Бункер "BS-800" (der Fluch des Reichs) (СИ)

Слыхал про такую?

добавил Серый. -Ясно! – задумчиво, по инерции, протянул мужик, напряженно думая о чём-то своём. Серёгину “подколку” он словно бы и не слышал.

А чего его искать

то? – вдруг оживился он, вернувшись к лесной теме. – Лес он везде одинаковый! -Лес смешанный должен быть, – не согласился с продавцом я, – Не заросший, желательно чернозём под ногами, река или разлив реки, в ширину – чтоб метров пять, не меньше. И ещё много разных мелочей, которые нам предстоит учесть при выборе подходящего места. Там будут снимать батальные сцены, с танками, пиротехникой, дымовыми завесами и прочим. Когда найдём подходящее место, мы поедем к администрации, – сказал я волшебное слово, – договариваться о прочих деталях! При слове “администрация” – мужик как то сразу потерял к нам интерес. Мы пошли искать указанную любознательным продавцом гостиницу. Гостиницей оказалось старое, но хорошо отремонтированное двухэтажное здание. Вежливая девушка-администратор, внимательно слушала байку про киносъёмки, полчаса назад ставшую нашей легендой. Услышав про съёмки, она сразу активизировала все приёмы обольщения разом, пришлось минут пять её успокаивать, объясняя, что мы всего лишь подчинённые, даже не актёры. Наши имена не будут отмечены даже в титрах. После этого девушка, поправив волосы, сухим разочарованным голосом, назвала наш трёх местный номер, вручив от него ключи. Номер простенький, но довольно большой. Три кровати, видавший виды японский телевизор, без пульта, раковина с горячей и холодной водой – таящейся в советском смесителе, с двумя белыми, похожими на керамические, барашками кранов. Душ, маленький отечественный холодильник, шкаф... а больше нам и не надо ничего. Борис принялся уговаривать Серёгу, чтобы тот выпил с ним, тот упирался, приводил какие-то малоубедительные доводы. По всему было видно, что Серый не любитель “залудить стакана”. -Язвенник? – громко спросил Боря, – Да ты гонишь, тебе лет сколько? – он притворно сплюнул. -Сам ты язвенник! – так же громко ответил Борису Сергей. – Я не пью – просто так, потому что не хочу, ты можешь это понять? -Ты не русский что ли? – выпучил глаза Левинц. -Негр я, что, не видно? – зло огрызнулся Серёга, терпение которого, судя по всему, подходило к концу. -Камрад, ты не слышишь? – спросил я Бориса. – Человек же тебе ответил, что пить не хочет! Какого хрена ты к нему пристал? Пей один, если тебе приспичило! – посоветовал я ему. -Симак, я хотел угостить друга пивком, посидеть, пожевать рыбки, посмотреть футбол! – мечтательно проговорил Борис. -Ты ж не увлекаешься футболом! – напомнил ему я. -Да какая разница – пусть будет хоккей! Тебе легче? – уставился он на меня. -Немного! – признался я. – Серёга, не ходи с ним – он хочет нахрюкаться водкой, и тебя нахрюкать – а то ему одному скучно блевать! – предупредил я нового друга. -Камрад! – разочарованно произнёс Борис, растягивая буквы. – Я от тебя такого не ожидал! Как ты мог обо мне такое подумать?! -Борис, не строй из себя невинность! – возразил я, – Если ты забыл, то давай я тебе напомню несколько интересных историй, про одного пьяного чудика, который нажравшись... -...Ладно, харе! – остановил меня Борис жестом руки. – Не хочет – как хочет, а я от пивка не откажусь! Надеюсь, ты мне запрещать не будешь? -Нет, но только из гостиницы ни шагу! – строго сказал ему я, словно маленькому, хулиганистому, мальчишке. -Вот ты зануда, Симак, с тобой на любой вечеринке тухло будет! -А мы не на вечеринке! И ты помни, пожалуйста, об этом! Мы в незнакомом городе, где у нас даже нету знакомого гробовщика, который при случае сделал бы нам оптовую скидку! -Ты выражения подбирай! – возмутился Левинц. Ему было плохо – действие самогонно прошло, и теперь его мучило похмелье. Что-то переменилось в нём, после нашего пребывания в Гранитном. Он стал собой – таким, каким я его знал. Мне не хотелось смеяться, шутить, не хотелось вообще разговаривать с кем-либо. Общаться и делать вид, что всё хорошо, приходилось через силу. Нельзя было деморализовать своих друзей, погрузившись в себя и в свои трудности. Ведь по себе знаю, стоит на поиске кому-то одному заныть – и его усталость и его проблемы, словно инфекционное заболевание, – передадутся всем участникам похода. Ничего – вот закончим с Крапом – тогда будет время на то, чтобы хорошенько обдумать всё произошедшее! Дело прежде всего! ****Канна**** Мы расположились, все вещи оставили в машине, взяли с собой лишь необходимое. Оружие тоже решено было оставить в машине, в потайной нише, куда с