Зеркало для ангела (СИ)

-- Выходит, - заключила Диана, - зеркальца изначально предназначались не князю и его дочери, а графу, и князь, просто, жертва своего благородства.

-- Выходит, - подтвердил Александр еле слышным голосом. - Если бы сохранилось письмо из Константинополя, мы бы узнали точно, но теперь это неважно...

-- Теперь это важно! - перебила его Диана. - Это важно всегда! Зеркальца есть, нас как раз четверо, если хоть что-то правда в вашей истории, то должно получиться.

-- Да, чушь это все! - попробовал возразить Митрич, но враз осекся под ледяным взглядом Дианы.

Лена взяла в руки черное зеркальце. Что на самом деле произошло с ней в Стамбуле, она так и не поняла, но результат был - она сумела взглянуть на свое первое замужество по-новому. Возможно, и здесь повезет. Все смотрели на нее. Александр с восторгом, Митрич с жалостью, Диана с откровенной издевкой. Похоже, она просто, хотела выставить Лену на посмешище в глазах Александра, и никакие тайны ее не интересовали.

В черной глубине зеркальца женская фигура была видна достаточно отчетливо. Она поклонилась Лене, подняла руки над головой и закружилась в танце. Полы ее одежды поднялись и образовали вращающийся круг. Под верхней юбкой была еще одна юбка, и она тоже поднялась. За второй юбкой последовала третья, за третьей четвертая, и Лена, вдруг, почувствовала, что проваливается в образовавшуюся воронку, вращающуюся все быстрее и быстрее.

15. ПРОКЛЯТЬЕ НОРЫ

Очнулась Лена от острой боли. Что-то чиркнуло ее по щеке, и, подняв голову, она увидела удаляющиеся сапоги с заправленными в них шароварами.

Она лежала на изразцовом полу в зале с двумя рядами колонн, в боковом нефе. Мимо прохаживался одетый на восточный манер мужчина, поигрывающий изогнутой саблей с остро заточенным клинком, им-то он и зацепил щеку Лены. Саму Лену стражник, не замечал, что было весьма странно. Чтобы не быть еще раз оцарапанной, она обошла колонну и прижалась к ней спиной.

В центре зала, стоял молодой человек в гусарской форме, в до блеска начищенных сапогах, в синем доломане и ментике. Меховую шапку с красным околышем он держал под мышкой. Молодой человек в центре зала был самым разительным образом похож на Александра в день их первой встречи в доме Митрича. Такая же осанка, гордый профиль, только взгляд - взволнованный и немного растерянный.

Двери в зал распахнулись, и к молодому человеку не торопясь подошел мужчина постарше в напудренном парике, в расшитом золотом камзоле, при шпаге.

-- Граф, что вы здесь делаете? - вместо приветствия произнес мужчина в камзоле. - Переговоры окончены, завтра отбываем, или у вас особая миссия, о которой я не знаю?

-- Князь, моя особая миссия заключается лишь в моей личной просьбе. Я просил руки дочери Мехмет-али, но он потребовал ваших гарантий. Ситуация очень странная... А вот, и сам паша.

Двери на противоположном конце зала раскрылись, и в зал вошел пожилой турок с окладистой бородой в белом тюрбане и в темно-коричневом кафтане, подпоясанном кушаком. Он усадил поручика и князя на диван перед невысоким столиком, инкрустированным золотом и перламутром, а сам сел напротив, в принесенное слугой кресло.

-- Князь, я в затруднении, - начал Мехмет-али, - Александр просит руки моей дочери Бингюль, но я связан обязательствами относительно ее замужества. Бингюль дочь моей любимой наложницы Гизем, но у нее есть и другое имя - Елена. По матери она потомок царского рода, и в жилах ее течет благородная кровь властителей северных морей. Ее мать раньше звали Норой. Корабль, на котором она находилась, разбился, из команды никто не спасся - только она. При Норе был ларец с реликвиями ее рода. Пока цел этот ларец, ее род не исчезнет ни здесь, ни там - в северных морях. Александр воин, но воины гибнут в сражениях, когда угодно Аллаху, а не им самим. В память о Гизем я готов отдать Бингюль в жены лишь в том случае, если вы, князь, дадите мне слово, позаботится об этих реликвиях в том случае, если Александр не оставит потомства женского пола и не сможет передать по наследству ларец Норы.

Князь внимательно слушал пашу. Когда тот закончил, он удивленно поднял брови, бросил косой взгляд на Александра и спросил:

-- Достопочтенный Мехмет-али, правильно ли я понимаю, что я должен дать слово, в случае отсутствия у Александра дочерей оставить в наследство моим дочерям ларец с реликвиями, и все для того, чтобы не прервался царский род, о котором ничего не известно ни мне, ни вам?

-- Вы очень точно изложили суть дела, достопочтенный князь.

-- Я вижу, как минимум два препятствия на данном пути. Во-первых, у меня нет дочерей, и сыновей тоже. Во-вторых, у меня есть обязательства перед собственным родом, предками и потомками, и я не могу присовокуплять к судьбам своих потомков судьбы другого рода, пусть даже, из самых благородный побуждений.

Князь поклонился паше и холодно взглянул на Александра.

-- Понимаю, князь, вы рассержены на Александра, за то, что он попусту отнял ваше время. Он еще молод, но поверьте, у него были на то причины. Можете убедиться сами.

Паша сделал знак, и в зал вошла женщина в чадре, закрывающей нижнюю часть лица.

-- Бингюль, открой лицо, - приказал паша.

Женщина опустила чадру, и взору князя открылось то, что неделю назад сразило Александра наповал, когда он зашел в ювелирную лавку за подарком для матушки.

Красота дочери Мехмет-али была удивительна. Струящиеся темные локоны, высокий лоб, глаза, наполненные светом - все дышало благородством. Бингюль была подобна горному потоку, сбегающему по камням, радуге играющей в струях воды, пению птиц в тишине леса. Душа ее была открыта любому взору, и каждый мог ощутить внутри себя ее неподдельную искренность и чистоту, и, если бы князь не был женат и не хранил верность жене, как зеницу ока, он бы влюбился в Бингюль, как и Александр.

Князь пребывал в замешательстве. На Александра он больше не сердился, но дочерей у князя по-прежнему не было. Оставалось также неясным, что делать с реликвиями северных народов в случае расставания графа с Бингюль.

Паша поспешил рассеять сомнения князя:

-- Если Бингюль и Александр расстанутся, все обязательства с вас, князь, будут сняты. Что касается рождения дочерей, то можете не беспокоиться, в скором времени у вас родится дочь. Я мог бы даже назвать ее имя, но подобного рода фокусы, не внушают доверия.

Князь понимал, что, если сейчас он откажет Александру, то потом ему будет очень трудно объяснить свое нежелание помочь товарищу. Весь рассказ о северных морях и королях был лишь предлогом, чтобы связать его какими-то обещаниями. Но какими именно?

-- Возможно, нам следует взглянуть на сами реликвии? - спросил князь.

Паша кивнул, сделал знак рукой, и на столе появился ларец, точно такой же, как и извлеченный и проржавевшего кованого сундука в доме у Митрича. Лишь только Мехмет-али приоткрыл крышку ларца, как свет в зале погас и по стенам и сводам разлетелись красные и синие лучи. Их блеск был столь ослепительным и завораживающим, что у князя перехватило дыхание. Паша захлопнул крышку ларца, но князь уже принял решение.