Что уж, мы уж, раз уж, так уж...

— Правило второе: уважай задержанного хотя бы за то, что он может оказаться потерпевшим.

Эхо, в отличие от государственного аппарата, работало на совесть.

— Правило третье: уважай задержанного хотя бы за то, что он, отсидев, может тебе все припомнить.

— Что здесь происходит? — Около решетки нарисовался полковник.

Толстяк ответил ему яростным воплем.

— Распустил ты своих подчиненных, полковник. — Брыня вдел ремень в брюки и подошел к начальнику. — По-хорошему, тебя бы следовало выпороть. Да ладно. Еще успею.

— Что вы себе позволяете? — Уже тише и не так угрожающе, произнес тот.

— Я позволил себе то, что, похоже, принято делать у вас в милиции. А именно: пользуясь тем, что вам не смогут оказать сопротивление, потому что вы представитель закона и поэтому сильны, вы сами творите произвол. Я сделал то же самое. Никто из вас не может оказать мне сопротивление, поэтому я сделал, что посчитал нужным.

— Ну, ни фига себе! — Раздался голос Никанора. — Стоило мне отлучиться на минутку, как вы тут бардак устроили. Я что, должен сидеть здесь и смотреть на эти задницы? Брыня! Оставь их в покое.

Брыня развернулся. На него глядели веселые глаза домового.

— Нашел брательника?

— Какой ты шустрый. Сообщил, что жду по такому-то адресу. Должен подойти.

Сотрудники отделения зашевелились. Они стали указывать на Никанора пальцами.

— Товарищ полковник. — Зашептал подбежавший дежурный офицер. — Это тот, который сбежал. Чего делать-то будем?

Полковник не знал, что делать. В таких ситуациях, нарушители у него, умывались кровавыми слезами. Сегодня был не тот случай. Пристрелить бы их, при попытке к бегству, но сомнения глодали так, что и на курок не нажмешь. Выяснилось, что внутренние органы так прогнили, что стали жить по воровскому закону: кто сильнее, тот и прав. Никто, даже не пытается освободить этих двух идиотов.

— Господа. — Обратился полковник к задержанным. — Не желаете ли пройти в изолированную камеру, со всеми удобствами в углу? Вы можете там поговорить, и вам никто не помешает.

— Вот это дело. — Никанор обрадовался. — Камера нам подойдет. Да, Вань? У нас же свои секреты. Да и поесть надо.

— Поесть не помешало бы. — Согласился Брыня. — С утра маковой росинки не было. Парня этого с собой возьмем. Пойдешь с нами? — Обратился он к мужчине.

Тот согласно кивнул головой.

— Ну и правильно. — Воскликнул Диоген. — Так надежней будет.

— Безопасней. — Поправил Брыня.

— А я так и сказал.

— Да ну тебя. — Огрызнулся Брыня и повернулся к полковнику. — Давай, веди в свой «люкс».

Когда дверь в камеру, куда вошли задержанные, закрылась, полковник облегченно вздохнул. Год до пенсии, и на тебе. Это не террористы, какие-нибудь, и не бандиты. С теми все проще. Чуть что — стреляй. А тут такое подсунули, что слов нет. А этот дед? Какая силища! А энергетика! Смотрит, аж к земле пригибает. Не завидую следователю, который будет вести его дело. Слава Богу, что завтра их увезут. Ох, дожить бы до завтра!

— Если я сегодня о них еще раз… — Он задумался. — Если вы еще мне… Я вам… Я не знаю, что…

Он погрозил пальцем и пошел к себе в кабинет, заложив руки за спину.

— Слушаю.

— Докладывает «Сокол-2». Объекты были остановлены на подступах к Москве.

— Не надо высокопарности.

— Хорошо, шеф.

— Зовите меня просто Хозяин.

— Хозяев перебили в семнадцатом. Не надо ворошить прошлое. Я вас на новый лад буду называть: босс или шеф.

— Хорошо. Называйте шефом. Продолжайте доклад.

— Задержали всех четверых. Пострадал инспектор ГАИ. Задержанных отправили в энское отделение УВД. Гаишника в больницу. В отделение говорят, что четверка беспокойная. Каковы будут инструкции?

— Каково ваше мнение об объектах?

— Я думаю, что они придурки. Удивляюсь, как «Сокол» не заметил этого.

— Он это заметил. Вы видели фотографии, что с ним стало?

"Сокол-2" вздрогнул, вспомнив фотографии.

