Вампир поневоле

– Я, бедный-несчастный, буду на даче, как папа Карло, вкалывать, а ты – водку тут пить?! Это ж несправедливо! Убирай давай! А то вот маме расскажу все, что я думаю, она тебя на следующей неделе гарантированно на дачу заберет – негра на плантации изображать.

Нет, нормально! Он тут квартиру поганит, а я работать должен?! Хотя, с учетом такого шантажа…

Ромочку, чтоб ему икалось непрестанно, я, правда, тоже припахал. Пыль вытирать. А потом – подоконники мыть, ковры пылесосить. В общем, работы много нашлось. А если бы не нашлось, я б ее придумал.

Где-то без десяти час дом был вылизан и я начал собираться в гости (только и надо, что подарок взять, одеться да на рынок забежать, букет купить). И не обнаружил диска.

Не понял юмора…

Перерыв в доме все и вся, я таки догадался поинтересоваться у Ромки, не видел ли он этого самого «драконячьего я».

– А разве это ты не мне купил? – невинно захлопал глазками брат.

Я его точно убью!

К счастью, Ромочка не стал рвать упаковку, осторожненько открыв ее сбоку. Да и коробку с диском не поцарапал… В общем, чуть-чуть скотча… и… вуаля! Подарок вновь готов к употреблению.

Не, я, конечно, знаю, что дарить бэушные подарки неприлично, но ведь изначально я покупал этот диск для Санька.

Из дома я выскочил без пяти час.

Конечно, дарить кошелек да какую-то компьютерную игрушку человеку, которому на день варенья предки презентовали новый «мерс», несколько странно, но… Я ведь с Зветиным никогда особенно не дружил. Так, общались в институте. Я даже не знаю, чем он увлекается. С какого только переляку он решил пригласить меня на день рождения?

От моего дома до остановки, где мы договорились встретиться с Сашкой, можно добраться спокойным шагом минут за пятнадцать. Если бежать – за десять. Если быстро бежать – за семь. Если очень быстро бежать – за пять. Я был на остановке через две минуты…

Сашки еще не было, а букет я бы просто не успел купить. Я обвел остановку скучающим взглядом и, не заметив ничего заслуживающего внимания, начал со скуки считать про себя.

Ровно на «сто восемьдесят» рядом со мною затормозил алый «мерин», из которого, подобно чертику из табакерки, выскочил Санек. Отчаянно замахав руками (ветряная мельница, блин), он заорал:

– Андрюх, садись, поехали!

М-да… Вот объясните мне, почему у меня такое недоброе предчувствие, что ничем хорошим этот день не кончится…

Скорчив торжественную физиономию, я вручил Зветину подарок, который был мгновенно распакован, изучен, заброшен на передний парприз. Потом мне было сказано:

– Пасиб, Андрюх. Садись. Поехали.

На месте штурмана уже кто-то сидел. Пришлось мне аккуратно упасть на заднее сиденье, мягко закрыв дверь. Тут главное было не забыть, что находишься в игрушечной иномарке, а не в нормальной «Волге», сделанной для второй русской беды, чтоб уберечься от первой. Там и дверью хлопнуть по-человечески можно. Не, ну серьезно! С этими всеми «бээмвэшками», «мерсами» и иже с ними запариться ж можно! Я слышал, какая-нибудь деталька полетит – запчасть обойдется дороже, чем новая машина.

– Знакомьтесь, – бодро сообщил Санек, заводя мотор, – это Андрей, мой однокурсник. А это – Семен, мой приятель.

Вышеупомянутый Семен медленно повернулся ко мне и хрипло бросил:

– Привет.

– Привет, – согласился я.

Странный он какой-то, этот Семен. Не знаю почему, но у меня так впервые было – смотришь на человека, понимаешь, что никогда раньше его не видел, а где-то в глубине души ворочается какая-то… ненависть, что ли.

И физиономия у него самая обычная, и одежда нормальная, а вот…

Разве что глаза странные, непонятного водянистого светло-серого цвета. Наверное, такие были у господина Треча из книжки о Тиме Талере.

День рождения – грустный праздник… Уже через десять минут после того, как мы попали домой к Сашке, я полностью в этом убедился. И вообще, зря я сюда приехал.

