Вампир поневоле

– Нормально! – с трудом выдохнул друг, а потом перевел взгляд на спутницу вампира и мрачно бросил: – Девушка, скажите своему кавалеру, что ему надо пить валерьянку! Литрами. А желательно вообще ведрами!

Нить шрама на щеке Раду налилась кровью, вампир рванулся вперед, но в этот момент тонкая рука девушки легла ему на запястье:

– Не надо… – и чел Фрумос остановился.

– Аня, – не успокаивался Вовочка, медленно вставая на ноги, – учись, как надо!

У, как же мне надоел этот камикадзе!

На лице Раду заиграли желваки.

– Мы еще встретимся! – И он вместе с девушкой растаял в ночи.

Вовочка наконец перестал кашлять и хватать ртом воздух и, плюхнувшись на скамью и отдышавшись, тихо поинтересовался:

– Что это было?

Я медленно опустился на лавочку рядом с ним (ноги не держали вообще) и флегматично пожал плечами:

– Глюк?

– Ни фига себе у тебя глюки, Андрюшенька, – возмутился Вовка, потирая рукой передавленное горло. – Анины галлюцинации хоть на людей не кидаются, тихо себе лежат, зарастают пылью…

Девушка, шагнувшая было к Данешти, замерла, возмущенно уставившись на него:

– Да я… Да ты… – не подобрав в гневе подходящих слов, она плюхнулась на лавку рядом со мною и обиженно отвернулась от нас.

Я осторожно обнял ее за плечи:

– Ань, не обижайся ты на этого идиота. Стресс он так снимает, под… – я запнулся, потому что на язык просилось нечто явно нецензурное, – …подколками.

Девушка обиженно дернула плечом:

– Пусть он извинится, – в голосе явственно послышались слезы. – Я что, виновата, что это произошло?! А с Раду он сам поцапался!

К счастью, спорить Вовочка не стал, только вздохнул:

– Извини… Черт, и как я маме объясню наличие таких оригинальных синяков на шее? И ведь будут же.

– Сойдут, – отмахнулся я. – Меня больше интересует, знает ли Влад, что Раду жив?

– Как найдем – спросим, – фыркнул Вовочка и, не дожидаясь ответа, весело продолжил: – Пошли искать?

Я тихо застонал, спрятав лицо в ладони.

Несмотря на то что на улице царит ночь, в квартире задернуты все шторы: чтоб утром не спешить… В комнате тишина, лишь чуть слышно мурлычет магнитофон – мелодия простенькая, даже скучноватая, а потому совершенно не мешает разговору.

Леля, сидящая с ногами на диване, покосилась на замершего в дверях Раду:

– Не понимаю. Что он тебе такого сказал, что ты взорвался.

– А тут и понимать нечего, – рявкнул мужчина. – Мало того что Влад сломал мне жизнь! Из-за этих… домузлар [4] все рухнуло еще раз! – Он со злостью ударил кулаком по стене. Появилась вмятина, по обоям побежала тонкая сеть морщинок-трещинок.

– И что дальше? – фыркнула девушка.

Он перевел злой взгляд на нее:

– Боишься?

– Не мели ерунды, – нервно дернула плечом она. – Если бы я тебя боялась, черта бы с два оставалась здесь.

Он одним прыжком преодолел разделяющее их расстояние, склонился над хрупкой фигуркой.

– Хочешь сказать, – хриплый голос дрожал от ярости, – тебя не пугает, что я такой урод?! Как сейчас говорят, мутант?!

Девушка пожала плечами:

– Я говорю тебе это уже около двух лет.

– И врешь!

Вместо ответа она обняла его за шею, притянула к себе и поцеловала.

Толком постонать мне так и не дали – Аня, тихо вздохнув, поинтересовалась:

– И что дальше?

– В смысле? – убрал руки от лица я.

– Дальше что делать? – не успокаивалась девушка. – Влада мы так и не нашли.

Вовочка пожал плечами:

– Найдем завтра.

– Да?! А ночевать я где буду?

– Дома, – на автомате ляпнул я, а потом уже до меня дошло. Ага, дома. С паучками, значит, такими симпатичными, паутиной, которая мгновенно появляется, и прочими милыми фенечками.

Но, в самом деле, не брать же слова обратно? Вот только что делать?

– Одна? – кажется, Аня сейчас все-таки разревется.