трудом всё поместилось. Приняв душ, смыв с себя пыль и пот прошедших дней, я лёг спать. Сон сразу накрыл меня, я уснул, невзирая на то, что был в незнакомом месте, с незнакомыми, по сути, людьми. Когда я проснулся, за окном было уже темно. В первую секунду мне показалось, что я вновь очутился в штабе у Фрица. Парней в номере не было. Я встал, включил свет. “Куда они делись?” – спросил я сам у себя. Я проспал почти двенадцать часов, выспался впрок. Одевшись, я спустился к администратору: -Девушка, не подскажите, давно ушли мои друзья? -Они ушли после обеда, как вышли – так и не приходили больше! – ответила девушка, которую мы разочаровали при заселении. -А есть в вашем городе круглосуточные бары или клубы? -Есть бар, как раз не далеко отсюда. “Канна” называется. -Этот бар как-то связан с кино? – спросил я, стараясь укрепить нашу легенду в глазах девушки. -Причём тут кино? – она посмотрела на меня как на дурака. -Каннский кинофестиваль – есть такое мероприятие, слышали? -Нет; – ответила девушка. – А вы о “Чехе” не слышали? -Нет; – ответил я. -Ну вот и не надо тут передо мною умничать! Есть у нас такой человек, который владеет этим заведением. -Да ладно, извините! Так как пройти, не подскажите? Девушка объяснила мне дорогу, поблагодарив её за помощь, я отправился на поиски своих друзей. Выйдя из дверей гостиницы, я остановился. Прохладная ночь окутала меня. Как прекрасен был этот ночной провинциальный городок! Идя по тихим и освещённым улицам, я вспоминал продиктованную девушкой дорогу. До бара было минут десять пешком. Я шёл, звук моих шагов разлетался по округе, отражаясь от домов. Листья слегка шелестели на деревьях и кустах, потревоженные редкими порывами еле ощутимого ночного ветерка. Я шёл по освещённой фонарями улице, погрузившись в свои мысли. Как было бы хорошо, если бы сейчас рядом со мною была Маша! Ей бы понравилась прогулка по такому тихому, кажущимся безлюдным, городу. Я не спеша шёл, отражённые на асфальте пятна яркого света фонарей, медленно проплавали синеватыми кругами под моими ногами. “Маша... как же так получилось, милая, что я тебя не сберёг?” Больше нет твоего палача, который забрал твою жизнь, твою силу, и молодость – но на душе от этого не легче! “Ах, Маша, Маша... почему в жизни случается именно так: только нашёл своё счастье, только жизнь начала устраиваться, и каждый день стал долгожданным и радостным, как вдруг... мне стоило послушать тебя, и не ехать в этот дурацкий поход, который я чувствую, станет для меня последним! Я сам всё уничтожил, всё то, чего так долго искал и хотел найти в этой жизни!” Проклятый ком вновь подступил к горлу. Я вышел на небольшую площадь, в центре которой стояло белое двух этажное строение с двумя колоннами у входа; рядом несколько припаркованных машин такси, над входом в здание горела лампа, освещающая название бара: “Канна”. Из щелей, занавешенных шторами окон, мерцал, переливаясь, разноцветный свет, слышался тяжёлый музыкальный бас. Около входа стояло компания из трёх человек, что-то бурно обсуждающих между собой. За их спинами стояла машина, тонированная “Ваз-21099”, с включенными габаритами. Завидев меня, оживлённая компания затихла, парни принялись с интересом меня разглядывать. -Здорово! – по-свойски поздоровался я, приблизившись к входу. -Здорово! – ответил тощий парень в разноцветной, пестрящей красками, одежде. Двое других парней, похожих друг на друга, стояли немного в стороне, и угрюмо, с настороженностью сторожевых псов, сверлили меня недружелюбными взглядами. У одного из них, красовался под глазом шикарный фингал, на пол лица – свежий, ещё не успевший отечь и потемнеть. -Ты случайно не с этими? – спросил “пёстрый”, кивнув головой в сторону клуба. -С какими? – спросил я, хотя уже понял о ком речь. -Твои дружки там развлекаются? – задал тот же вопрос, но другими словами, “пёстрый”. -У меня много дружков! – продолжал “работать под дурачка” я. -Сегодня приехали, в гостинице остановились, с киностудии Московской, – нервно отчеканил тот. Чувствовалось, что это описание он повторяет уже не первый раз за сегодня. -Да, это мои друзья. Что стряслось-то? -Да ничего, мы вот их ждём тут, разговор к ним есть! – вмешался в разговор один из близнецов. -Что натворили? – спросил я. -К девушке моей, приставать начали! -И что, вы втроём остановить не смогли? -Слушай, ты ещё под*#%овать будешь? Там, в Москве все такие ох*#%шие? Или только те, кто сумки киношникам носят? -Надо бы их поучить, как с людьми разговаривать! – вмешался “подбитый” здоровяк. -Я смотрю, учитель из тебя не очень; – заметил