А обещали сказку…

– Я не уйду.

Тишина. Только сердце колотится в груди как ненормальное.

– …либо уходи вместе с ней…

– ?..

– Что ж, тогда забирай. Вот она. Только… сильно потрепана, но в этом виноват ты один.

– Она должна прийти в себя и согласиться. Только тогда отключение от жизнеобеспечения может помочь ей проснуться.

– Так разбуди.

– Издеваешься? – шипение.

– Нет. Я серьезен. Разбуди.

Пытаюсь заглянуть в щелку, мало что понимая.

Ошарашенно смотрю на лежащую на кровати, залитую кровью по самые ушки, меня и склонившегося над телом и осторожно лечащего жуткие раны Вирта. Кот сидит рядом и нервно дергает хвостом.

Я уже ничего не понимаю.

– Не отзывается. – В голосе эльфа – лед и металл. Я еще никогда не видела Вирта таким. Словно вот-вот сорвется.

– Мне жаль.

– Да ты… – вставая и делая шаг вперед. Кот ощерился, вздыбив шерсть.

Раскрываю дверь, вхожу и смотрю в расширившиеся глаза мужа.

Кот поворачивается, шипит и прыгает ко мне.

Эльф поворачивает голову, очертания фигуры смазываются. И пантеру отбрасывает к окну – она вышибает стекло. Воющее животное падает вниз. По лицу – словно ветром мазнуло. И все.

– Марина.

Сильные, родные объятия, зарывшиеся в волосы пальцы и его теплое дыхание. Я… скучала.

– Что?

На кровати – медленно тает силуэт моей растерзанной тушки.

– Пойдем домой, пожалуйста, – хрипло, сжав руку в кулак и зарываясь лицом в мои волосы. Вторая рука крепко держит за талию, не позволяя даже шевельнуться.

Замираю и упорно молчу, едва сдерживаясь, чтобы не сказать «да». У окна слышен звон падающих на пол стекляшек.

А на подоконнике снова стоит Мурз.

Молча на него смотрим.

– Что ж… похоже, мне снова придется все объяснить.

Кот спрыгивает на пол, что-то шепчет, и окно становится целым. А мелькнувшая на стене противоположного дома белая тварь разочарованно скользит дальше. Меня передергивает.

– О чем? – Вирт удерживает меня в объятиях, даже и не думая отпускать. Кот, лизнув оцарапанную лапу, задумчиво на нас смотрит.

– Она создала этот мир, Вирт.

– Я это уже понял.

– Как и то, что мир начал жить самостоятельно?

– Да.

Я не вмешиваюсь, мне просто уютно в его руках и хорошо при мысли, что меня не бросили и не оставили здесь одну.

– А знаешь, почему он стал так активно оживать? Потому, – не дожидаясь ответа Вирта, – что твоя жена все ближе и ближе к грани, после которой выбраться отсюда уже не сможет. Ее душа становится душой этого мира. И если она его покинет – умрем мы все… Умрет сестра вампира Вирха. Умрут все ее подданные. Исчезну я, фея, все еще ищущая Марину в лесу. Гриша, храпящий в соседней комнате и так и не добравшийся до своих островов. Ты это понимаешь?

Молча смотрю на Мурза.

Снизу раздаются негромкие крики пирующих людей, за окном луна скользит меж туч, заливая все белым неярким светом. Где-то в трубах воет сонный ветер, навевая дрему. Этот мир не может быть нереальным. Он еще более реален, чем я.

– Это стало больше, чем просто фантазией. У людей, эльфов, фей и прочих существ начинает просыпаться своя воля. Жизнь уже идет своим чередом. И только-только начинающий осознавать себя мир совсем не хочет терять ту, кто его создал, ту, которая способна защищать, как никто другой.

– И что со мной станет, если я останусь? Я ведь чуть не погибла недавно…

Кот смотрит на меня так, что осекаюсь. Но отвечает, как ни странно, по-прежнему вежливо:

– Что с тобой станет? Простите, госпожа, но ни одно живое существо здесь неспособно причинить вам вред. То была… оплошность, случайность. Ради исправления которой в нужном месте и в нужное место появился я. Не появился бы я, случилось бы еще что-то. Но поверьте, вам ничего и никогда не будет здесь угрожать. Вы будете вечно молодой и прекрасной, госпожа. Сможете прожить тысячи жизней! В любой момент изменить внешность, возраст, привычки. И даже стирать и возвращать себе память по желанию. А захотите – поступите в Академию волшебства и станете лучшей волшебницей этих земель. Спасете каких-нибудь друзей и весь мир в придачу от страшного зла. Или проживете много лет на берегу океана, обзаведясь семьей и нянча детей. А можете хоть завтра отправиться путешествовать с Гришей, он явно не будет против. Особенно если с ним поедет крепкий мужчина, которым вы при желании можете стать. – Клыкастая усмешка. – Здесь у вас будет все! Любая сказка. Любая фантазия. Пойми это, Марина.

