Бункер "BS-800" (der Fluch des Reichs) (СИ)

Взрывное устройство). Частыми в те послевоенные времена были случаи подрыва тракторов. Трактористы, подчас, отказывались работать на полях. Никакие угрозы, награды и премии не могли компенсировать водителям тракторов пережитые чувства, которые они испытывали, обнаружив на своём плуге полусгнившее тело солдата, в рваной и грязной форме, кости и прочие человеческие останки, называемые сегодняшними поисковиками просто – “маслы

“. (*От слова мосол – кость). Не могло поощрение руководителей компенсировать и страх, который испытывал, пожалуй каждый тракторист послевоенной страны, запуская двигатель своего трактора, перед выездом на полевые работы. Страх, схожий с тем, который испытывает разведчик, перед вылазкой в тыл к противнику; который испытывает обычный пехотинец, перед началом боя. В современной армии этот страх называют “мандраж”. Он считается абсолютно нормальным, в условиях боевых действий. Но не в тихой гражданской жизни. От этого “мандража” у нормального человека к тридцати годам волосы на голове покрываются сединой, словно у дряхлого старца. Руководство колхозов тогда пошло на хитрость – водителями сельхоз техники негласно разрешили принимать “допинг”, перед выездом на работы. Кому-то нужно было пахать эти заросшие за тысячу четыреста восемнадцать дней и ночей войны, поля – обескровленной стране нужны были урожаи. Почему же так случилось, что человеческие останки в большом количестве находили именно на полях, близ деревень? Немцы не любили жить в палатках, и обычно занимали деревни. “Ганс” любил использовать стены домов в качестве прикрытия, деревни, как правило, наши предки возводили на высотах – стратегически выгодных, с точки зрения военной тактики, позициях. Предки ставили дома не абы где, а выбирали места обстоятельно: высокое, сухое место, река в пределах ста метров, поле для засева, лес – всё это должно было быть рядом. В общем, в любой деревне было всё, что нужно солдату: крыша над головой, стены вокруг, печь, вода и еда. Выбор предков стал очень выгоден и нашим войскам, вместе с партизанами – нападения на оккупированные немцами селения чаще всего производились из ближайших лесов, в которых можно было перемещаться скрытно для врага. Потому бои часто проходили в деревнях, или на подступах к ним – на пашнях и в ближайших лесах. Частыми были случаи минирования немцами близ лежащих подступов к деревням. Так же были случаи минирования редких полей с посевами – партизаны голодали, минирование приводило к тому, что подорвавшись, раненный партизан требовал медицинского внимания, а так же обеспечения продовольствием, в свою очередь, уже не являясь боевой единицей отряда. Это и стало причиной того, что земля наших полей была хорошо “удобрена” человеческими телами. В те далёкие, послевоенные времена, жизнь русской деревни поменялось во многом: когда горел деревенский дом, в котором проживали дети, то соседи не торопились его тушить – отходили на почтительное расстояние от пожарища, и наблюдали со стороны за полыхающим жилищем. Причина была не в отсутствии у соседей сострадания к чужому горю. Деревенское пацаньё набивало подвалы и закрома своих хат найденными в ближайших лесах трофеями, в которых, как правило, содержалось значительное количество “ВВ*”: пороха, аммонала и “ТОЛ-а**”. (

Взрывчатое вещество /

* Тротил). И это бездействие соседей было обоснованным – полыхающие дома, в большинстве случаев – разлетались в щепу, от взрывов различных боеприпасов, наполняя окружающее пространство тучами осколков и шрапнели. Стоило мне один раз выйти с другом “на поиск”, как я понял – это моё. Мне нравиться сам процесс поиска, который условно можно разделить на четыре части. Часть первая: нужно найти карты, или какую либо информацию о месте боя. Далее нужно искать любое упоминания об этом сражении, литературу, мемуары участников, возможно даже найти тех людей, которые принимали участие в сражении. Вторая часть: сопоставление фактов, изучение и анализ общей информации; информации о личностях командиров, времени года, положения сил на фронтах в период сражения; нанесение на карту плана сражения, различных отметок; привязка карт, для тех, кто пользуется “GPS”. Большую часть работы по поиску нужно проводить, именно работая с картами. Эта часть может занять намного больше времени, чем первая. Часть третья: подготовка необходимого в походе оборудования, многообразие которого зависит от конкретных условий “выхода в поле”. Четвёртая часть – “археологические изыскания”, или поисковые работы, проводимые