Игра ва-банк

– Со мной все в порядке. – То ли дело было в ударной дозе сыворотки, то ли я действительно отделалась парой ушибов, но у меня на самом деле ничего особо не болело. Я даже умудрилась без посторонней помощи подняться на ноги.

– Это врачу решать, мисс, не вам. Только это… мы с Малышом не поняли, мисс, что у вас с рассветником?

– Ненавижу его! – Надо заметить, очень натурально получилось. Еще пару дней назад так не вышло бы.

– Ненавидите? – оторопело переспросил Фред, но тут же опомнился: – А что ж по ночам с ним тогда катаетесь?

– Он меня к ведьме на прерывание вез, сволочь! Как детей делать, так вы все горазды. А как жениться – так в кусты!

Фигуры попятились от моего обвиняющего пальца.

– Вот ты! – Я ткнула в того, что пониже ростом. – Женился бы на матери своего ребенка?

Он невольно сделал еще шаг назад.

– Женат я. Сгинь, блаженная!

– А ты женился бы? – Мой палец уперся в другого.

– Шамо шобой.

– А он меня к ве-е-едьм-е-е пове-е-е-оз…

Я плюхнулась обратно на пятую точку и образцово-показательно разрыдалась.

– То-то клыкаштый вшера у пифии удивлялша, за каким рашшфетника к шпэрровшким штерфам понешло.

– Тише ты! Сколько раз повторять, поменьше языком трепи! – Еще один подзатыльник.

– Прошти, Фредди.

– И не называй меня Фредди, когда мы на работе!

– Прошти.

Мой взгляд зацепился за некое движение. Присмотревшись, я поняла, что напарник Фреда кроме высокого роста, шепелявости и повышенной лохматости обладал еще пушистым хвостом.

Оборотень. Истинный, раз гуляет в таком виде не в полнолуние.

Хотя что это я вам объясняю?

Наверняка вы про оборотней и в учебниках читали, и тьму-тьмущую передач телевизионных посмотрели. А то и просто Билл-мясник с соседней улицы, которого вы знаете уже тысячу лет, аккурат из истинных будет. За кружечкой-другой крепкого эля он не раз жалился вам, как нелегка доля оборотня. Жена запилила его за шерсть, валяющуюся по всему дому. У младшенького первое перекидывание на носу, старший так дуреет в полнолуние, что приходится бригаду инквизиторов вызывать, а уж что вытворяет средняя дочка – сказать перед добрыми людьми срамотно.

Но сознайтесь, вы твердо убеждены, что оборотни, ведьмы, вампиры, баньши и прочая нечисть только напирают на жалость да политкорректность по отношению к магменьшинствам? Не будь строгой и справедливой Инквизиции, совсем бы распустились. А посему некоторый запас дровишек в чулане никогда не помешает. Кто знает, для камина или для костра они пригодятся.

– Заладил «прости да прости»!

– Прошти, братишка.

– О, опять!

Мне пришла в голову одна идея, которая требовала немедленной проверки на практике. Конечно, бить по больным местам не по-спортивному, но бывают случаи, когда благородство – это последнее, о чем ты думаешь.

– Что я скажу своей семье? – возопила я, привлекая всеобщее внимание.

Шушуканья тотчас прекратились. Зато возобновился дождь. Мелкий и нудный.

– Шемье? – тотчас переспросил оборотень, забыв про спор.

Есть. Зацепило.

Очень немногие знают, что у истинных оборотней есть одна большая слабость. Даже огромная. Это семья. Одинокий оборотень – это машина для убийства, которая только и ждет, чтобы ее кто-нибудь завел. Однако стоит волку-одиночке обзавестись логовом и волчатами, чем-то и кем-то, нуждающемся в защите, он становится, по выражению Ба, сентиментальным слабаком. Уязвимым. Физически и морально.

Думаете, просто так по телевизору круглыми сутками крутят социальную рекламу с умильными волчатами, мокнущими под дождем? Инквизиторский заказ. «Помоги ему обрести дом!» всего лишь означает: «Сделай его управляемым!»

– Как я покажусь на глаза отцу и матери! – продолжила причитать я, сделав вид, что не расслышала. – На сносяяяях-то!

Кто еще бы подсказал, где найти моего блудного папеньку, чтобы посмотреть в его бесстыжие очи. А мама и вовсе довольно выдохнет: «Наконец-то!»