я, покосившись на его фингал. Парень с синяком резко дёрнулся, замахнулся для удара, но тут вмешался “пёстрый”, и остановил “подбитого”: -Тихо, дружище, погоди пока, – примирительно сказал он, сжав ладонями его кулак, – Эти два осла уже подгашенные, с ними разговаривать можно лишь кулаками. А этот, – он кивком указал на меня, – ещё трезвый, давай с ним, что ли потолкуем, пока ты ему все зубы не вышиб, и он ещё может свободно шевелить языком! “Подбитый” опустил руку, отведённую назад для замаха и, отступив на полшага назад, лишь сверлил меня ненавидящим взглядом. Парень, в яркой одежде, выдвинулся вперёд, подойдя ко мне вплотную: -В общем, дружище, – тихо, доверительно, обратился он ко мне, – Расклад такой: ты башляешь, и мы мирно расходимся. Да, и этих, кентов своих забери, и чтоб вас здесь, в этом городе, ни я, ни мои друзья, с сегодняшнего утра не видели! Нам побоку все ваши дела, которые вы успели, или не успели сделать в нашем городе. Понял меня? – он слегка повысил голос, и услышавшие наш разговор “близнецы” одновременно улыбнулись. Я почувствовал, что пока мы не решим вопрос, меня не отпустят. Выяснить же, кто прав – а кто не прав, без слова второй стороны, не получится. Парни, представят ситуацию со своей стороны, где они будут во всём правы. Но для установления истинного положения вещей, необходимо свести пострадавшую сторону, с “нападавшей”. Да и девушку эту, причину спора, тоже неплохо было бы расспросить. Диктовать же условия, в чужом городе, со своими порядками, со своими авторитетами и понятиями, глупо... без оружия. -Понял! – ответил я, после недолгой паузы. – Сколько? “Пёстрый” одобрительно улыбнулся, в пол оборота повернувшись к друзьям, затем, снова повернулся ко мне: -Давай так: сто штук Лёхе, за разбитый “фэйс”, и за моральный ущерб. “Полтос” – Саньку, за подрыв, и волнение – он кивнул на второго “брата”. Ну и мне “полтос” – это со скидочкой, – за что, думаю, ты понял! -Да вы парни путаете меня с кем-то? – спросил я.- Двести штук? Где я вам столько бабла достану? В разговор вмешался подбитый, ещё более осмелевший: -Погуляли – получите счёт, вариант с “мойкой посуды” не катит! Где достать – дело твоё, можешь в поле сесть, поднатужится и родить! Пока бабло не принесёшь, кореша твои тут будут, в “Канне”. Время тебе – до утра, “дружище”! – он слегка толкнул меня в плечё, от чего я, не ожидая этого, слегка пошатнулся. “Не время! – думал я. – Нужно показать, что я Московский лох, ссыкун и тряпка! Пусть расслабятся, пусть чувствуют себя хозяевами ситуации!” -Да, мы их тут до утра покараулим. С утреца пацаны подъедут, корефанов твоих под белы рученьки в багажник затолкают, и в лес – он у нас здесь необъятный! Там уже разговор короткий с ними будет. Пацаны наши – не лохи; “мусора” под каблуком, сам дёрнуть вздумаешь – далеко уехать не успеешь. Так что спрос “за прогон” или “фуфел” и с тебя будет! “Пацаны?... существуют ли они, или это просто понт? “Бригада” ведёт себя уверенно, но кабак – не их, зубы мелковаты. Скорее всего, “пацаны” существуют – видать, главный среди них тот “Чех”, про которого сказала девушка в гостинице. Иначе, ставить кого-либо на деньги, перед чужим заведением, они бы не посмели – сами без зубов бы остались, за такие дела. Выходит – они пешки, “шестёрки”. Двести тысяч – деньги, но по нашему времени не такие уж и большие. Скорее всего, они хотят сорвать деньжат, и раскидать их между собой на троих. Не ставя в известность старших. Узнав об этом, старшие “предъявили” бы им “за крысу”. Не из-за денег, а из-за отношения, что не поставили в известность истинных хозяев города, о “залётных” бродягах, нашумевших в их “доме”. -Штук сто налом я наберу; – сказал я, бросая наживку. -Маловато будет, – сказал “пёстрый”, – Ты же на колёсах? Я кивнул. -Ну, а ты переживаешь! – обрадовался он, – Что за тачка? -“Нива” 2121. -Го*#о! – смачно сплюнул один из братьев, без синяка. – Чмошная “бричка”! “Это хорошо, что он так говорит! Он расслабился, и чувствует себя хозяином положения. Он не ждёт от меня опасности, думает, что я “сдулся”! -Пригоняй сюда свою “Ниву”, – примирительно сказал “пёстрый”, – Мы её посмотрим, и если она мне понравится, то с тебя полтинник, ну и твою тачку я возьму себе. Будем в расчёте. А “бабки” за “тачку” твои “кенты” тебе пусть возмещают, косяк всё-таки за ними! Если зажмут бабло – ты мне позвони, мы их на счётчик поставим! – покровительственно произнёс “пёстрый”, который очень себе нравился в этот момент. Видимо, о такой жизни он мечтал, тем, кем он пытается сейчас быть передо мною и перед своими корешами – тем он стремился стать всю свою жизнь. Я молча пошёл в сторону гостиницы. В след мне крикнули: -До утра, “дружище”! Утром они могут позвонить своим друзьям, и тогда нам точно не выехать из этого городка. Между тем, до утра оставалось не так много времени. Значит, на всё про всё у меня есть часа три. В принципе – должно хватить! Вернувшись в гостиницу, я поднялся в номер, по-быстрому собрал вещи, спустился к заспанной девушке – сдал ключи от номера. На все вопросы отвечал одно – позвонили с киностудии, срочно вызывают в Москву. Позвонили...