на месте боёв. Только после выполнения всех этих действий вкупе, можно получить результат. Оказавшись в лесу, один на один с первобытной простотой и естественной гармонией, я чувствую себя свободным от стальных оков обстоятельств. Этим и отличается свободный поисковик от членов официальных поисковых отрядов. Эти члены, выполняют чужую волю, и являются её заложниками, рабами своих руководителей. Ведь они делают не то, чего хотят делать, а то, что им говорят. Такая постановка вопроса меня не устраивает – мне по душе делать то, что я считаю правильным и нужным. Ведь даже если я и ошибусь, – например, с выбором перспективного места для раскопок, на котором могло быть сражение, – то спрашивать кроме как с себя самого мне будет не с кого. Ошибки – это хорошая школа, ведь наступив один раз на грабли, второй раз поневоле будешь смотреть под ноги. Таким образом, и оттачивается поисковое мастерство, которое намного сложнее, чем кажется, на первый взгляд. Выполняя чужие приказы, мы ничему не учимся, а только набираем опыт землероев, этот опыт может пригодиться в жизни разве что при трудоустройстве на кладбище. “МД*”, лопата, проходимая, пусть и недорогая, спартанская по современным меркам машина, и... приключения! Без них мне нечего было бы делать в рядах “СВА**”. (

Метало детектор/

*Свободный военный археолог). “Кротом”, – так называют новичков, тянущих в свой рюкзак любое найденное железо, – я был года два, потом это прошло, само собой; выкинув из дома пол тонны металлического хлама, я понял – настала пора для настоящих находок! И словно под действием магического заклинания, заточенный штык моей лопаты, отшлифованной землёй до блеска, нащупывал под землёй всё новые, и новые находки, которые уже без натяжки можно было назвать трофеями. Жизнь моя многим покажется убогой и пресной, но только не мне и моим товарищам. Тогда я оказался перед выбором: или гнаться всю жизнь за рублём, или посвятить Её делу, которое приносит радость. Погоня за деньгами – это тоже хобби, и чтоб достичь успеха в этой гонке, это хобби должно быть в крови, должно стать призванием, целью и смыслом жизни. Иначе эта погоня превратиться в пустую трату времени, и неизбежно приведёт “рыбака” к “разбитому корыту”. Но для чего вообще людям нужны деньги? Для того – чтоб существовать. Но тогда для чего им нужно много денег? Для того чтобы стать свободными, не зависеть ни от чего, удовлетворить свои желания, подчас навязанные извне, и самим людям вовсе ненужные. Каждый “охотник за рублём”, с помощью большого количества денег, пытается добиться своей цели, у истоков которой одно – Свобода! Некоторые чувствуют себя свободными, садясь на мощный байк, выкручивая ручку газа, и слыша, как в ушах свистит ветер. Некоторые – нажимая на курок дорогого ружья, поймав на мушку более сильное и быстрое, чем сам охотник, существо. Многим для обретения свободы стоит лишь нажать заветную кнопку на корпусе компа, или протёртую кнопку включения на пульте телевизора. Из всех свобод, последняя является самой “зависимой”. ****Маша**** С моей девушкой мы познакомились недавно – чуть больше месяца назад. Ей не нравиться, нет – она решительно против моего увлечения раскопками. Девушку зовут Маша, ей 25 лет, у неё светлые волосы, красивая фигура и мягкий, как бархат, голос и зеленоватые глаза. Мы совершенно не похожи друг на друга, и как мне казалось – не подходим друг к другу. Она умная, красивая, уверенная в себе девушка, которая твёрдо знает, чего хочет добиться от этой жизни. Я – человек с неопределёнными жизненными взглядами, сомнительным хобби, и кучей необычных друзей, которым, как может показаться вначале, уделяю намного больше времени, чем ей. Непонятно, как в её жизни нашлось место для меня. Как-то, накануне нашего знакомства, в квартире у Маши прорвало кран – и вода потекла на этаж ниже, сквозь бетонные плиты пола-потолка. Соседу снизу явно не повезло, ведь потоки воды устремились в его квартиру. Соседом оказался я – в тот момент только приехал с раскопок, провёл почти неделю в палатке, до жути вымотался, вдобавок на пути к дому был остановлен и оштрафован сотрудником “ДПС” за превышение скорости. Зайдя в свою квартиру, запах в которой за время отсутствия стал чужим, сбросил отяжелевшую после длительного похода одежду и пошёл в душ. Душ включать не пришлось – с потолка капала грязная вода; размокшая побелка потрескалась, и свисала рваными клочьями. В ванной стоял отчётливый запах гашения извести. Я был не в духе, весь тот день меня одолевали неприятности, которые наложились на сильную усталость. Потоп