Веллоэнс. Книга первая. Восхождение (СИ)

решите. Если эта мишура позволит привлечь свежие мозги, почему бы и нет?

Разговор окончен! Пойду, арендую альпеншток, что-то засвербело на скалу влезть.

***

Герои вторые сутки шли вдоль громадной каменной стены. Массивные плиты

наползали друг на друга, приплющивая одним видом. На стыках виднелась

выдавленная глина красновато-серого цвета, по стенам шли трещины, шириной в

ладонь, Пармен один раз засунул руку по плечо, долго потом вытаскивал, изорвал

рубаху, ошкурил локоть. Для стены такая трещина – как для Корво мелкая ссадина.

Авенир поглядывал на мужика, ухмылялся. Когда впервые с ним встретились в

Дольснеях, был тощ, как проспавший три зимы медведь. Сказалось сцерское иго.

Сейчас же, за время походов, сражений да опустошительных набегов на едальни

(волхв добавлял жгучие травки, вызывавшие зверющий аппетит), бородач раздался, кости обросли добротным мясом, лицо стало квадратным, а на шею вместо оберега

можно наковальню вешать. Знойное солнце окончательно вытопило остатки сала, под кожей прокатывались валики мускулов – когда великан снимал душегрейку, селяне охали от изрезывавших спину борозд и бугристого пресса. «Прямо второй

Сивуш». Подумывал заняться Парменом, в дороге меткий цыганенок пригодится, вот только подождать, пока мозги на место встанут. А то сила без ума – как медведь

без ошейника, загубит в первой стычке. Ему, волхву, форму тоже держать нужно, но не так. Чем больше мяса, тем меньше чаровства, а силы чародейские еще

пригодятся.

Думы развеял удивленный вздох цыганенка. Пармен пялил округленные глаза

– туда, где стена переходила во врата. Огроменные блестящие петли держали

створку, сколоченную из стволов вековых дерев. Гигантские стволы просмолены, плотно прилажены друг ко другу, обтесано так, что не зацепишься. Корво с силой

ударил по дереву фальчионом. Клинок отскочил, на лезвии появилась зазубрина.

Ствол все также блестел, абсолютно гладкий, без мельчайших царапин.

– Куда нас привел, кудесник?

Бородач потирал кисть, с нескрываемым восторгом обозревая

возвышающуюся преграду.

– Какие же великаны строили этот град? В прошлый раз – годков десять назад

– здесь был проходной двор, а теперь словно подменили.

Авенир щурился, силясь узреть щель. Пармен мог бы поклясться, что слышит

треск волшебных мозгов. Волхв ударил посохом оземь, угодил в глиняный черепок, раскрошив тот в пыль.

– Открываются наружу, или толкать внутрь нет смысла. Даже муравит не

сдюжит. И щели нет, прилажено плотно. Унтц-Гаки, попробуй вглубь прорыть.

Его развьючили и тот зарылся в землю. Каменная крошка и пыль вылетали из

образовавшейся ямы, забивали глаза. Троица поспешно отошла. Через несколько

минут скрип исчез.

Путники уже вовсю скучали, когда вдруг из норы появилась морда, вся в

красноватой грязи. Муравит выполз на поверхность, принялся тереться об сухую

траву, освобождаясь от глины, оставляя на земле остатки шкуры.

Там, где недавно росла шерсть, виднелись черные пластины, местами

сочилась сукровица, пахло паленым. Унтц-Гаки шелестнул жвалами:

– Стена вглубь. Ниже горячо. Не пролезть.

Пармен ругнулся, посмотрел на Корво:

– И чего делать? Все – домой пойдем – окончен квест, дверь не открыли?

Мужичина восхищенно бормотал:

– Ну, турмы, ну хитрецы. Закопать стены, чтобы не подрыли. Это ж еще под

ворота надо лаз прикрыть. Великий, должно быть, народ. Нир, может магией, а?

Волхв смутился.

– Что я сделать могу с этой стенкой? Тут наверняка маги помощнее меня

старались. Да и я пока что больше волхвованиями. Мое дело – травы собирать, зелья варить, погоду творить по надобности. А магия – это так, на черную нужду.

Корво улыбнулся:

– Вот и попрактикуешься. Чай, хуже не будет.