Не думать об этом. Не думать.

– Мисс, не убивались бы вы так.

Чтобы меня убил кто-то другой? Не-э-э, не пойдет.

Рыдания стали еще горше.

– Соседи будут показывать на меня пальцами. А моя бедная несчастная старенькая бабушка! У нее же сердце разорвется, когда она услышит, что ее внучка стала падшей женщиной.

Незавидное будущее Ба добило ребят. А была бы здесь бабушка – она прибила бы их собственноручно. Эх, мечты, мечты.

Оборотень громко засопел:

– Фредди, ну нельшшя ше так!

– Да уж, – уронил подельник, даже не огрызнувшись на «Фредди». – Нехорошо как-то получается…

Я продолжала сквозь слезы:

– Когда я умру, меня похоронят не в семейном склепе, а на общественном кладбище. Люди будут плевать на могилу потаскухи. А ведь я так мечтала выйти замуж в уютной маленькой церкви. Чтобы пред алтарем – я и мой любимый. Только кто меня теперь замуж-то возьмет? Была бы я хоть честная вдова…

– На что вы нас толкаете, мисс?..

– О чем вы, джентльмены! Я не смогу никого ни к чему принудить. Как, впрочем, и объяснить потом своему ребенку, почему ребята в школе обзывают его нагулянным ублюдком. Дети жестоки, знаете ли…

– Вы преувеличиваете.

– Если бы!

– Так не бывает, мисс.

Вместо меня рявкнул оборотень:

– Бывает!

– Эй, Малыш, ты чего?

Я задрала голову. Хорош малыш! Выше меня на три головы. Оборотень повернулся к нам спиной.

– Нишего!

– Да ладно тебе. Сама, дура, нагуляла. Раньше надо было головой думать, а не другим местом.

– Тогда и моя мать – дура? А я кто? Ублюдок?

– Я не это хотел сказать, ты же знаешь. Малыш! Эй!

– Не хотел, но шкашал.

Оборотень взвалил бесчувственного Хиро на плечо, а свободной рукой взял меня за шкирку и поставил на ноги. После чего поволок нас обоих к машине. Я еле успевала переставлять ноги. Каблуки застревали в размокшей земле. Вот угораздило меня сегодня приодеться на работу – юбка, белая блузка, новые сапоги и сумочка. Тоже мне, нашлась тут бизнес-леди!

– Фсе, поехали.

– Эй! Малыш, куда собрался?

– Хозяину ше фсе одно – шенатый рашветник или холоштой! По пути ешть шашовня швятого Филиппа. Зафернем по-быштренькому!

Дождь усилился, положительно сказавшись на решительности радетелей за мои благополучие и честь.

Трио «ВеликиЭ», где вы?!

Видимости из-за дождя не было практически никакой.

Дворники работали безостановочно, но все равно без особого толка. Капли нудно стучали по брезентовой крыше «лендровера». Запах мокрой псины в салоне не перебивала даже болтающаяся на зеркале отдушка в виде елочки.

Я пыталась незаметно рассмотреть спутников.

Водитель не представлял собой ничего особо выдающегося. Мужчина средних лет обычной внешности. Одет неброско, но аккуратно. Чувствовалась женская рука в подборе гардероба. Пожалуй, при других обстоятельствах этого мужчину можно было даже назвать приятным.

А вот другой, ссутулившийся напротив, вызывал мой самый пристальный интерес. Натянутая на самые глаза бейсболка с надписью «Победитель!» и грубая темная спецовка не смогли полностью замаскировать его лохматую ипостась.

Не волк, но уже и не человек.

Для меня смешение ипостасей было неестественным, а значит, мучительным. Интересно, а каково приходится ему, истинному оборотню? Вопрос вырвался прежде, чем я успела хорошенько подумать над его последствиями:

– Вам не больно?

– Што?

– Когда вы такой… ну… – я отчаянно пыталась подобрать точное определение, – недоделанный. Вам не больно застрять между?..

Желтые глаза сверкнули из-под козырька бейсболки. Мужчина за рулем хохотнул:

– Недоделанный! Ты глянь, Малыш, как она точно определила.

Оборотень насупился.

– Извините, я не то хотела сказать.

Мы надолго замолчали.

– Включите, пожалуйста, радио. – Затянувшееся молчание, которое изредка нарушали смешки водителя, меня тяготило.

– Зачем?