в моей квартире стал последней каплей моего терпения – потеряв самообладание, я решил “спустить пар”, и наказать безответственного соседа. Преисполнившись решимостью, я уверенно поднялся на этаж выше, и нажал на кнопку звонка. Напряжённые мышцы чуть свело судорогой, из-за чего в руках появилась небольшая дрожь. Усиленно бьющееся в груди сердце норовило выпрыгнуть из груди. Я услышал шаги за дверью: “Ну всё, сволочь, это твои последние шаги!” – подбадривал я себя. “Вот сейчас, только ты откроешь эту дверь, я без разговоров впечатаю в твой лоб свой кулак!” – Тут я вспомнил лицо своего очень хорошего друга – Виктора Викторовича, отставного военного, – именно он меня учил в драке бить первым, бить в лоб, чтобы противник потерялся, уступая инициативу. При ударе в лоб, в мозгу что-то замыкает, и человек тереться на одну-две секунды: этого вполне достаточно, чтобы нанести ему второй, прицельный удар. Не раз такая тактика выручала из, казалось бы, безвыходных ситуаций, в которых противник обладал явным физическим преимуществом. “Чем больше шкаф – тем больше грохоту от его падения!” – вспомнил я слова того же друга. Перед моими глазами появился образ моего друга, его всегда спокойное, прорезанное серкой морщин, лицо. В этот момент замок двери сухо щёлкнул – эхо этого звука, гулко отразившегося от стен лестничной клетки, вывело меня из тумана раздумий. Дверь открыла девушка. Она смотрела на меня, с каким-то интересом – должно быть так смотрят посетители зоопарка на диковинных животных. В глубине её зеленоватых глаз читалась тень испуга, и растерянности. Смутившись, и мгновенно растеряв весь свой боевой настрой, я отвел взгляд, опустив глаза – и заметил, что девушка была в обтягивающей, местами намокшей, майке, и в закатанных по колени облегающих брюках – от этого я смутился ещё сильнее. Мне стало стыдно за свою не сдержанность. “Пришёл, увалень, девку дубасить! Тоже мне – герой!” – в мыслях высмеивал я себя же. Как говорил мой друг – никогда не торопись делать то, что не успел хорошенько обдумать! Должно быть, со стороны я выглядел очень глупо – совершенно не ожидая, что дверь откроет вот такая девушка, я растерялся, и теперь топтался перед ней с ноги на ногу, не зная, что говорить, и как себя вести. Я поднял глаза – отголоски здравого смысла донесли до моего сознания мысль, что нужно что-то сказать: нельзя просто так молча стоять перед незнакомой девушкой, в дверь которой я только что позвонил. С того момента, как она открыла дверь, прошло уже минут пять – да какие пять?! – прошла уже целая вечность! Да, у неё были зеленоватые глаза, в которых мне захотелось раствориться. Её взгляд притянул, и парализовал меня. Мы так и стояли молча, пока она, наконец, не спросила: -Вы снизу? -Да; – не своим голосом ответил я, стряхнув с себя оковы оцепенения. -Течёт, да? -Ага; – чуть прокашлявшись, я почувствовал, как моё лицо налилось румянцем, в горле пересохло, а на лице непроизвольно растянулась улыбка. Такого со мной ещё никогда не происходило! Она удивлённо посмотрела на меня. Видимо подумав, что я либо пьян, либо обкурен – иначе с чего бы мне улыбаться? – ведь в моей квартире потоп, виновником которого была она! -Да там не сильно, не волнуйтесь, – попытался я успокоить девушку, – Квартира у меня старая, ремонт – только в планах, так что нечего переживать! Она улыбнулась, и отошла в сторону, уступая мне дорогу. Планировка квартиры была такой же, как у меня – и я уверенно прошёл по мокрому полу в ванну. Издавая неприятное шипение и извергая пар, вода тонкими струйками вытекала из-под гайки “американки*”, прикрученной к счётчику горячей воды – я “прошёл” по трубе в туалет и перекрыл горячий кран. (*Гаечное соединение труб, сгон). По новым металлопластиковым трубам и новым же шаровым кранам было видно, что их недавно поменяли. Видимо сантехники перетянули гайку, которая соединяла счётчик с трубой, и которая в свою очередь пережала резиновую прокладку меду ними. Да, пожалуй, на сантехника эта девушка тоже произвела впечатление, иначе как ещё можно объяснить его чрезмерное усилие при затягивании этой злосчастной гайки? Оглянувшись, я увидел хозяйку квартиры, которая оказалась неожиданно близко: она стояла прямо за моей спиной, и наклонилась вперёд так, чтобы из-за моего плеча видеть то, что вижу я. Получился конфуз – её лицо оказалось прямо за моим плечом, и неловко повернувшись, я чуть задел её носик своим “хоботом”. Она отпрянула, и тут же рассмеялась – ситуация получилась довольно комичной, – невольно, рассмеялся и я. “Пожалуй, я бы тоже перетянул