Авенир отогнал соратников подальше. Взмахнул жезлом – глаза прикрыты, уста бормочут неведомые слова. Жезл в руке волхва побелел, ралисту накалился, вспалил оранжевыми языками. Чародей выпрямил руку, из жезла вырвался

огромный коричневатый шар, с треском ударил о врата. Раздался всплеск, в ушах

зазвенело, муравит молниеносно зарылся в землю, кони жалобно заржали. Героев

накрыло волной мутной жижи, от тухлого запаха Пармена вывернуло, Авенир и

Корво держались, хоть и позеленели, став похожими на болотных набов.

Бородач сплюнул:

– В следующий раз будешь практиковаться в одиночку в своей черной нужде.

Вонючий едкий туман рассеялся. Врата стояли неподвижно, повреждений не

было. Авенир растеряно сказал:

– Надо другой шар попробовать. Огненный или каменный. В заклинании одно

слово поменять.

Пармен стоял на четвереньках, поднял голову и жалобно проблеял:

– Не надо ничего менять, а? От второго заклинания кишки вывернет. Наружу

вывернет, а не просто.

Унтц-Гаки вылез на поверхность. Антеннки подрагивали:

– Слышу треск. Идет большой.

Шаги загромыхали, словно с вершины горы на землю падали гигантские

каменья. Врата без скрипа приоткрылись, из щели показалось старческое лицо.

Морщины разрезали лоб и скулы, глаза светились оранжевыми огоньками. Ветхий

маг скривился в недовольной гримасе, уголки губ оголили острые желтые зубы.

– Чего надо?

Авенир выступил вперед:

– Досточтимый! Позволь путникам пройти в Турмагу.

– Идите вон отсюда, пока с грязью не смешал. Даже слышать не желаю о

мерзких турмах.

Корво подался поближе:

– Обижаешь, старче. Закон странноприимства нарушать не следует. Особенно

тебе, умудренному веками.

Врата закрылись, послышалась приглушенная ругань. Раздался щелчок, двери

распахнулись на всю ширину. Перед героями стоял гигант, облаченный в темную

робу, на голове уместилась широкополая шляпа. Маг недовольно пискнул:

– Заходите.

Пармен быстро растреножил коней. От мага на треснувших камнях оставались

светящиеся следы, от них веяло жаром и пылью. Герои мчали во весь опор, едва ли

не теряя хозяина из виду.

Наконец, ход вывел к необъятной пещере. Темень, с потолка капает вода, под

ногами скрипит песок. Чуть дальше показалась вогнанная в стену дверь. Маг

хлопнул в ладоши, по стенам загорелись факелы. Тусклый свет едва освещал

покои. Вокруг голый камень, посредине стоит постамент с рукописями и книгами.

В одном углу пепелище, да котел, в другом – ложе, устланное шкурами коз, коров, медведей и лосей. Старик со вздохом улегся.

– Откуда пришли?

Пармен раскрыл рот:

– По миру идем. Родства нигде нет, брошены на волю Фортуния, великий.

Старик зевнул:

– Я-то разве великий? Вот брат мой был, Маличбран, тот да, действительно.

Горами тряс, ниспровергал царства. Даже драконы его умять не могли. Погиб по

глупости. С голодухи натрескался ядовитого плюща. Так пронесло, половина

великого града Бангхилла задохнулась. Он еще не мог все уразуметь – вроде и от

яда умирать пора, а некогда. Нет, я не великий. Обучаюсь еще.

Корво почесал пятерней затылок:

– Может поесть чего? На пустой желудок как-то не говорится.

Маг махнул рукой. В воздухе возникла туша быка.

– Вот. На пепелище, за котлом лучинки лежат. Сготовьте, коли голодны. Я с

утра трапезничал.

Лучинки за котлом оказались массивными бревнами. Муравит, щелкая

блестящими жвалами, нацарапал чурок. Пока Авенир с Парменом устраивали очаг, Корво разделал тушу. В воздухе разнесся аромат жареного мяса, желудки героев

немедля затребовали еды. Кипящий жир стекал с мяса, падал на раскаленные угли, шипя, источал вкусный дымок. Волхв достал из котомки травы, плеснул в пиалу

воды, все тщательно замешал.

Жевали молча, наслаждаясь каждым куском. Требуху бросили Унтц-Гаки, тот

жадно смолол кишки, даже глаза-бусины, всегда черные, как-то необычно

засветились. Царапины и ожоги муравита затягивались быстро, на голой шкуре