ни у Левинца, ни у Серого, нет мобильников. Как бы было хорошо связаться с ними. Пока администратор гостиницы заполняла какие-то квитанции, мне в голову пришла мысль. -Девушка, не подскажите, в баре “Канна” есть городской телефон? -Да, конечно. -Номер вы конечно не знаете? -Почему не знаю? Номера телефонов всех учреждений у нас в отдельном списке. -А с вашего телефона можно позвонить? Я заплачу! – обрадовался я. -Платить не нужно, номер городской. Пожалуйста: Она развернула на столе старенький телефон, с диском набора номера, протянув телефонную трубку с “кудрявым” проводом, мне. ****Водка с томатным соком**** Машина завелась как всегда – с полуоборота. Мысли о том, что в ближайшее время придётся расставаться с ней, не было. То, что у меня с собой сто тысяч – было сказано для затравки, для правдоподобности. Если всё гладко, серьёзные люди (к которым троицу рэкетиров я не относил, но всё же недооценивать их было бы ошибкой) – начинают напрягаться, искать подвох, подстраховываться. Пусть эти рэкетиры думают, что всё под их контролем, и пусть они сейчас чешут репы над делёжкой моей машины, и над мыслями о том, на что потратить замаячившие перед ними деньги. Они уже потеряли бдительность, и теперь ситуацией управляю я. Волк, не оглядывающийся назад – простая дворняга. Отъехав от гостиницы, я заехал в тёмную подворотню. Вытащил из тайников машины всё, что будет мне необходимо, в предстоящем деле. Руки слегка дрожали, когда я раскладывал на заднем сидении, освещённые тусклым светом салонной лампы, стволы. Первым лёг на черную материю чехлов сидений “Шмассер”. От автомата пахло маслом, весу в нём, не снаряжённом, было столько же, как в армейском “Калаше”, с магазином. “Тяжеловат!” – оценил я оружие, взвешивая его в правой руке. Глушитель, бережно завёрнутый в промасленную ткань, оказался квадратным, а точнее – прямоугольным, и на удивление лёгким. По размерам он был похож на пачку сигарет, разве что немного длиннее. Минуту я пытался его вкрутить – тщетно. Внимательнее рассмотрев устройство замка, скрепляющего картридж глушителя с дулом автомата, я вставил его торцом к стволу, и провернул левой рукой по часовой стрелке – от себя. Он встал на положенное ему место, встал чётко, сухо щёлкнув; лицевая сторона этой металлической “пачки сигарет” заняла строго горизонтальное положение, что тоже имело свой смысл: глушитель ни сколько не мешал вести прицельный огонь. Примкнув тяжёленький, чуть шире и длиннее обычного магазин, я резко дёрнул затвор на себя, так же резко его отпустив – дослав патрон в патронник. Было слышно, как стальной механизм захавал “маслёнок”. Автомат был готов. В свой “ТТ” я вставил обойму с травматическими пулями – для более “мягкого” решения вопроса. Пистолет, перезарядив, убрал в оперативную кобуру, не застёгивая клапан. Сверху накинул на себя свой “жилет археолога”, со множеством карманов. В сами карманы положил три запасные обоймы для автомата, и две – для “ТТ”, сверху накинул куртку, в правый карман которой положил гранату “Ф-1”, в левый, для баланса – “РГД-33”. Кольцо “эфки” примотал куском провода к застёжке кармана – крепкая, должна выдержать: всё сделал так, как по легенде поисковиков делал Фриц, со своей позолоченной гранатой. “Макаров” Серёги засунул за спину, под брюшной ремень. Может это и лишнее, но коли “братва” подкатит, этого, пожалуй, и маловато будет. Дрожь в руках прекратилась – тяжёлое оружие придавало уверенности в своих силах. Подъезжая к “Канне”, я сразу заметил, что парней стало больше – рядом с “Ваз 99″ появилась тёмная иномарка. Я тихо выругался. Зато, исчезли машины такси – то ли “пёстрый” с друзьями их отогнал, толи разъехались, в виду отсутствия клиентов. В любом случае – лишние свидетели ни к чему. Поравнявшись с компанией, я посигналил светом, и проехал мимо – за здание бара. Проехал не спеша, чтобы не вызывать лишних подозрений. Заехав в тень клуба, резко нажал на газ, проехал несколько десятков метров, оказавшись в небольшом замусоренном