— Д-да. — Ответил он. — А почему вы спросили, шеф?

— Просто так. — Шеф засмеялся. — Продолжайте наблюдать за объектами, пока их не заберут из этого отделения.

— Все будет сделано.

— Я не сомневаюсь. У вас же при себе фотки «Сокола».

В трубке раздались короткие гудки.

— А зря! Сомневаться надо всегда. — Сказал «Сокол-2», нажимая на отбой.

— А здесь уютненько. — Диоген осмотрел камеру. — Почти как у меня в бочке, только углов много и чем-то попахивает.

— Странно. — Удивился Никанор. — А мне кажется, что не попахивает, а воняет.

— Сероводородом. — Сказал Брыня. — Вон из того угла.

— А кто его туда положил? — Спросил Диоген.

— Кто здесь живет, тот и кладет. — Ответил их новый товарищ. — Там туалет в углу.

— А-а-а. — Догадался Никанор. — В городах площади маленькие, вот и приходится все в одной комнате устраивать. Ладно. Перебьемся. Пойду у дежурного дезодорант попрошу, а ты, Брыня, высади окно. Проветрить надо.

Он выбежал, сквозь дверь, в коридор. Брыня подошел к окну, выдернул решетку и открыл раму.

— Лучше этого не делать. — Заметил новенький. — Менты разозлятся.

— Им нельзя злиться. — Высказался Диоген. — Они представители власти и должны быть сдержанными в работе с людьми.

— Хм! Сдержанными. — Новичок невесело ухмыльнулся. — А вы, вообще-то, откуда?

— Из Фофанки. — Ответил Брыня. — А ты?

— Я местный.

— Москвич?

— Да. — Грустно ответил новичок.

— Да ты не грусти, парень. — Брыня стукнул его по плечу, отчего тот отлетел к койке. — Извини! Я не хотел.

— Он все никак не привыкнет, что люди стали слабее, чем тысячу лет назад. — Подал голос Иван.

— Хороший удар. — Улыбнулся новенький. — Я начинаю понимать, почему вы ментов не боитесь.

— Ты лучше расскажи нам о себе. — Предложил Брыня.

— А что я могу о себе рассказать? — Пожал плечами новенький. — Звать Николаем. Родился, учился, воевал, женился…

— Стоп! — Остановил его Брыня. — Ты воин?

— "Афганец". В Афгане воевал. Орден красной звезды, два ранения.

— Как же ты, герой, в ментовку загремел?

— На счет квартиры, в префектуру пошел. — Николай решил поделиться с друзьями по несчастью своей бедой. — Давно стою на расширение. Президент сказал, что всех обеспечим жильем. Имеются в виду участники войны. Прихожу и говорю, что я «Афганец», а мне говорят, что они меня туда не посылали. Ну, я вспылил, а они милицию вызвали. Вот и все дела. — Он сел на койку. — Даже позвонить домой не дали. Никто из близких не знает, где я.

В камеру, сквозь стену, вошел Никанор. В руках он держал баллон какого-то цветочного дезодоранта. Сорвав крышку и пшикнув несколько раз в воздух, он сунул баллон в левый карман.

— В этой ментовке, обслуживающий персонал какой-то странный. — Поделился он своими наблюдениями. — Иду по коридору, а они глаза таращат и к стенке жмутся. Дезодоранта ни у кого нет. Полковник выручил. У него было два. Говорит, что жена велела домой купить. Я один забрал. — Он принюхался. — Вот теперь слегка попахивает. Ну, что? Перекусим?

— Давай, раскладывай, мы сейчас. — Брыня подтолкнул Николая к двери.

— Чо? — Спросил Диоген. — Пошел на глаза посмотреть?

— Николаю позвонить надо. Домашних успокоить, что у него все нормально.

— А кто нам разрешит? — Удивился Николай. — Сказали, не положено.

— Помню, — дед улыбнулся, — идем мы с Алексан Василичем к реке Рымник. Один молодой и говорит, мол, по всем правилам, нас турки раздавят. Алексан Василич и отвечает, мол, у них свои правила, а у нас свои. — Брыня потянул Николая к двери. — Запомни, Николай, что если тебя насильно втянули в игру, то играй по своим правилам.

Он подошел к двери и постучал костяшками пальцев. Открылось окошечко, показалось лицо охранника.

— Чего надо? — Спросило лицо.

— Позвонить. — Ответил Брыня.

— Не положено. — Лицо исчезло, окошечко закрылось.