эту гайку!” – подумалось мне. Может быть, сантехник схалтурил с умыслом – он специально передавил прокладку, с целью вернуться, откликнуться на звонок отчаявшейся девушки и прискакать к ней рыцарем на белом коне. Но видимо он не рассчитал силу, и давление воды в трубах оказалось сильнее его желания встречи – вода просочилась к не вовремя приехавшему соседу снизу, который не упустил возможности стать избавителем прекрасной девушки от внезапного потопа. Я вновь повернулся к стояку, и без усилия перекрыл новенький, блестящий цинком, кран. В ванной стало тихо, шипение прекратилось. -Всё? – удивлённо спросила стоявшая за спиной девушка. -Если вы – человек закалённый, и любите принимать ванны с ледяной водой – тогда всё! -Нет, я люблю горячую ванну, с пеной – могу лежать в ней, пока не остынет вода! -Интересно! Чтобы ванна остыла – должен пройти как минимум час! “Вам не скучно одной проводить столько времени? Мне кажется, нам вдвоём было бы интересней!” – хотелось добавить мне. Местоимение “вы” в нашем разговоре выполняло условную функцию, обозначающую некие не пересечённые границы между нами. -Я слушаю музыку через наушники, или читаю! – с улыбкой ответила она на незаданный вопрос. “Я тоже люблю слушать плеер в ванне! Давай как-нибудь попробуем это сделать вместе!” – хотелось сказать мне, но это условное “вы” не давало мне права переходить границу приличия, и сказал я другое: -Тогда нужно будет поменять прокладку – не могу же я оставить вас без горячей ванны! Недавно трубы поменяли? – участливо поинтересовался я. -Да, недели две назад; – с готовностью ответила она. -Мастер телефон оставил? – я продолжил допрос. -Оставил, я уже собиралась ему звонить; – ответила она, своим мягким, похожим на мурлыканье кошки, голосом. -Мастер молодой? – как бы между делом, спросил я. -Как вы, наверное; – сказала она, поддержав разговор в стиле “вопрос-ответ”. Похоже, моя теория о “рыцаре-сантехнике” подтверждалась. -Я уже не так молод, как вам кажется! Мне не хотелось выглядеть перед ней сопляком, молокососом, намерения которого ветрены, сумбурны. -Да, наверно на пенсию скоро? – в её зеленоватых глазах появились озорные огоньки, – А с виду не скажешь! -О пенсии говорить ещё рано, а вообще в чём-то молодым ещё фору дам! – ухватился я за ниточку юмора. -Интересно в чем же? – она выжидающе смотрела на меня, чуть улыбаясь одними уголками губ. -У меня трубы не текут! – спокойно ответил я. Мы рассмеялись. -Я пойду, “сплаваю” домой, инструменты нужны, и прокладку надо новую вырезать! – сказал я всё ещё улыбающейся девушке. -Вы только возвращайтесь, а то я буду скучать одна! – с улыбкой сказала она. -А как же муж? – излишне наигранно удивился я, вложив в распространённый при знакомстве вопрос еле уловимые нотки иронии. Как-то непроизвольно мой взгляд упал на пальцы её рук – кольца не было. Маша поймала мой взгляд – её зеленоватые глаза блеснули озорными искорками: -Не замужем. -Это хорошо! – тут же, по инерции, ответил я. -Что именно? – чуть улыбнувшись, спросила она. -Ну, красивая девушка, свободная от уз брака – это же просто прекрасно! Особенно если учесть то, что мы с вами соседи! Она рассмеялась, шутливо толкнула меня в плечо своей ручкой: -Я рада, что у меня такой шустрый и весёлый сосед! Я пулей слетал за инструментом – все настоящие поисковики, привыкшие полагаться лишь на свои силы – универсалы, умеют всё. И, как правило, хранят в своих домах множество различного инструмента, рассчитанного на все случаи жизни. Я схватил серебристый ключ “шведик” из ящика с инструментом, ножницы, изрезанный кругляшами кусок автомобильной камеры, который был припасён как раз для подобного случая – “на прокладки”. Дверь была открыта, и к своей соседке я зашёл без звонка. Начал крутить гайки, и внутренним чувством ощутил на себе её взгляд. Я обернулся. Она внимательно смотрела на меня. -Вы не сантехник, случайно? – улыбнувшись, спросила она, – У вас это так ловко получается! -К сожалению, нет, а что, так похож? – спросил я, вновь вернувшись к своей трубе. -Похож, вообще-то, только мата не слышно и перегаром не пахнет! Я вспомнил, что только с поля, лицо заросло недельной щетиной и покрылось слоем земляной пыли – ведь я так и не дошёл до душа! И про себя удивился, как эта симпатичная девушка впустила меня, такого “Бармалея”, в свой дом. -Это можно легко поправить – я про перегар! – с улыбкой заметил я, – Если вы, конечно, не против! -Не против, вы вино пьёте? Или вы истинный сантехник, и пьёте только чистый спирт, и занюхиваете трубами? -Да, вина я с удовольствием с вами