея не могла проползти.

Воздвигли они каменные скалы,

Которые друг о дружку как зубами скрежещут,