Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды

— Он был страстным коллекционером древнегреческих монет.

— Он еще собирал их, когда мы познакомились. Действительно, он часто заявлял в моем присутствии, что его коллекция непревзойденна.

— Занятно,— еле пробормотал доктор Элиот.

— Да. Мы тоже так подумали. Артур с готовностью признавал, что в его страсти присутствует нечто абсурдное, особенно если учесть, что в остальном он человек весьма здравомыслящий и сдержанный.

«Но я ничего не могу с собой поделать,— оправдывался он в тот вечер,— когда гоняюсь за монетой древнегреческой эпохи. Мне нужно поддерживать честь моей коллекции. И я, видимо, приобрел скандальную известность, поскольку,— он пошарил у себя в сумке,— сегодня мне был брошен вызов».

«Вызов? — помнится, воскликнул Джордж.— Какого черта вы имеете в виду?»

Артур слегка улыбнулся и вместо ответа положил на стол красную деревянную шкатулку. Он открыл ее, и мы увидели, что внутри находится кусочек картона, на котором что-то написано.

«Что это?» — удивленно спросила я.

«Посмотрите сами»,— предложил Артур, передавая мне карточку.

Я взяла ее. Карточка была из картона высочайшего качества, но почерк на ней был неряшливый, чернила какие-то странные — темно-пурпурные, осыпающиеся хлопьями при малейшем прикосновении. Сама же записка показалась мне еще более странной, настолько странной, что я до сих пор отлично помню ее содержание.

«Сэр, вы дурак,— гласила записка.— Ваша коллекция ничего не стоит. Вы допустили, чтобы величайший из призов проскользнул у вас между пальцев». Подпись была проста: «Соперник».

 Джордж взял записку у меня из рук и прочел ее, потом расхохотался, и вскоре мы присоединились к нему. Артур смеялся громче всех, хотя, думаю, гордость его была сильно задета. Мы спросили его, как он намерен ответить наглому сопернику. Артур покачал головой и вновь рассмеялся, но я была уверена, что он намерен распутать эту тайну. И за его смехом я почувствовала воинственность и решимость.

Через неделю я спросила Артура, узнал ли он, кто его соперник. Он не ответил на вопрос, а лишь, как всегда, сдержанно улыбнулся, но было видно, что тайна не дает ему покоя. И через две недели после этого Артур Рутвен исчез. Неделей позже труп, нагой и совершенно обескровленный, нашли плавающим в Темзе у Ротерхита. По словам Джорджа, вид у Артура был поистине ужасным.

Я перевела дух. Не открывая глаз, доктор Элиот сплел пальцы как будто в молитве.

— Из вашего рассказа,— произнес он наконец,— следует, что между исчезновением Артура и получением им незадолго до этого странной шкатулки существует какая-то связь.

— Да,— сказала я, прокашлявшись.— Когда Артура вытащили из реки, кулак его был плотно сжат. Пальцы разогнули, и на ладони оказалась монета., греческая монета.

— Интересно,— заметил доктор Элиот,— но это еще не доказательство.

— Монету оценили очень дорого.

— Вы сообщили полиции?

— Да.

— И что они?

— Они были очень вежливы, но...

— Понятно,— слегка улыбнулся доктор Элиот.— Так у вас не осталось шкатулки?

— Ее так и не нашли.

— Ясно,— кивнул доктор Элиот — Жаль.— Его глаза сузились.— Но коль скоро вы, леди Моуберли, сочли необходимым прийти сюда, осмелюсь предположить, что вам известно что-то еще.

— Да, известно,— прошептала я, опуская глаза.

И вновь, дорогая Люси, мне пришлось собраться с духом.

— Несколько месяцев тому назад,— медленно начала я,— на наш адрес пришла посылка. Внутри оказалась шкатулка...

— Такая же, как та, что получил Артур?

— Почти.

— Примечательно,— заявил доктор Элиот, потирая руки.— И там тоже была карточка, но теперь уже адресованная Джорджу?

— Нет, сэр. Карточка была адресована мне.

— Что ж, тем более интригующе. И что же было в записке, леди Моуберли?

— Записка была оскорбительная.

— Ну разумеется!

— Почему разумеется?

— Потому что записка, полученная Артуром, тоже была оскорбительной. А что было в вашей, леди Моуберли?

— Мне не хотелось бы об этом говорить.