выпью. Кстати, не пора ли нам перейти на “Ты”? -А не рановато? – с лукавой улыбкой спросила она. – Ведь мы ещё не пили на брудершафт! -Это мы сейчас быстро поправим, так что давай переходить на “ты”, в кредит, так сказать! В этот момент я докрутил гайку, и прошёл в туалет, к крану, идущему от стояка. Открыл его – вода пшикнула, создавая давление и заполняя опустевшую трубу. – Течёт? – спросил я через дверь у оставшейся в ванной девушки. -Нет, всё в порядке! Я и не сомневалась, что у тебя всё получиться; – чуть тише добавила она. Она пригласила меня на кухню, за стеклянный стол. Принесла из комнаты бутылку красного вина, которое оказалось просто чудесным на вкус. -Маша! – проявила инициативу девушка. -Сим...Андрей! – оговорился я, ибо за последнее время знакомился исключительно с поисковиками, и при знакомстве с новыми людьми, привык называть себя Симаком. Произнесённое мною имя “Андрей” показалось мне чужим, принадлежащим другому, незнакомому мне человеку. Оно было бездушным, простым, – бессмысленным набором букв, ни с чем не ассоциирующимся, не отождествлённым. Сколько времени прошло с тех пор, когда меня называли моим настоящим именем?! А настоящим ли? -Что ещё за “Сим...”? – удивлённо вскинула вверх тонкие брови девушка. -Оговорился, “Сим-ак” – это мой ник, в сети; – соврал я. -Значит, Андрей-Симак, ты геймер, или блоггер, а может хакер? – Маша подставила руку под узкий подбородок, пристально разглядывая моё лицо. – По пыли, на твоём лице, этого не скажешь! А может у тебя какой-нибудь супер новый домашний кинотеатр, типа “10-D”? И ты пришёл ко мне сразу после просмотра какого-нибудь остросюжетного боевика? Я рассмеялся, шутками и прибаутками переводя разговор в другое русло. Она была права – моя внешность явно не соответствовала внешности человека, много времени проводящего за компьютером. Рука механически потянулась к лицу, и грубая, с мозолями кожа ощутила колючий ворс недельной щетины. В довесок моё лицо покрывал слой въевшейся в поры пыли, который выражался отсутствием чувствительности к раздражающим факторам окружающего меня мира. Казалось, будто в моё лицо вросла резиновая маска. -Я умоюсь? – спросил я, почувствовав себя совершенно неловко. Маша безразлично кивнула в сторону ванной, предоставив мне возможность смыть со своего лица лесной макияж. Хорошо, что в лесу я всё же умылся, смыв основной слой пыли – но холодной, речной водой, без мыла, не смоешь въевшуюся в поры, и пропитавшуюся потом, и спреями от комаров, пыль. Умывшись с душистым мылом, я придирчиво оглядел своё преобразившееся лицо через зеркало. Мешки под глазами и недельная щетина свидетельствовали о сильной усталости, которую я должен был сейчас испытывать. Но с Машей я обо всём забыл, забыл о поплывшем потолке в своей ванной, забыл о не разобранном рюкзаке, таком же пыльном, как и я сам. Забыл об усталости, и подкашивающихся ногах, о предвкушении горячего душа и мягкой кровати, заблаговременно застеленной чистым, пахнущим свежестью, бельём. Забыл обо всём, что должно было меня сейчас тревожить. Ещё раз посмотрел на себя в зеркало, вернулся на кухню, где обнаружил на столе наполненные вином бокалы. Маша доброжелательно улыбалась. -Может, – неуверенно процедил я, – мне сходить домой, помыться? А то видок у меня... Она усмехнулась: -Садись лучше! Помыться успеешь! Давай лучше выпьем с тобой, Андрей, за наше знакомство! Я сел, огляделся вокруг. Кухня у Маши сияла чистотой – она была хорошей хозяйкой. Мы долго сидели, много шутили. В жизни редко случается встретить человека, с которым можно легко разговаривать на любые темы, а ещё реже – встретить в лице этого человека девушку. С Машей не приходилось думать, о чём говорить дальше, исчерпав очередную тему. Разговор тёк искрящимся на солнце горным ручьём, звонко переливающимся среди словесных камней её бархатным голосом. Время пролетело мгновенно – за окном уже было темно, вино кончилось, и мы решили идти за второй бутылкой в ночной магазин. Вышли за дверь, она закрывала ключом замок своей квартиры, продолжая рассказывать какую-то забавную историю про свою подругу. Мы вышли в подъезд, который сразу же наполнился её весёлым смехом. По дороге к магазину нам не встретилось ни одного человека – это было странно, ведь в нашем районе в это время людей на улице больше, чем днём! Казалось, что город подарил двум молодым людям этот вечер, все свои улицы, все свои фонари, которые сейчас работали только для двоих – город подарил им себя, отдав всё, что имел. Мы шли по пустынной, жёлтой в свете фонарей, улице. Из одного кармана моей