Ответил я ей на полном автомате:

– Хочешь, я у тебя переночую?

Вовочка противно захихикал. Я убью его!

Аня вскинула на меня ошарашенные глаза:

– Давай… Только спать негде. На полу ляжешь?

– Лягу, – вздохнул я, чувствуя, как все сильнее и сильнее вляпываюсь во что-то не совсем хорошее.

Вовка уже даже открыл рот, готовясь сказать что-то разумное, доброе, вечное, когда я внезапно вспомнил, что у меня телефона нет. Сколько сейчас? Около десяти? Мама меня убьет.

– Вов, дай телефон, – перебил я друга, при этом судорожно подбирая слова для грядущего разговора. Чувствую, я услышу и узнаю о себе много нового и интересного.

Трубку взяла мама.

– Алло?

– Мам, привет, это я.

– И где ты ходишь?! – Судя по голосу, настроение у мамы ниже среднего. Ромка уже успел испортить?

– Гуляю.

– А телефон трудно было взять? Почему он у тебя выключен?!

– Разрядился, – ляпнул я первое, что пришло в голову. О том, что случилось на самом деле, я лучше завтра сообщу.

– Следить надо!.. – грозно начала мама. Договорить я ей не дал:

– Мам, я в театре с Аней был, – судя по Аниным глазам, она всерьез задумалась над тем, почему ж мы до сих пор ни разу не были в театре. И подсказывает мне внутренний голос, что в ближайшее время меня таки туда затянут. Главное только выбрать спектакль не особенно скучный.

Мама сразу подобрела:

– И?

– На часы не смотрел совершенно, забыл тебе сказать, что билеты купил, сейчас вот только вспомнил, что позвонить надо. – Главное, добавить в голос побольше покаянности.

– …А потом нам под дверь подкинут младенца в люльке! – прорвался Ромочкин голос.

Да уж, с таким счастьем, как младший брат… Хорошо все-таки, что он на другом конце провода.

– А придешь скоро? – не успокаивалась мама.

– Не знаю, – вздохнул я, – мы хотели еще по набережной погулять…

– Ну ладно, значит, мы тебя не ждем, – и она положила трубку.

Слава тебе господи! Меня не будут бить ногами, если я не приду домой. По крайней мере, я на это надеюсь.

Голодный Вовочка бросил нас около Аниного подъезда и сбежал домой. Честно говоря, ночевать в квартире у Ани я побаивался: чего один коридор стоит! Комната небось такая же…

К моему удивлению, все оказалось намного чище и проще.

Да, коридор зарос паутиной. Да, зеркала отражали все что угодно, но только не лица тех, кто в них заглядывал. Но комната… комната была абсолютно нормальной, безо всяких намеков на антураж дешевого фильма ужасов: небольшой шкаф-сервант, диван, тумба с телевизором да ковер на полу – вот и вся обстановка.

Как Аня и говорила, она уложила меня на полу, кинув лишь пару простынок (одну, чтоб не на ковре лежать, вторую – чтоб было чем укрыться), подушку… Вот и вся постель. Впрочем, на большее я и не рассчитывал.

Пожелав девушке спокойной ночи, я лег на импровизированную кровать, прикрыл глаза:

– Если что, кричи…

Заснул я мгновенно.

Лунный свет пробивается сквозь неплотную ткань штор. В открытую форточку врывается свежий ночной ветерок. А я сижу на ковре и мучительно пытаюсь понять, что меня разбудило. Может, просто не привык спать в одежде? Я знаю, что я идиот, но заставить себя раздеться и лечь спать в одних трусах попросту не смог. А может, какой-то звук раздался? Но вот какой? И откуда?

На диванчике у стенки спит Аня. Накрылась с головой, только пятка торчит из-под махровой простыни, свернулась калачиком… Нет, она здесь ни при чем. Что-то другое. Но что?

С кухни раздался какой-то шорох. Так, кажется, я обнаружил источник разбудившего меня шума. Медленно, стараясь сильно не шуметь, встать, прокрасться на звук… И почувствовать, как на плечо легла ледяная рука. Медленно обернуться…

Мне в лицо смотрел оскалившийся череп. Выбеленные временем, чудом держащиеся на голой кости пряди волос, клочки желтой пергаментной кожи и горящие в глубине глазниц ало-зеленые огоньки…