Дорога затмения

Хуа Дьо-Танг, дотоле молчавший, вскипел:

— Значит, всему виной твоя тупость?

— Как ты смеешь?! — угрожающе крикнул судья, но тут же взял себя в руки. Более того, он встал со своего места и, низко поклонившись всем командирам, сказал: — Ничтожная здесь присутствующая особа считает своим долгом поставить достойных военачальников в известность, что она не сумела распорядиться своими возможностями в той мере, какая могла бы принести им пользу.

Подобное самоуничижение со стороны высокого должностного лица вызвало у присутствующих ропот протеста. Ответом, казалось, остался доволен только Хуа.

— Ладно, — пробурчал Су Сон-Тай, пятый, державшийся чуть в стороне, командир. — Есть ли у вас на примете хоть кто-нибудь, к чьей помощи мы могли бы прибегнуть?

— Нет, — безнадежным тоном ответил судья. Его глаза застыли, как камни, а лицо обрело цвет проса. — Как только мне стало понятно, к чему все идет, я попытался связаться с некоторыми могущественными персонами, но, зная, что император уже все решил, никто не осмелился обеспокоить его нашей нуждой.

Хуа Дьо-Танг, крякнув, сложил на груди могучие руки.

— Кто тут из нас имеет ходы к Трону Дракона? Тан, что молчишь?

Тан Манг-Фа смущенно потупился.

— Я, конечно, могу обратиться к своим родственникам, но не знаю, что из этого выйдет. Убедить императора переменить свое мнение не так-то легко. — Он вскинул голову и раздраженно взглянул на Хуа. — Хочу также еще раз обратить внимание всех, что Шуи-Ло — наша самая восточная крепость. А потому, если солдат к нам все же пришлют, я буду настаивать, чтобы их отдали мне, ибо монголы придут, безусловно, с востока.

Шао Чинг-По протестующе фыркнул.

— Монголы спалили отнюдь не твою долину, а одну из моих. Из этого ясно, что они рвутся к перевалу Ци-Гай, где стоим я и военачальница Тьен. — Он широко улыбнулся Чи-Ю. — Твои бойцы подоспели вовремя, иначе мы бы пропали.

Глаза Чи-Ю благодарно блеснули, и все же она сочла нужным кое-что пояснить.

— Их жалких усилий было бы недостаточно, если бы Тан Манг-Фа не ввел в бой своих и имперских солдат.

Похоже, Шао недолюбливал Тана, ибо никак не отреагировал на эти слова.

— Ты обеспечила погорельцам охрану, ты организовала вывод скота. Ты в итоге спасла и людей, и живность. Такое не забывается. Это настоящая помощь.

Семейство Шао, как и семейство Тьен, уже более четырех столетий принадлежало к военной элите империи, а фамилия Тан стала известной лишь полтора века назад, и с этим фактом командир укрепления Шуи-Ло не мог ничего поделать. Красный от возмущения, он не решился перечить Шао и потому нарочито участливо обратился к Чи-Ю:

— Твой отец поступил ужасно, превратив дочь в солдата. Что поделаешь, древние семьи цепляются за свои привилегии, не сообразуясь ни с чем. Кажется, генералу Тьену вовсе не было дела до того, что ни один достойный человек не женится на тебе и что ты сделаешься посмешищем для обеих столиц.

Тан так и не понял, как сильно он рисковал. Невероятным усилием подавив желание выхватить меч, Чи-Ю смерила своего оскорбителя презрительным взглядом.

— Генерал Тьен прежде всего заботился не о благополучии дочери, а о безопасности той земли, которую ревностно охраняли семнадцать колен его предков. Сколько колен, мальчик, насчитывает твой славный род? И скоро ли тебе сыщут родовитую невесту в столице?

Тан побледнел, Шао с Хуа одобрительно заулыбались, Канг Же и Су сердито нахмурились: намеки Чи-Ю на безродность обидчика косвенно задевали и их.

— Военачальники, — несколько запоздало заметил судья, — будьте учтивы друг с другом. Потеряв поддержку империи, мы можем погибнуть, если не сыщем к спасению каких-то иных путей.

— Каких же? — с вызовом бросил Су.

Чиновник смолчал, хотя начинал уставать от дерзкого поведения командиров. Переплетенные пальцы рук его побелели.