— Нет уж, будьте любезны сказать. Я должен знать все факты.

— Что ж...— Я вздохнула и повторила записку по памяти: — «Мадам, вы слепы. Ваш муж вас не любит. Женщин у него хватает и без вас».

Я поперхнулась и замолчала.

— Вы совершенно правы,— мягко сказал доктор Элиот,— действительно оскорбительно... У вас с собой эта записка и шкатулка?

Я кивнула, достав шкатулку и передавая ему. Он осторожно взял ее, подошел к свету и внимательно осмотрел

— Не ахти какая работа,— заключил он.— Явно для пересылки товаров... да... взгляните сюда... тут, под краской, что-то написано по-китайски... Думаю, это из доков, из порта...

Я покачала головой:

— Какое отношение кто-то из обитателей доков имеет к Джорджу или ко мне?

— Что ж, в этом и состоит тайна, не так ли?

Слегка улыбнувшись, он открыл шкатулку и вынул карточку. Но улыбка его тут же погасла, и он помрачнел.

— Тот, кто написал это,— промолвил он,— лучше владеет пером, чем хочет показать. Ибо буквы слишком уж небрежны. А писала это женщина — чисто женский стиль. Чернила же, как вы могли догадаться,— смесь воды и крови.

— Крови? — воскликнула я.

— Несомненно!

— Но... Вы уверены?.. Ну да, конечно, вы уверены...

Доктор Элиот нахмурил брови:

— Здесь ясно проступает намерение не только оскорбить, но и напугать вас.

Он снова осмотрел карточку, слегка пожал плечами и положил ее обратно в шкатулку.

— Вы показывали это мужу?

Я кивнула.

— И что он?

— Пришел в ярость... В дикую ярость...

— Он отвергал выдвинутые в записке обвинения?

— Решительно!

— А вы — простите за вопрос, леди Моуберли,— поверили ему?

— Да, сэр, поверила. Почему я должна была не поверить? Джордж всегда был прекрасным мужем, человеком с открытой душой. Если бы он изменял мне, я бы об этом знала.

Доктор Элиот медленно покивал.

— Хорошо... очень хорошо,— проговорил он, опускаясь в кресло.— Продолжайте, леди Моуберли. Что же случилось дальше?

— Спустя три дня после получения злосчастной шкатулки Джордж тоже исчез.

— Вот как? — Лицо доктора Элиота потемнело и напряглось.— Это был для вас, должно быть, ужасный удар.

— Признаюсь, я была напугана.

— И вы обратились в полицию?

— Нет, сэр. Я не могла, потому что боялась себе признаться, что его действительно нет в живых. И вдруг, после того как я провела две бессонные ночи, он вернулся! Бледный, с остекленевшими глазами... но это был мой милый Джордж, живой и невредимый. Однако его явно окружала какая-то тайна, ибо, едва я попыталась разузнать о причинах столь внезапного исчезновения, по лицу его пробежала тень и он попросил меня забыть, что куда-то уходил. Сон покинул меня, доктор Элиот, а Джордж, думая, что я заснула, частенько подходил к окну и выглядывал на улицу. Сам он подолгу ворочался в постели и бормотал во сне какие-то странные имена. И вот, недели через три после первого исчезновения он вновь пропал. Во второй раз он отсутствовал несколько дней, и к тому времени, как он вернулся, я почти сошла с ума. Я потребовала рассказать, что происходит, но Джордж увиливал от ответа. Впрочем, он намекнул, что тайна связана с его работой в правительстве. Каким образом — он не говорил, но у меня сложилось впечатление, что вокруг законопроекта, который он должен был провести через парламент и который занимал его внимание и время, сложился заговор. Джордж просил меня не беспокоиться и обещал, что когда-нибудь расскажет мне всю правду. Пока же мне придется мириться с его периодическими отлучками из дома и долгими часами работы в министерстве. Он просил у меня поддержки и понимания.

— И вы вняли его просьбам?

— Конечно.

— Отлучки еще случались?

— Время от времени.

— А работа в министерстве?

— Полагаю, шла великолепно. Вы, должно быть, не знаете о теперешней репутации Джорджа. Он слишком молод для своего поста. Таинственное поведение, связанное с продвижением законопроекта, показывало, что речь идет о его дальнейшей политической карьере. И все-таки...— Я заглянула в глаза доктора Элиота, ярко сверкавшие на его бледном лице.— И все-таки... я боюсь...