леске, за зданием “Канны”. Скорее всего, колея, по которой я ехал, была накатана машинами, водители которых желали уединиться со своими пассажирками. В народе такие места называют “парковкой”. Заодно, в таких злачных местах, как правило, выясняют отношения между собой подпитые постояльцы этих заведений; распивают водку те, кого выгнали из бара за дебош, или не впустили, из-за отсутствия денег. В зеркале заднего вида показался свет фар – решили закрыть меня, своей машиной. Но самой машины ещё не было видно. Я резко, не выключая двигатель и фары, выпрыгнул из машины, успев захлопнуть за собой дверцу. Перекатился по устланной слоем окурков и пластиковых стаканов земле, и оказался за стенкой здания, не видимый с дороги. В нос ударил едкий запах мочи, и прокисшего пива. “Нива” по инерции проехала ещё с десяток метров, и уже освещённая сзади фарами машины преследователей, плавно остановилась. Рэкетиры подъехали сразу на двух машинах, всей толпой. В иномарке, замыкающей нашу колонну, громко играла музыка, перебивая глухие басы, пробивающиеся сквозь кирпичные стены бара. Двери обоих машин открылись синхронно, картинно, – словно по команде. Из первой машины вышло три человека, из второй – двое. Всей толпой они неспешной походкой, тихо разговаривая о чём-то своём, буднично пошли в сторону застывшей в кустах “Нивы”. Оказавшись у них за спинами, я перебежал к замыкающей машине. В свете фар машины, я увидел, как один из парней достаёт из-за спины пистолет, похожий на “ПМ”. Открыв водительскую дверь замыкающей иномарки, я просунул ствол автомата между дверью и стойкой крыши. В этот момент, они уже удивлённо разводили руки около моей “Нивы”, увидев, что машина пуста. “Гранату бы в них швырнуть – думал я”. Да вот свою “старушку” жальче этих людей. Разрыв гранаты сделает её не пригодной для езды, и выведет предательской ниточкой, по номерам, на меня. Кто-то напряжённо вглядывался в темноту леса. Парень, сжимавший за спиной рукоять пистолета, резко обернулся, услышав, что музыка, играющая в его машине, стала громче – шумоизоляция салона была хорошей, а из-за утренней прохлады стёкла были закрыты. Открыв дверь, я этим самым привлёк к себе внимание – выпустив на волю громкую музыку из салона машины. Он вскинул пистолет, неуверенно направляя ствол то в одну точку, то в другую. Ослеплённой светом фар, он не видел меня, и судорожно искал, пытался нащупать, выхватить меня из темноты мушкой своего ствола. Я крикнул: -Брось валыну! Всем стоять, иначе всех тут положу, мне терять нечего! – пытался перекричать я громкую музыку. До последнего момента, в глубине души, сохранялась надежда, на мирное решение вопроса, без пороховой гари, без крови, без убитых и раненных. Парни резко попрыгали – кто в кусты, кто спрятался за “Ниву”. Стало ясно, что мирно решить вопрос не получится – молодым рэкетирам явно хотелось поиграть в матёрых бандитов. Владелец “ПМ-а” открыл огонь. По голосу он определил мое положение. Пуля, выпущенная из его оружия, разнесла вдребезги боковое стекло машины, просвистев у меня под ухом. Вторая пуля, пробив полотно двери и пластик обивки, вылетела слева от меня. Я вдавил курок, наведённого на цель оружия. Короткая дробь приглушенных выстрелов, – звук которых походил на скатывающиеся со стола на ковёр капли спиртного, – вырвалась из автомата. Глушитель не выдавал меня вспышками пламени, надёжно скрыв их в своем нутре. Парень успел сделать ещё несколько выстрелов, но уже не прицельных, падая. “Один готов!” – безрадостно отметил я про себя. Из-за “Нивы” раздалась пистолетная стрельба, пули разбили одну фару машины, ставшей для меня укрытием. Я прыгнул в салон иномарки, оказавшейся “Опелем”, меняя засвеченную позицию. Открыв изнутри правую дверь, и прикрываясь ею, я выпустил несколько очередей, одна из которых достигла, – судя по вскрику, – своей цели. “Второй готов”. Сосредоточившись на освещаемом светом фар лесе, я забыл про тыл. Дуло автомата резко перехватила чья-то рука, не давая мне перевести огонь на нападающего. Вторая рука невидимого мне человека схватила меня за шею. -Свои, свои, камрад, успокойся! – дыхнул на меня из-за спины перегаром Серёга. В этот момент несколько пуль прошили лобовое стекло, и глухим металлическим стуком, – сквозь музыкальный бас, – прошили левую дверь. Стреляли уже из леса – за деревом несколько раз полыхнули вспышки выстрелов. Серёга резко отпустил ствол оружия, приоткрыв заднюю дверь, оказавшись в салоне. Потыкав пальцами в светящуюся разноцветными огнями панель магнитолы, он выключил громкую музыку, и мне показалось, несмотря