Скелетон. Откуда берутся живые мертвецы?

Варп

Скелетон

Часть первая. Откуда берутся живые мертвецы?

1. Рождение

Вокруг лежали сотни костяков. У некоторых, было в руках оружие, другие его не имели и в целом, все было похоже на поле боя, давным-давно отгремевшей битвы, если бы не два «но» — многое из лежащего оружие было старым, но без особых следов ржавчины и, это «но» было главным, битва «отгремела» всего то около часа назад. Между костяками ходили одетые в кольчужные доспехи воины, участники той самой битвы, и чутко прислушивались, не шевельнется ли где косточка, не заскрипит ли костяная рука сжимаясь на рукояти старого оружия? По-хорошему, надо было бы собрать все костяки в кучу и сжечь, но во-первых, дерева в округе не было, лишь скалы да песок, а они горят еще хуже чем кости… Все же привезенные с собой горючие материалы и элексиры люди уже потратили, чтобы сжечь прах одного конкретного существа — тоже довольно костистого. Во-вторых, людей осталось очень и очень мало, они неимоверно устали и сил у них сейчас оставалось, лишь на такую вот простенькую меру предосторожности — пошатываясь бродить и слушать. Ну и в третьих… это было не так уж и нужно. Главная угроза была устранена и собранные с нескольких провинций костяки, были теперь, безопасны, уж для воинов в кольчугах, точно. Стоило управлявшему ими «кукловоду» сгинуть и все его «марионетки» попадали там, где застигло их это замечательное событие.

Сперва воины обходили костяки один за другим, наклоняясь к каждому и пиная черепа своих бывших противников, но не один из скелетов не шевелился и постепенно солдатам это надоело, тем более что были они очень уставшими, и бойцы начали терять бдительность. Все чаще они начали задумываться о своих проблемах, уходить в свои мысли — оплакивая товарищей или радуясь будущей встрече с родными — а не следить за тем, что происходит вокруг. Среди воинов бродили и несколько человек в рясах, время от времени посыпая особо подозрительные костяки каким то песком, эти люди сохраняли настороженность гораздо дольше воинов, но и их внимательность постепенно притупилась. Наконец один из людей в рясе дал остальным сигнал заканчивать и подойдя к сержанту, что то ему сказал, а сержант, кивнув, скомандовал воинам собираться. Облегченно вздохнув, усталые солдаты выстроились в две колонны и потянулись куда то на восток. А вслед за ними, поскрипывая, пристроились телеги, нагруженные телами их павших товарищей.

Уже стемнело и ветер разносил последние искры костра, который устроили победители. Ветер пересыпал песчинки и мелкие камушки, смешивая их со своей новой игрушкой — пеплом. Казалось, что кроме ветра и его «игрушек», ничто не живет и не шевелится в окружающем это «открытое захороненние» пространстве. Однако это было не совсем так… Один из уставившихся в небо пустыми глазницами черепов, думал. Точнее говоря, он вспоминал. Словами не передать, как это тяжело — вспоминать — но в особенности, если у тебя нет такой незаменимой для этого штуки, как мозг. Скелет «пришел в себя» еще в то время, когда здесь были солдаты. Он даже пытался позвать их, особенно того веснусчатого паренька, который склонился над ним, внимательно вглядываясь в пустые глазницы черепа — но у него ничего не вышло. У него просто не было сил ни для того чтобы пошевелиться, ни тем более для того, чтобы что то сказать. Да и как? Языка то у него теперь, тоже нет. А ведь когда то он у него был и даже его имя было тесно связано с этой чудесной штукой! Скелет вспомнил, что его звали Серый Ворчун. Частично из-за того, что он частенько ворчал, а главным образом из-за цвета волос — серого словно пепел.