куртки торчало стеклянное горлышко тёмной, запечатанной бутылки; из другого – сложенные одноразовые стаканчики. Маша вновь мне что-то рассказывала – казалось, что это девушка приехала с необитаемого острова, на котором не было ни одной живой души, и ей было просто не с кем поделиться пережитыми чувствами. Будто бы долгое время она держала эти слова в своей душе, и сейчас, она выпускала на волю заточённые в душе эмоции, чувства и переживания. Тишину ночного города нарушил звук надсадно работающего двигателя, шуршащих по асфальту щёток и шелест водяных струй: озаряя спящие у обочин машины жёлтыми вспышками света, ехала поливальная машина. Маша завизжала – её весёлый, бесшабашный крик поглотил нарастающий звук приближающейся спецтехники. Она буквально запрыгнула на меня, пытаясь спрятаться за моей спиной от надвигающейся опасности. Машина поравнялась с нами, и нас обоих обдало холодными струями технической воды. Мы смеялись, нам было хорошо. Обняв её за талию, я развернулся вместе с ней под этими холодными, и такими тёплыми брызгами, будто бы старался сделать так, чтобы на наших одеждах не осталось ни одного сухого места. Машина проехала дальше, её шум постепенно стихал. Я смотрел на её довольное, улыбающееся лицо, покрытое маленькими капельками воды. Мы приблизились друг к другу, окружающий нас мир перестал существовать – мы перешли в другое измерение, где не было посторонних звуков, тревог, чужих правил, глупых мыслей, и прочих оков, мешающих делать то, что хочется. Мы абстрагировались от реальности, от города, от всего – и сейчас мы были в своём мире, в котором нет места больше никому. Город не прощает пренебреженья к себе – тишину пронзил едкий звук милицейской сирены, который прозвучал как раз в тот момент, когда её губы были настолько близки, что я почувствовал тепло, которое они излучают. Маша стала серьёзной, попыталась высвободиться из моих объятий, и я разжал обхватившие её горячее тело руки. Она чуть отстранилась от меня, казалось, будто бы погрузившись в какие-то свои тревожные мысли. Машина полиции проехала мимо. -Падла! – прошипел я в след удаляющемуся патрулю. -Не ругайся – тебе не идёт! – сказала Маша. -Ты только подумай, есть же такие сволочи! – возмущение переполняло меня. – Видит же, что нам хорошо, зачем всё портить?! Я бы ему эту “СГУ*” в задницу затолкал бы! (*Сигнальная громкоговорящая установка). Хотелось поднять какой-нибудь камень, и бросить в след удаляющейся машине. Всегда найдётся тот человек, который, ввиду своих собственных неудач, потянет за собой на своё дно других людей – тех, кому живётся лучше. Машинально разглядывая мокрый асфальт под ногами, в поисках пресловутого камня, я и не заметил, как Маша отдалилась, продолжив наш путь в одиночестве. Я догнал девушку: -Маш, ты чего? – спросил я, испугавшись, что сказка, в которой я оказался, закончилась. Она посмотрела на меня, чуть улыбнулась: -Нет, Андрей, всё нормально. Только рано, понимаешь, слишком рано! -А чего ждать? – спросил я. -Нельзя так сразу. Нужно вначале присмотреться друг к другу. -А чего присматриваться? Вот он я, такой, какой есть! А тебя я достаточно рассмотрел! Она иронично усмехнулась. -Достаточно для чего? Для одной ночи? -Я не из тех... -А из “каких” ты? – с вызовом спросила она. – Что, если бы я поддалась своей симпатии к тебе, и передала бы тебе инициативу, то кем бы я стала в твоих глазах завтра утором? Шлюхой? Или просто бл*#ю? -Маша, не надо так со мной! Я чувствую... -Андрей, как не надо? Я может, что-то не так говорю? Ты уж прости, но я всегда говорю то, что думаю! Я даже не знаю, кто ты – Андрей или Симак! А ты говоришь мне о каких-то чувствах? Какое-то время мы шли молча. Окутанный тяжёлыми мыслями, я слушал лёгкое цоканье её каблуков. -Не успели познакомиться, а уже ссоримся! – наконец, нарушил я повисшую между нами тишину. Она усмехнулась: -Ты меня обманываешь, Андрей. Пока ты не начнешь мне говорить правду, ни о каких чувствах и речи быть не может! – категорично сказала Маша. – Скажи мне, чего ты боишься? -Я боюсь красивых девушек, таких, как ты! -Я серьёзно! Андрей, если ты боишься рассказать мне правду из-за того, что думаешь, что узнав её, я изменю своё мнение о тебе – то зря. Если ты сидел в тюрьме, или у тебя не очень престижная работа, которой ты стесняешься, или у тебя вообще нет работы – то ты так и скажи, я не терплю подобных недомолвок! Для меня горькая правда, слаще любой лжи! -Я занимаюсь... историей, поиском потерянных много лет назад вещей. Я – поисковик. Нас ещё называют “Чёрными копателями” – но так нас называют