на громкий музыкальный фон из бара, что стало совсем тихо. -Стволы где остальные? – спросил Серёга шёпотом. -В “Ниве”, в нише багажника. Там три “китайца”, гранаты и патроны – остальное с собой. -С собой есть гранаты? – спросил Серёга. -Две: “РГД” и “эфка”. -Давай обе! – он протянул руку в проём между передних сидений. -Тачку постарайся осколками не задеть, нам на ней ехать ещё! – как-то по жлобски попросил я. -Пригнись! – скомандовал Серый, пропустив мою просьбу мимо ушей. Серёга молча принял гранаты, отточенными движениями привёл обе в боевую готовность и бросил обе, по очереди: одну в лево от “Нивы”, другую – вправо. Раздался один взрыв, громкий, оглушающий, за ним сразу второй, ещё более громкий. Что-то просвистело в темноте в полуметре от нас. С лобового окна посыпалась стеклянная пыль. С деревьев, будто осенью сдираемые ветром, посыпались листья. В ушах звенело тоненьким, словно комариный писк, звоном. “А не плохо их Фриц вымуштровал! Я бы не смог так далеко метнуть гранату!” – отметил я про себя, поражаясь быстроте действий и хладнокровию Серёги. -Поменяй магазин, и прикрой меня беспорядочной стрельбой! – попросил Серёга, – Меня только не подстрели! – сказал он, выпрыгивая из машины и короткой перебежкой, пригнувшись, направился к “девяносто девятой”. Быстро поменяв ставший лёгким магазин на новый, дослав патрон, я принялся поливать лес пулями, выпуская их из ствола короткими очередями, заставляя противника залечь и не высовываться. Звук пуль, попадавших в стволы деревьев, отдавался глухим эхом от приглушённых выстрелов. Серёга, словно змея, ползком, подобрался к “Ниве”, находящейся на расстоянии от стоявших рядом друг с другом машин бандитов. Открыл не запертый багажник, быстро набив холщёвый мешок боезапасом, метнулся ко мне. В лесу слышался чей-то стон – задело кого-то осколками гранат. К тому моменту, когда он подбежал ко мне, магазин автомата опустел. Я снова поменял магазин, и принялся всматриваться в тени деревьев. -Машина жива, вроде, движка работает! – отчитался Серёга. – Какой план, камрад? -Либо запереться в баре, и отстреливаться до “последнего патрона”, либо делать ноги! – прохрипел я осипшим от пороховой гари голосом. – Предлагаю делать ноги, скоро подтянутся серьёзные люди и менты! Поройся в багажнике “Опеля”. Сдаётся мне, в этой машине к нашим “рэкитирам” вместе с помощниками оружие приехало! – предположил я. Серёга тенью метнулся к багажнику, открыл его и, покопавшись там какое-то время, вернулся, с торчащими из-за спины стволами накинутых на плечо ружей, и увесистым полиэтиленовым пакетом в руках. -“ИЖ-27″ и “Сайга”, патроны – двенашка и девятка под “ПМ”! – сообщил он, набивая магазин “Сайги”. Справа от нас, в кустах, хрустнула ветка, – Серёга, резко примкнув усиленный магазин в “Сайге”, и передёрнув затвор, выстрелил пять раз подряд в сторону шума, слегка смещая ствол в сторону, после каждого выстрела. Из кустов послышалась матерная ругань и стоны. -Попал! – тихо сказал Серёга, и вновь принялся набивать магазин патронами. Я достал пистолет Серёги из-за ремня, передал ему “шмассер” с одним примкнутым, и одним запасным магазинами: -Теперь ты меня прикрой, я машину подгоню. Борис где? -В баре, у выхода заднего ждёт! – ответил Серёга, запихивая запасной магазин в карман. Я резко побежал к “Ниве”, Серёга дал несколько коротких очередей, просвистевших справа и слева от меня. Едкий запах пороха и тола, не чувствуемый мною в “Опеле”, ударил в нос. Пахло кровью. Фары “девяносто девятой” потухли, то ли пулей прострелило, то ли осколками гранат разбило. В тени машины я споткнулся о что-то мягкое, не удержался, и упал. Начав ощупывать руками опору, чтоб подняться, вляпался во что-то липкое и холодное и понял – это кровь убитого мною парня. Я потрогал тело, лежащее рядом – он был тёплым, прощупывался пульс. Парень еле слышно постанывал. “Живой, значит!” – обрадовался я. “Может, подлечат, поставят на ноги, одумается пацан – поймёт ценность жизни, подберёт себе профессию попроще, где не нужно будет стрелять и убивать! Мне бы тоже тогда, послушать Машу, – вернулась ко мне недавняя мысль, – Работать себе, как работал, денежки копить. Домик выкупить где-нибудь в глуши, рядом чтоб река была. Отвести туда Машку, жить там с ней; жить с любимой девушкой, думать о детях наших... но теперь нет такой возможности, есть только ненависть и злость, засевшая глубоко в душе. Есть только пустота, и вакуум, впитавший в себя мою душу. Злость на судьбу, на себя, на тех людей, что лишили жизни Машу, а затем лишились и своих. Но не все – главный из них, пёс, продолжает жить и радоваться, – продолжает строить коварные планы, по выбиванию долгов, отжиму денег у людей. И с ним нужно, во что бы то ни стало, расплатится сполна, за всё и за всех, обиженных и уничтоженных им. За всю кровь, пролитую его руками, за все искалеченные людские судьбы!” Я бросился к водительской двери, рывком открыл её, пригнувшись на случай, включил заднюю передачу, и резко, объезжая машины бандитов прямо по кустам, поехал к еле светящемуся, на фоне чёрной стены, квадрату пожарного выхода бара. В открытый багажник тыкались ветки кустов, обтираясь об сложенные сумки, и оставляя свои листья. Подъехав к зданию, я резко развернулся – послышался звук раздавленных колёсами бутылок; проехал чуть вперёд, скрывая правую сторону машины за кирпичной стеной здания, так, чтоб пассажиры могли бы пройти. Резко остановился – хлопнула дверка багажника. Где-то в сознании промелькнула не уместная мысль, что амортизаторы багажника ослабли, вытек один из них, поменять бы надо. “Какие нахрен амортизаторы! – попытался я взять себя в руки. – Тут бы живыми выбраться из этого проклятого города!” Серёга, подбежав к “Ниве”, вновь открыл его, бросая не пригодившуюся сумку с боеприпасом в салон машины. Из-за стены появился Борис, с двумя девушками, бросил в багажник раздутую спортивную сумку, позвякивающую бутылочным стеклом, захлопнул дверцу и, подгоняя девушек вперёд себя, он затолкал их в машину. -Здорово! – произнёс он на ходу, захлопывая пассажирскую дверцу. – Выспался? -Это кто такие? – спросил я, указав на девушек, тихо сидящих сзади. -Потом, давай, погнали от сюда! – поторопил меня Левинц, который находился в приподнятом настроении. -Погоди, где Серый? – спросил его я. Тут я увидел разворачивающийся сзади одноглазый “Опель”. -Он тачку взял, за нами поедет! – сказал Борис то, что я и без него уже понял. -Давай дуй к нему, если погоня будет – прикроешь нас! – тоном, не терпящим возражений, отчеканил я. – У него автомат и дробовик там есть! Левинц медленно, нехотя открыл дверцу, но оказавшись на улице, он всё же ускорился в движениях; он бегом направился к уже развернувшемуся, и светящему одной фарой “Опелю”. Полыхнула огнём девяносто девятая, заботливо подпалённая Серёгой – освещая кусты вокруг себя, машина разгоралась ярким, чадящим факелом. -Б*#, да теперь о нас точно весь город узнает! – вслух, забыв про общество притихших девушек, высказал свою мысль я. “Хотя, выстрелы и взрывы гранат привлекли больше внимания, чем пока ещё слабое зарево только разгорающийся машины! – подумал я, успокаивая себя. – Ещё темно, и чёрный, жирный дым пока не виден – но грядёт рассвет, а с ним и большие неприятности!” Серёга выбежал из бара с канистрой в руке, сделал струйкой бензина “дорожку”, подпалил её. Огонь резко вспыхнул, воспламеняясь, устремился внутрь помещения. -Ты что творишь?! – крикнул я, хотя и знал, что меня никто, кроме сидящих на заднем сидении девушек, не услышит. “А что он творит? Хуже в любом случае уже не будет!” – пронеслась в голове запоздалая мысль. Я вдавил педаль газа, уносясь прочь из такого тихого, и оказавшегося негостеприимным, города. Светало. Салон машины наполнился запахом женских духов, алкоголя, и свежестью утра, пробивающейся сквозь стекло открытой форточки. Рассвет полыхал розовым заревом над горизонтом – день обещал быть солнечным. Лобовое окно, слева, было раскрашено белой паутиной мелких трещин. Пулевого отверстия не было. То ли волной взрывной, то ли осколком гранаты задело. “Стекло под замену” – отметил я про себя, неосознанно подсчитывая ущерб от ночного боя. Фонари на улицах погасли, но рассвет ещё не наступил полностью; не прогнало ещё восстающее солнце ночную тьму, укрывающуюся в подворотнях, под деревьями. Во многих окнах, проносившихся за окном домов, уже горел свет – люди слышали выстрелы и взрывы. Не спят, встревоженные небывалыми, судя по всему, в этих тихих местах, событиями. Сзади, прилипнув хвостом, ехал одноглазый “Опель”. Его стекло полностью было усыпано трещинами, казалось, что по нему размазали серую краску. Оставалось тихо удивляться: как Серёга видит сквозь него дорогу? Дома закончились, и наконец, мы выехали на дорогу, ведущую к трассе. Началось поле, которое наша дорога асфальтовой полоской разделяла на две больших части. Краем глаза я уловил движение справа. По полю, наперерез нам, оставляя за собой клубы пыли, несся чёрный джип. Сердце, только начавшее умеренно стучать, снова бешено заколотилось, в предчувствие притока адреналина. Я прибавил газу, девушки на заднем