— Я, например, наняла на службу алхимика, — сказала Чи-Ю и, выждав, когда стихнут смешки, продолжила: — Он инородец, у него свежий взгляд, его ум не отягощен бременем наших традиций. Теперь укрепление Мао-Та окружено рвом, выстланным камнем. Мы, где возможно, вбили в землю острые колья, вырыли возле полей скрытые ямы, мы соорудили запруду с секретным затвором и теперь можем в любую минуту заполнить наш ров водой. Инородец понимает в металлах, он изготавливает особые гвозди, которые, как ни брось их, встают остриями вверх, он вместе с оружейниками пробует увеличить предел дальнобойности наших арбалетов и луков. Все это, может быть, мелочи, но все-таки лучше, чем ничего.

— Превосходно, — спокойно заметил Шао. — Кое-кому из нас неплохо бы у тебя поучиться.

Тан, поймав его взгляд, рассерженно заворчал.

— А земледельцы? А скот? — вскричал Хуа Дьо-Танг. — Под моей опекой девятнадцать хозяйств. Случись что, наша крепость всех беженцев не вместит; и потом, селяне не захотят рыть ямы. Туда будут падать козы и свиньи. Как в этом случае быть? Нет, Тьен, я вовсе не против твоих начинаний, но ты пойми и меня. Твоя застава лепится к горному склону, не так ли? Моя стоит прямо у озера. Твои задумки достойны всяческой похвалы, но как я могу применить их?

Чи-Ю мысленно улыбнулась. Возмущение великана было притворным. Вовлекая ее в разговор, Хуа надеялся выведать у нее еще что-нибудь полезное для себя и своих подопечных.

— Ты говоришь, твоя крепость стоит у воды? В таком случае нетрудно вообще превратить ее в остров. И перекинуть через каналы поднимающиеся мосты, устройство я нарисую. Еще я могу попросить инородца уделить тебе часть твердых сплавов. Возможно, твой оружейник со временем сумеет их изготавливать сам.

— Любое разумное предложение принимается, — улыбнулся Хуа. — Правда, лишь теми, кто к этому расположен, — добавил он, покосившись на Су, о чем-то вполголоса толковавшего с Таном.

Тот принял вызов мгновенно.

— Мои уши устали вас слушать. Эй, Канг, а ты-то на чьей стороне? Неужто и ты околдован баснями этой болтливой девицы?

В воздухе явно запахло расколом. Обеспокоенная Чи-Ю оглядела мужчин. Канг прост, прямодушен, Шао умен, но упрям, Хуа себе на уме, Тан и Су амбициозны и откровенно враждебны. Она не смотрела на By Синг-Ая. С ним было все ясно и так. Судья погружен в бездны отчаяния, от него уже нет проку. «Нас всего шестеро, — подумалось ей, — а у Тэмучжина тысячи командиров».

— Мы не имеем права на ссоры, — заявила она. — Поодиночке нас с легкостью перебьют.

— Впечатляющий вывод, — с издевкой заметил Су и поглядел на Тана.

— Тихо, — прикрикнул вдруг на него Канг Же. Лицо старого воина помрачнело. — Я потрясен, — пробормотал он сердито. — Насмехаться над дельными предложениями могут только глупцы. — Канг раздраженно потеребил косичку своей бородки. — Покуда я обладаю правом ношения шлема, я буду требовать уважения к себе и к своим сединам. И к мнениям окружающих, высказываемым на военном совете! Мне сорок три, но я еще жив. И все еще могу задать взбучку капризным молокососам.

Су скрипнул зубами и вкрадчиво осведомился:

— Понял ли я тебя правильно, Канг? Уж не меня ли ты хочешь отшлепать?

— Не будь идиотом, — примирительно произнес Шао. — Ты ведь знаешь, что Канг прав. Он самый старший из нас. Он может нас поучать, а нам надлежит его слушать. Во всем должен быть хоть какой-то порядок.

— Вот-вот, порядок, — раздался вдруг повелительный голос. — И я намерен незамедлительно его навести!

Присутствующие встрепенулись и замерли, завороженно наблюдая, как судья By Синг-Ай встает со своего места и, направляясь к ним, обходит рабочий стол.

— Ошибки, мной совершенные, уже не исправить, однако я вовсе не собираюсь усугублять их дальнейшим бездействием. Я все еще управляю округом Шу-Р.

Чиновник упрятал кисти рук в широкие рукава форменной мантии и застыл в выжидательной позе.

— Что требуется от нас? — Хуа Дьо-Танг склонил голову, признавая власть By над собой.

Тан Манг-Фа усмехнулся:

— Ты что, и впрямь решил подчиниться этому дуралею, Хуа? Человеку, и пальцем не шевельнувшему, чтобы уберечь наш край от позора? Чем же он тебя подкупил? Скажи, не молчи.