Не ложись поздно

— Почему? — спросила я.

— Потому что тогда я преображаюсь. А это так весело…

Я уставилась в растерянности:

— Преображаешься? — спросила я. — Что значит — преображаешься?

— Смотри, — молвил он. Он поднялся на ноги. Повернулся ко мне лицом. Его усмешка пропала. Он издал тихое ворчание. Позади него, с пламенем, рвущимся из ноздрей, застыл на экране мультяшный дракон.

Гарри отступил на шаг. Глаза его закатились, оставив на виду одни белки.

Я встревоженно ахнула.

— Гарри, что ты делаешь?! — воскликнула я.

— Преображаюсь, — прошептал он. Его волосы втянулись в голову. В мгновение ока. Волосы исчезли, а вместо них из черепа пробилась полоса густого черного меха, разделив скальп точно посередине.

Его нос вытягивался вперед, пока не превратился в удлиненное рыло. Рот перекосился. Длинные острые зубы с отвратительным треском вырвались из раззявленных розовых десен. Голубые его глаза словно бы взорвались огненными вспышками — и теперь горели красным огнем, глубоко утопленные в глазницах.

— Гарри… — выдавила я. — Это ты. Это ты. Ты демон!

Он запрокинул голову и издал протяжное, змеиное шипение. Шипение переросло в надтреснутый смех, смех, больше похожий на судорожные рвотные позывы, сухие раскаты смеха, холодного, жестокого смеха.

Леденящий душу смех монстра.

52

— Не-е-е-е-ет! — вырвался у меня отчаянный вопль.

Я пыталась подняться с дивана, но демон с поразительной силой толкнул меня назад. Из раскрытой пасти вырвался стрекот, похожий на звук, какой издает трещотка гремучей змеи. В следующий миг он набросился на меня, прижимая к дивану.

Его рубиновые глаза дико вращались в глазницах. Челюсти щелкали, лязгая огромными острыми зубами. На зеленоватой шкуре проступали бусины пота.

— Дай мне встать! Отпусти меня! — завизжала я.

Но он все сильнее вдавливал меня в спинку дивана. А потом поднял руки. Я увидела пальцы. Длинные, костлявые пальцы. Он запустил их мне в волосы и начал тянуть за них, стрекоча и шипя, терзая когтями мой скальп.

— Отпусти! Пошел прочь!

Я пыталась оттолкнуть тварь, но он был слишком силен.

Он щелкнул зубами. Мочку уха пронзила острая боль. Он снова щелкнул зубами. Мимо. Неужели он хочет отгрызть мне уши?

Я извивалась и уворачивалась, а он клацал зубами, и длинный его язык елозил по моей щеке, елозил и прижимался, оцарапывая кожу, горячий шершавый язык, грубо облизывающий мое лицо под аккомпанемент стрекочущего шипения…

Он убьет меня. Как и остальных. Как и остальных. Он растерзает меня на куски и ПОЖРЕТ мои внутренности.

Я пыталась закричать, но не могла издать ни звука. Он крепко сжимал мою голову змееподобными пальцами. Удерживал на месте, прижимая свои мерзкие лапы к моим щекам. Все сильнее вдавливая меня в диван, он широко раскрыл пасть и начал опускать голову.

Сейчас он обглодает мое лицо!

Его пышущее жаром, смрадное дыхание опалило мне щеки. Глаза мерцали кровавым огнем. Острые зубы истекали слюной.

Я зажмурилась. Я задержала дыхание. Я стиснула зубы.

И ждала нестерпимой боли.

Ждала.

Нет.

Я услышала чей-то голос:

— Глазам не верю!

Женский голос.

Открыв глаза, я увидела Бренду. Гарри все так же нависал надо мной, исходя слюной и шипя. А Бренда, негодующе подбоченившись, взирала на меня через спинку дивана.

— Лиза! — вскричала она. — Что ты наделала?!

53

— Как ты могла? — жалобно заголосила Бренда. — Ты позволила ему не спать допоздна!

Стрелой метнулась она вокруг дивана, обеими руками обхватила Гарри сзади и оторвала его от меня, после чего повалила на пол и удерживала в лежачем положении.