– Вирт…

– Вирт не может остаться. Он – чужой. И его все равно очень скоро отключат медики.

– А если я умру в реальности?

– Теперь ЭТО – твоя реальность. А тело умрет. Там оно действительно умрет. Но тебя это не должно волновать.

Молча сморю на кота. Чувствую, до какой степени напряжен стоящий между мною и ним Вирт. И… впервые в жизни мне нечего сказать.

– Выбирай, Марина. Выбирай свою сказку. Тысячи, миллионы сказок! И все настоящие, все со счастливым концом. Или же, – сощурив глаза и махнув хвостом, – жизнь с одним человеком. В мире, из которого ты настолько хотела сбежать, что смогла создать свой собственный. В мире, который тебя отверг.

Вирт тихо зарычал, выпуская когти. Его фигура менялась. Вместо эльфа передо мной снова стоял высокий, сильный худощавый мужчина, с ненавистью смотрящий на встрепанного кота. И… ждущий, что я отвечу. Ожидающий моих слов.

Вирт.

Закрываю глаза и мотаю головой.

– Мне надо подумать, – хрипло. – У меня ведь еще есть месяц.

Кот сверкнул глазами и склонил голову в изящном поклоне.

– Что ж. Как будет угодно госпоже. Но вы правы, вам стоит подумать.

И пантера прошла мимо нас к выходу, даже не покосившись в сторону Вирта.

Муж же, опустив голову, смотрел на свои руки и молчал.

И я тоже молчала… Не зная, что ему сказать.

Глава 45

«Добро пожаловать в мой мир. Мир добра и света! Здесь есть мирные люди, незадачливые гномы и мудрая властительница, которую все любят и просят поразить страшное зло. Это я.

Что? Да, я в курсе: враг силен и необычен, а зло не дремлет. И про дюжину драконов знаю. Да, да, про то, что темный властелин – колдун и каждый вечер убивает по козе, мне тоже известно. Нет, запоры не лечу. И грыжу не вправляю. Что тогда умею? Все! И по зубам дать в состоянии, если не прекратишь прикапываться.

Итак, на чем я остановилась? Ах да…»

– Что пишешь? – Вирт зашел в номер и сел на край стола.

Зачем-то переворачиваю лист бумаги – немного рваный и с пятном от курицы в центре. Разглядываю пальцы, осторожно разглаживающие края. Фея, до этого сидевшая на столе и дававшая «ценные» советы, по стеночке вылетела в окно. Вирт ее не переваривал, и она это помнила.

– Я хочу немного тут все изменить. – Улыбаюсь и отвожу взгляд от окна. – Устроить себе что-то вроде последнего приключения.

Вирт молчит. Подняв лицо, встречаюсь с пристальным взглядом спокойных глаз.

– Последнее?

Киваю и пожимаю плечами.

– Я поняла, что люблю тебя, еще тогда, когда чуть не сбежала с Мурзом. Ну и подумала, а точнее, поняла, что не смогу создать здесь себе кого-то, с кем мне будет настолько же не одиноко. И потом… я так долго добивалась Хорта. – Растерянно замолкаю, окончательно запутавшись.

Вирт кивает, встает и выходит. Удивленно смотрю ему вслед, прикусив губу. Ему все равно? Не может быть, чтобы мои слова даже не задели – он ведь так долго пытался меня вернуть. Или просто не хочет показать чувства?..

Ладно. Неважно. Все неважно – я ведь уже приняла решение быть с ним.

Переворачиваю лист, беру в руки потрепанное гусиное перо и снова макаю его в чернильницу. Первой появляется жирная клякса. Тяжело вздохнув, корябаю дальше. Так, если я все правильно поняла, в этом мире слова, которые я пишу, становятся частью реальности, буквальным образом оживая. А это значит – нужно как можно ярче представлять себе то, что хочу, и оно возникнет само собой, перекраивая реальность.