Ну полное отсутствие родителей (Сашка их куда-то спровадил), ну накрытый стол, ну радио, мурлыкающее какие-то мелодии. Но в целом… Не знаю…

Скучно. По крайней мере в нынешней компании. Штук пять знакомых мне парней и девчонок да человек семь незнакомых… Перетирание косточек преподавателям, споры о сериалах да футболе… Ну не мое это!

А ладно, забыли!

Пьянка продвигалась заведенным чередом. Тосты, поздравления, шутки. Периодически гости срывались на балкон – покурить. Хозяин практически неизменно составлял им компанию. В один из таких выходов в зале остались только я да этот Семен.

Я меланхолично ковырял салат в тарелке, внимательно изучая содержимое рюмки – благо единственным спиртосодержащим напитком на столе оказалась водка, к которой у меня, после достопамятного вечера с Вовкой, выработалось стойкое отвращение. К тому же вышеупомянутая водка оказалась такой противной, теплой… Да еще и жесткой! Гадость, короче!

В общем, вечер медленно, но верно катился куда-то в не очень хорошее место. Так что глухой голос Семена поставил на этом самом вечере вполне закономерный крест:

– Что, наслаждаешься световым днем, вампир?

Я медленно поднял голову. Сашкин дружбан в упор смотрел на меня. В серых глазах светилась ненависть. Мм… Я ему в суп не плевал? Да его вроде на столе и нет…

Я попытался усмехнуться. Получилось, мягко говоря, не очень.

– А ты, – тут, главное, с сочувствием в голосе не переборщить, – как я вижу, перенедопил?

– Че?

– Выпил меньше, чем хотел, но больше, чем мог, – любезно пояснил я. – Или «Блэйдов» всяких там насмотрелся? Какой я тебе, на фиг, вампир?

Семен осклабился: верхняя губа приподнялась, обнажив острые белые зубы, больше похожие на клыки.

– Обычный…

Черты лица «Сашкиного приятеля» вдруг поплыли. Челюсть вытянулась вперед, уши и глаза начали медленно смещаться, через кожу стала пробиваться шерсть…

Блин! И что делать?

Я осторожно взвесил в руке вилку. Если он бросится… Как тот, на улице…

Громко хлопнула дверь балкона. Нетрезвая компашка во главе с именинником ввалилась в комнату, я на мгновение чисто автоматически повернулся на шум… Ой-ё!!! За спиной же оборотень! Я резко развернулся.

Семен сидел, уставившись взглядом в тарелку, и меланхолично ковырял вилкой салат.

– О чем задумался? – хлопнул меня по плечу Санек.

Я сглотнул комок, застрявший в горле, и честно признался:

– О жизни.

Именинник расхохотался:

– Нашел о чем размышлять!

Все последующее я запомнил как один длинный и спутанный сон. Выяснять, чего от меня хотел этот самый Семен, я не желал, а потому во все следующие перекуры вместе с другими сбегал на балкон.

Уйти с пьянки мне удалось часов в семь, когда было еще светло. Порывался свалить и раньше, но меня раз за разом ловили и усаживали за стол. Как мне это все надоело!

К счастью, где-то в половине седьмого одна из Санькиных гостий, я даже не запомнил ее имени, сообщила, что ей пора домой – мол, родители ждут. Еще минут тридцать ее уговаривали остаться, угощали на посошок, давали стременную… Я вызвался ее проводить и, благополучно усадив девушку в автобус, направился домой, старательно избегая малолюдных улиц.

Оставалось пройти не больше квартала…

– Может, все-таки поговорим?

Я обернулся. На узкой деревянной лавке, притулившейся возле подъезда, сидел, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку, Семен. Оборотень.

Я остановился, но подходить к нему не стал:

– О чем?

Улыбка:

– О деле.

Я сделал морду кирпичом:

– А у нас есть общее дело?

– Есть.

И тишина. Только мертвых с косами не хватает.

– Ну и? – не выдержал я.

Семен медленно встал на ноги и, снова сделав театральную паузу, начал:

– Надо встретиться, поговорить…

– А мы что, сейчас не разговариваем?

– Да не со мной! – вспылил он. – Со старейшинами рода!

Зашибись! Еще какие-то старейшины. Вопрос вырвался сам собой:

– Старейшины?! А вас много, что ли?