лишь люди недалёкие. Я занимаюсь раскопками, преимущественно раскопками по Великой Отечественной войне. Бывает, выхожу на подъём железа по старине. -“Подъём железа”? Так это сейчас называется? -На раскопки, на поиск – называть это можно как угодно – суть от этого не меняется. Работа у меня есть. Свой магазин по продаже спецодежды. Сразу не хотел тебе об этом говорить – когда ты говоришь людям, что у тебя свой магазин – то первое чувство, которое охватывает людей – это чувство неприязни – поскольку большинство людей думает, что ты хвастаешься и кичишься этим, пытаясь поставить себя выше других. Поэтому, в разговорах я стараюсь обходить эту тему – и на прямой вопрос о трудоустройстве всем говорю, что я работаю продавцом в этом самом магазине. У людей возникает чувство равенства, или превосходства, и они более раскованны в разговоре со мною. Я боялся, что ты примешь меня за хвастуна – потому и не сказал тебе о своём не большом бизнесе. Но, к слову, доход от магазина небольшой – немногим больше трёх сложенных воедино зарплат простого продавца. Мы вновь молчали. Казалось, что дорога, по которой мы идём – бесконечна, и идти мы будем вечно. Но, вопреки ожиданиям человека, приготовившегося к вечной прогулке с красивой девушкой, перед нами неожиданно вырос довольно большой бетонный мост. Маша свернула в сторону – и я последовал за ней. Наш путь не был бесцельным, Маша выбрала эту дорогу, и мы шли по ней целенаправленно: перед нами, словно мираж, появился красивый парк, с короткими фонарными столбами, фонари на которых были оформлены в классическом стиле. Тусклые лампы ненавязчиво освещали коротко стриженый газон, мягким ковром застеливший пространство между выложенных камнем дорожек. Аккуратные деревянные скамеечки, урны, красивые цветочные клумбы, чистота и безлюдность делали это место поистине сказочным. Впереди виднелся маленький, горбатый мостик, перекинутый через овраг, или русло небольшого ручья. Слышалось щебетание каких-то птиц – у меня, как у завсегдатая леса, это щебетание сразу вызвало сомнение и настороженность: птицы по ночам не поют. Но здесь они пели. Перейдя через мостик, под которым действительно с лёгким журчаньем бежал небольшой ручеек, мы оказались перед фонтаном, который был отключён на ночь, и сейчас спал. Мы сели на скамейку, рядом с фонтаном. -Красиво! – сказал я. -Я тут часто гуляю! – сказала девушка, устремившая взгляд в какие-то неведомые миры. – Тут так хорошо, тихо и спокойно! -Мне кажется, днём здесь должно быть многолюдно! – предположил я. -Днём я тут не бываю. Знаешь, Андрей, бывает ложишься спать, и вроде и день у тебя был трудный, и время уже позднее – а сон всё не идёт. Кажется, что в мире происходит что-то... масштабное, глобальное, в чём ты обязательно должен участвовать! И тогда, как не пытайся, а до утра ты не уснёшь. Тогда я и прихожу в этот парк. -Бывает такое... я обычно сажусь в машину, и катаюсь всю ночь по городу. Никого не подвожу, просто езжу, рассекая светом фар ночную мглу. У меня есть одно место, которое тебе бы очень понравилось, мне бы хотелось свозить тебя туда! – сказал я. -Я не против! – ответила она. -А тебе не страшно тут одной? Ночной город опасен и непредсказуем. -Чего мне боятся? – вопросом на вопрос ответила она. -Ну мало ли, пьянь какая приставать начнёт! -Нет, тут тихо. Вон видишь – дома стоят? Я посмотрел на возвышающиеся над деревьями дома с тёмными квадратами окон. Это “элитный район” нашего города, и скорее всего, Маша права. Если в этом парке кто-то начнёт горланить пьяные песни – то этого человека быстро заберут люди в погонах. Видимо, этот район усиленно патрулируется – этим можно объяснить и неожиданное появление полицейской машины, которую мы встретили на пути сюда. -Там живут довольно состоятельные люди, пьяни тут даже днём нет, – продолжила Маша, – Их сюда просто не пускают. -Хорошо, что в нашем городе есть такое место! -В этом районе живёт преимущественно привилегированная администрация. Я когда квартиру искала, приглядывалась к этому месту – но цены на квадратные метры тут вдвое, а то и втрое больше, чем в остальной части города! Пришлось покупать квартиру в нашем доме, и становиться твоей соседкой! – уже весело добавила она. -Я надеюсь, ты не очень сожалеешь об этом! -Я даже рада. С сегодняшнего дня! – загадочно улыбнулась Маша. Я тоже улыбнулся, мне было приятно, что рядом со мною такая необычная, красивая девушка, со своими обоснованными принципами, которых она придерживается, и которые мы с ней чуть не разрушили, около часа назад. -Мне так хорошо... с тобой! – сказала