сидении, о которых я совсем позабыл, увидев надвигающуюся опасность, тихо заскулили, вжавшись и как-то уменьшившись сразу. Стрелка спидометра легла на отметку “150”. Быстрее моя старушка ехать просто не могла. Нужно было не дать джипу перерезать нам путь, и им, – тем самым, – получить выгодную позицию для стрельбы по нам. Ветер резкими порывами врывался в салон машины, через моё приоткрытое окно, закладывая уши и разбрасывая причудливыми волнами волосы девушек. Братва подсуетилась, встревоженная ночным звонком “пёстрого”, ускользнувшего от пули, и сбивчиво объяснившему старшим суть дела. “Хорошо хоть у братвы машина одна!” – только подумал я об этом, как сквозь завывающие потоки ветра, услышал звуки выстрелов сзади. Стреляли из “Сайги”. Посмотрев в зеркало, я увидел другой джип, метающийся по дороге, пристроившийся за “Опелем”; его водитель бросал машину из стороны в сторону, пытаясь увернутся от выпущенной Левинцом дроби. Вдалеке, сзади, светили фары ещё одной машины – светили очень ярко, судя по всему, вместе с фарами светят несколько мощных противотуманок. Джип, надвигавшийся справа, уже был рядом – но мы успевали его обогнать. Водитель его не жалел машину – она сильно подпрыгивала на ухабах и ямах, не снижая скорости. Я увидел открывшееся заднее окно тонированного джипа, из которого, блеснув рыжим цевьём, высунулось хищное дуло “Калаша”. -Попали! – сам себе сказал я. – Пригнись! – скомандовал я девушкам, – На пол! Дуло автомата разверзлось пламенем. Я успел зафиксировать руль левой рукой, а правой схватился за Серёгин “ПМ”, лежавший на “торпеде”, и покорно ждущий своего “звёздного часа”. Успел пригнуть голову, пуля, пролетев сквозь калёное стекло правой двери, неприятно просвистела над ухом. Я увидел, что стекло покрылось сплошной, серой паутиной трещин, похожих на дно пересохшего озера. На вскидку направив ствол “ПМ-а” в разбитое окно, я разрядил обойму, рассчитывая на то, что джип бандитов будет в этот момент сбоку от меня. Одновременно я слегка нажимал на педаль тормоза, потихоньку притормаживая разогнавшуюся “Ниву”. Машину резко затрясло, остатки растрескавшегося бокового стекла от тряски осыпались белыми льдинками на сидение и на коврик пассажирского места: “по обочине едем” – понял я. Подняв голову, рулём я выровнял машину, сбросившую скорость до “80”. Посмотрев в зеркало, увидел “Опель”, а за ним, раскорячившейся поперёк дороги чёрный джип, который только что пытался перерезать нам путь через поле. “Неужели я попал? Или Левинц подсобил, прострочив машину бандитов из “шмассера” или “Сайги”? Ладно, все живы – и то хорошо. Большая удача остаться живым после того, как твою машину на скорости 150 расстреляли из автомата Калашникова! Стекло на левой двери уцелело, отметил я про себя, поскольку было открытым, и пуля вылетела сквозь форточку”. Машину ощутимо, всё сильнее и сильнее вело влево. “Баллон пробило! Только этого не хватало!” – я посмотрел в зеркало – из радиаторной решётки “Опеля” вырывался белый дым, за которым не было видно, едет ли за нами кто ещё, или нет. Включив правый поворотник, я дал знать Серёге, что нам придётся сворачивать в, ставшее бесконечным, поле. По полю ехали змейкой, чтоб не оставлять после себя чётко прорисованную колею. Серёга понял замысел, и не старался ехать “в след”. Проехав километра два по полю, мы уткнулись в лес. Я посмотрел на заднее сидение – девушки настолько плотно вжались него, что сровнялись с его спинкой. -Приехали, дамы! – объявил я. Девушки, распрямившись, испуганно огляделись. -Где мы? – спросила одна. -Приехали, говорят! А где, зачем и почему – эти вопросы приберегите для своих спасителей. Скажите спасибо, что остались живы – поверьте, нам очень повезло! -Спасибо! – грубо сказала одна из девушек. -Не меня благодарить надо. -А кого же? – хитро прищурилась она, пристально вглядываясь в меня. -Мне кажется, что правильнее было бы благодарить Господа Бога! В любом случае, наше приключение ещё не кончилось! Нас и тут могут накрыть! -Так поехали отсюда! – вскрикнула другая девушка, со светлыми, красивыми волосами. -Легко сказать, у нас колесо пробито! Подъехал Серёга. Дым из двигателя уже шёл чёрный – машина его больше не поедет. Видимо бандиты, ехавшие в джипе, переключили огонь на него, когда я пронёсся мимо них. Словил “Опель” маслину радиатором. Выпарилась охлаждающая жидкость, двигатель перегрелся, прокладки сгорели. Повело всё, что могло изогнуть высокой разницей температур. И теперь, чтоб “оживить боевого коня”, как минимум требуется перетряхнуть движок – что в поле, без инструмента –