Возможно у Серого было и другое имя, но его он вспомнить никак не мог. Да и стоит ли теперь?.. Впору придумывать себе новое имя, поскольку ни волос, ни ворчания у него больше не было. Да и не до имени ему было… Перед глазами, будто из тумана, выплывали картинки его последних дней жизни и «посмертного» существования. Вот он сидит у себя в землянке, пытаясь залить самогоном боль в суставах и вдруг, в глазах все чернеет, а сердце пронзает боль как от тысячи игл. Вот он сидит в котле, в смоле и удивленно смотрит как демоны подбрасывают уголь под его новое обиталище — какое то время он паникует, но затем понимает, что ему совершенно не больно и он расслабленно вытягивается в чане. Вот он открывает глаза и видит перед собой истлевшую крышку гроба. Он вытягивает кости рук и начинает быстро скрести сначала трухлявую древесину, а затем и землю, быстро выбираясь на «свободу». А вот он уже в составе таких же бедолаг, стоит перед личем — злобным мертвым колдуном, который злобно ругается на своем колдовском языке. Дальше пошло самое «интересное»… Оказывается он врывался в какие то незнакомые города. Зачем то пытался есть людей… И хотя отрывать плоть и пережевывать у него выходило «на раз», но никакого насыщения он не испытывал и вообще смутно себе представлял, что он делает и зачем. На моменте когда он приближается к какому то плачущему ребенку, Серый свои воспоминания оборвал и постарался «перемотать» в конец… Оказывается и у скелетов есть нервы, причем не такие уж и железные. А вот последние воспоминания понравились ему гораздо больше — он оборачивается к холму, на котором стоит лич и видит как несколько монахов в рясах и парочка воинов валят его «хозяина» и что то с ним делают, после чего Серый и все его «приятели» валятся на землю безжизненными куклами.

Удовлетворенно и привычно поворчав про себя, Серый вынырнул из воспоминаний и огляделся. Точнее посмотрел туда, куда смог — вверх и чуть скосив зрение — была глубокая ночь и на небе сияли звезды, ну а сбоку было темно и скучно. Серый принялся любоваться звездами, но уже спустя пару минут опять «нырнул» в воспоминания, на этот раз «прижизненные». Одно из самых первых, было о том как он покачиваясь стоит в таверне, с разбитой головой, а рядом с ним стоит вербовщик и успокаивающе положив руку на плечо вещает: «- Подпиши эту бумагу парень и можешь не волновать. Ты знаешь закон, армия все списывает! Не ты начал эту драку и ты не должен страдать за этих уродов!». Вербовщик говорил что то еще очень долго, а Серый качался, смотрел на капающую кровь и думал: «Кто я? Где я? Когда он заткнется уже…». Наконец не выдержав, Серый поставил какую то закорючку на бумаге, которую ему совал вербовщик и тот удовлетворенно замолчав, потащил Ворчуна в казармы. Конечно, были у него обрывки и более ранних воспоминаний, но были они уж очень смутными и непонятными…

Следующие сорок лет жизни, Серый провел в седьмом легионе Его Императорского Величия — и это были лучшие годы его жизни! Он всегда знал что ему делать, у него была еда и вода, а по вечерам у костров, он мог слушать рассказы и мечты своих товарищей столько, сколько его душе было угодно. Из них же он почерпнул и свою мечту — после выхода со службы, прикупить маленькую таверну, жениться и завести не менее трех детей. Большую часть времени легион с кем нибудь воевал. То защащая интересы империи, то нарушая чьи то еще интересы, то гоняясь за какими то нечесанными, лишаястыми разбойниками, а то и сражаясь с мертвяками, такими же как он сам. Мертвяки всегда приходили из пустыни Проклятой земли, точнее их приводил лич, хотя иногда он добирал себе скелетов уже в провинциях. Так что все, у кого были деньги или хотя бы любящие родственники с топорами — предпочитали свои тела после смерти кремировать. Хотя топоры император не одобрял и жестоко наказывал тех, кого ловили за рубкой в лесах — поскольку подданных у императора было много, а плодились и умирали они просто образцово, нормальных же деревьев, пригодных на строительство домов, кораблей и военной машинерии, становилось все меньше и меньше. Вот только ограничиться сушняком, в таком деле как кремирование, подданные никак не хотели и это императора сильно злило. А императоры это не те люди, которые держат свое раздражение при себе, они не сидят надувшись в темном углу — императоры испытывающие раздражение, сразу же начинают им щедро делиться с окружающими. Кстати, этим ему тоже приходилось заниматься — легионеры окружали деревеньку, рядом с которой совсем недавно рос корабельный лес, после чего сержант выходил вперед и говорил испуганным крестьянам: «Император недоволен.», после чего солдаты доставали дубинки и показывали подданным императора — «насколько» он недоволен…