она. – Извини, что накричала на тебя. Ты бы мог мне сразу сказать, что ты занимаешься раскопками – ведь здесь нет ничего такого, чего можно было бы стесняться. Наоборот, мне очень интересно узнать о том, как это происходит. Твоя жизнь наверняка наполнена приключениями, азартом, наверняка ты встречаешься с интересными людьми... а я такая дура, рассказывала тебе свои дурацкие истории про подруг, про работу. – Маш, никакая ты не дура! И истории у тебя очень интересные! Ты очень интересно рассказывала, и я с удовольствием тебя слушал! Ты только не думай, что жизнь поисковика наполнена адреналином и разнообразием! Поисковик имеет два состояния: он или работает с картами, или копает – оба состояния можно охарактеризовать как рутина. Интересного тут особо ничего нет. Ну бывают, конечно, всякие забавные “форс мажоры”, но это больше исключение, чем правило! -Давай выпьем? – предложила она, шутливо снизив голос настолько, что со стороны могло показаться, что рядом со мною не приличная, чистая девушка, а грязная и спитая алкоголичка. Мы смеялись, пили вино, смотрели на ясно проступившие в тёмном небе звёзды, которые виднелись, несмотря на засветку городской иллюминации, и совершенно не следили за медленно текущим временем. Мне было хорошо, я вновь оказался в той сказке, из которой час назад меня вырвал бесцеремонный и хамский сигнал “СГУ” патрульной машины. Город вновь благоволил нашему уединению, и никакие проявления его жителей не мешали нам радоваться, и быть наедине друг с другом. Мы снова были вместе – мы снова были одни. **** Ты красива словно взмах Волшебной палочки в руках Незнакомки из забытого мною сна... Сплин **** Мы сидели на скамеечке в этом прекрасном месте до самого рассвета. Безлюдные улицы города постепенно осветлились жёлтыми лучами восходящего солнца, кроме нас никого не было, и мы не спеша брели по направлению к нашему спящему дому. Слабый, тёплый ветер чуть шелестел зелёными, сочными листьями, растущими на ветвях деревьев, кустах. Утренняя роса, раскрасившая причудливыми узорами коротко стриженые газоны, отблескивала от жёлтых лучей, – казалось, что вместо газонов улицы застелены гигантскими коврами, с вмонтированными диодными лампочками. Вот уже показалась жёлтая шапка нашего дома, торчащая из-за стволов разлапистых деревьев, которые словно немые стражники охраняют его. Сказка кончалась, и я непроизвольно сбавил шаг, стараясь растянуть последние минуты этой уходящей ночи. Мы зашли в подъезд, поднялись на её этаж – настало время для прощания. -Может, зайдёшь, на чай? – неуверенно спросил я, не ожидая услышать в ответ утвердительного ответа. -Уже поздно... – она рассмеялась, тут же поправив себя: – Точнее рано – уже утро, и я хочу спать! Тебе тоже нужно выспаться – ведь ты вчера вернулся из долгого похода, потом ремонтировал трубы в моей квартире, потом всю ночь мы с тобой обмеряли шагами улицы нашего замечательного города, пили вино. Я удивлена, как ты ещё стоишь на ногах?! -Не хочешь? -Не могу! Я же тебе говорила, что я не из тех девушек, не из тех, кого ты, может быть, хочешь во мне увидеть в этот момент! Не торопи события, Андрей! -Ладно, как скажешь. Я просто боюсь тебя отпускать, боюсь, что с потолка в моей ванной больше никогда не потечёт вода, и у меня не будет повода зайти к тебе! -Заходи без повода – я всегда тебе рада! И никуда я не денусь, так что не терзай себя лишними переживаниями, и иди спать! Она была права – я действительно еле стоял на ногах, и только сейчас почувствовал усталость, тяжёлой ношей свалившуюся на мои плечи, наполнившую свинцом мои мышцы, песком – глаза. Мы попрощались, и молча, словно вымотанные после тяжёлого кросса спортсмены, разошлись по своим квартирам. Оказавшись дома, я вновь почувствовал запах размокшей побелки, пыли, еле уловимый оттенок никотинового смрада, – когда-то у меня собирались друзья, любившие подымить на кухне; – и ещё я почувствовал запах пекущихся в раскалённом масле блинов – соседи просыпались, дом потихоньку оживал еле уловимыми запахами, звуками. Я услышал негромкий стук – звук донёсся сверху: наверное, она сбросила непослушный сапог, который стукнул каблуком о мой потолок. При мысли о том, что Маша рядом, за двадцатисантиметровой бетонной плитой, которая нас отделяет – на душе стало тепло, и спокойно. Бросив быстрый взгляд на не распакованный после полевого выхода рюкзак, я прошёл в ванну, не глядя на потолок, выкрутил до упора оба крана смесителя, и встал под острые, – словно иглы для шитья, – струи горячего душа. Смыв с себя естественный лесной камуфляж, –