Существо не сопротивлялось. Даже не пыталось отбиваться. И постепенно оно начало снова превращаться в Гарри. Черная шерсть втянулась в голову, а вместо нее прорвались наружу белые кудри. Он закрыл глаза, а когда открыл их, они снова были голубые и ясные. Зеленый оттенок сходил с его кожи, в то время как рыло втягивалось в череп, и вскоре на его месте возникло лицо — его нормальное лицо, такое мирное и невинное.

Впрочем, вид у него был немного смущенный. Он втянул голову в узкие плечики и отвернулся, пряча от меня глаза.

Я вскочила на ноги, вытирая со щеки густую слюну. Попыталась пригладить волосы. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот лопнет грудь.

Разъяренная Бренда стояла передо мной, стиснув зубы и сжимая кулаки.

— Я предупреждала тебя, Лиза, — процедила она. — Я ведь предупреждала.

— Я… я не знала…

Я застыла на месте, оцепенев, все еще охваченная ужасом. Я понятия не имела, каких слов она от меня ждет. Неужели она рассчитывала, что я стану извиняться за то. что позволила ее кровиночке не спать допоздна? Кровиночке, которая превращается в демона!

— Я… я пойду, — пролепетала я. И сделала шаг вперед.

Быстрым движением она преградила мне путь.

— Сожалею. Я не могу отпустить тебя домой, Лиза.

— Но… — Я попыталась прошмыгнуть мимо нее, но она оказалась проворнее и с силой толкнула меня плечом. Я отшатнулась назад и замахала руками, пытаясь удержать равновесие.

— Тебе нельзя уйти, Лиза, — заявила она. — Ты видела, что собой представляет Гарри. Я не могу допустить, чтобы ты рассказывала об этом.

— Но… но… — заикалась я. — Я не понимаю, Бренда, — проговорила я, обретя, наконец, дар речи. — Он убийца. Он чудовище. Не можете же вы позволять ему…

— Я понимаю, что он вел себя плохо, — перебила она. — Но я способна его контролировать.

— Контролировать?! — воскликнула я. — Он… он убил Саммер и Айзека…

— Я знаю, — сказала она. — Но это не его — это твоя вина.

— Моя?! — закричала я. — Моя вина?! Два убийства — это моя вина?! У вас что, с головой не в порядке?!

— Ты позволяла ему ложиться поздно, — нехорошо усмехнулась она. — Тебе дали четкие указания. Никому бы ничего не грозило, если б ты только им следовала. Но ты позволяла ему не спать. Даже после того, как я тебя предупредила.

— Вы не предупреждали меня, что он демон! — взревела я, лихорадочно озираясь в поисках путей к побегу.

Миска с попкорном, наполовину полная, по-прежнему стояла на кофейном столике. На экране телевизора с угрожающим видом застыл мультяшный дракон. Нормальная жизнь. Все это были признаки нормальной жизни.

Вот только моей нормальной жизни пришел конец.

Гарри встал позади меня, держа руки в карманах джинсов, его белокурые волосы сияли, на лице играла загадочная улыбка. Бренда стояла прямо передо мной, готовая принять меры, если я вновь попытаюсь сбежать.

— Не имеете права удерживать меня здесь, — проговорила я. — Бренда, вы же должны понимать, что…

Она подняла руку, веля мне замолчать. А сама неотрывно смотрела на Гарри.

— Он все, что есть у меня на свете, — прошептала она. — Он все, что у меня есть. Я ращу его… ращу его ради остальных.

Ради остальных?

— Что? Каких еще «остальных»? — вырвалось у меня.

— Ты ничего не знаешь, не так ли? — воскликнула она.

— Естественно. Откуда бы мне?! — рявкнула я в ответ.

А я-то считала демоном Нейта. Как же я заблуждалась …

— Моя семья растит его, — сказала Бренда. — Мы с Элис, Нейтом и Сэралин взяли на себя большую ответственность.

Я поперхнулась.

— Нейт и Сэралинн знают об этом? Они знают, что Гарри — чудовище?

— Он не чудовище. — Бренда нахмурилась. Ее голос дрожал от переполнявших ее чувств. — Это первые три были чудовищами. Они не смогли превратиться в людей. Они были неполноценными. Неудачными. Ошибками, которые пришлось скрывать подальше от глаз. Но Гарри… Гарри совершенен. Мы создали его, мы растим его, мы…

Остального я уже не слышала. Я могла думать только о Нейте и Сэралинн. Я считала их своими друзьями. А они знали обо всем с самого начала. Они знали, кто расправился с Саммер и Айзеком, и хранили это в тайне.