Зеркало для ангела (СИ)

Лена отпрянула. Рядом стояла Диана с горстью семечек в руке.

-- Поздравляю, - сказала Диана и забросила в рот семечку, - ты прошла последнее испытание.

-- Это было испытание? - изумилась Лена.

Диана подняла указательный палец, разгрызла семечку и сплюнула шелуху в пропасть.

-- Ты сделала правильный выбор. Зеркальце - штука вредная, и выбраться отсюда с его помощью не удастся.

Она отряхнула руки, достала из-за пояса красное зеркальце и взяла его двумя пальцами за кончик ручки. Зеркальце надулось и превратилось в красную бутылочку с жидкостью внутри.

-- Это не эликсир жизни и не волшебное снадобье, - продолжила Диана, - Ты уже в этом убедилась?

Лена молчала.

-- Правильно, это - боль. Боль, слезы и все такое. Ты сделала правильный выбор. Зачем тебе боль?

Диана бросила бутылочку за спину и та разбилась, ударившись о камни.

-- Но я же об этом не знала! Я тебя спасала! - возмутилась Лены, глаза ее от обиды наполнились слезами.

-- Да-да-да. Конечно! Кто бы сомневался! Но важен результат, и он есть. И у меня теперь для тебя две новости, одна - хорошая, другая - плохая. С какой начать?

-- Лучше с хорошей.

У Дианы насчет новостей было другое мнение.

-- Чтобы тебя сразу не пугать, начнем с плохой.

-- Что же это за хорошая новость, от которой можно испугаться?

-- Все относительно. Плохая новость хуже хорошей, только и всего.

Звучало логично.

-- И так, - продолжила Диана, - посмотри вокруг. Ты видишь где-нибудь здесь мужчин?

Мужчин ни поблизости, ни вдалеке не было. Вокруг простиралась безжизненная равнина. Камни, песок, ни деревца, ни травинки, ни ручейка.

-- Воды тоже нет, - подтвердила Диана. - А теперь, ты мне скажи, зачем тебе страстные желания, за которые ты боролась, до того, как я упала в пропасть?

-- Я не за страстные желания, я за зеркальце...

-- А в зеркальце страсти. Все правильно. Бутылка разбилась, зеркальца нет, но страсти остались. Теперь они тебя будут жечь хуже раскаленной сковородки. Ты думаешь в аду кто-то тратиться на дрова, котлы и сковородки? Это символы! Все необходимое клиенты приносят с собой, и жжет их так, что мало не кажется.

-- Мы что, уже в аду? - удивилась Лена.

-- Ну, так... а что, похоже?

Диана пнула ногой камень, и из земли ударил фонтан желтого дыма. Запахло серой.

-- Старались, - заметила она, - но ты не бойся, это тестовая среда, у нас таких много.

-- У кого, у вас?

-- Транс-Тревел, у нас есть лицензия.

-- На опыты с людьми?

-- На образовательную деятельность. Какая ты резкая! - Диана покачала головой. - Понятно, почему от тебя мужики бегут.

-- Никто от меня не бежит! Да, и нет их здесь... Нет?

В голосе Лены звучала надежда, но Диана ее успокоила:

-- Ни одного, только боль. Да, ты не расстраивайся. В нижних пространствах так называемого рая почти то же самое. Боль и отработка. Хорошо только совсем наверху.

Она показал пальцем на белоснежного голубя, парящего высоко в небе.

Лена удивилась:

-- А в чем тогда разница между нижними пространствами верха и верхними пространствами низа?

-- Какие формулировки! - восхитилась Диана. - Совершенно нейтральные! Надо было тебе на кафедре оставаться, науку двигать!

Щеки у Лены порозовели. Ее редко хвалили за формулировки.

Диана продолжала:

-- Разница принципиальная - в надежде. Внизу нет никакой надежды. Там такие перцы, они так наколбасили - за вечность не отработаешь. Одна боль не успеет рассосаться, а сверху другая падает. При жизни они такие деформации в окружающее пространство внесли, что ни одним утюгом не разгладишь. И не только чикатилы, совсем приличные, на первый взгляд, господа попадаются. И пока боль, причиненная ими, остается в сердцах тех, кто еще жив, она все падает и падает, и не только их боль, но и боль, причиненная их неправильными поступками, и это бесконечно, и чем ниже, тем страшнее, вплоть до полной разборки на исходное сырье. Наверху, хоть, план, какой-никакой есть, перспектива, там можно подняться, опуститься... У тебя какая должность?

-- Специалист.

-- Ну вот, десять тысяч лет, и ты ведущая. Карьера! - Диана хихикнула совсем мерзко, чем удивила Лену. - Хотя, я упрощаю, там времени нет вообще, время только здесь. Время - это очень энергетически затратная вещь, его нужно беречь.

Лена поежилась.

-- И зачем это все? Зачем столько боли? Как может быть все построено на боли, которая разрушает?

-- Тебя же не разрушила, - усмехнулась Диана. - Ладно, теперь серьезно. Все построено не на боли, а на отработке, хотя, возврат исходного сырья и энергии тоже не помешает. Ошибки неизбежны, где ошибки, там боль, а без ошибок нет развития. Я понятно объясняю?

Лена кивнула.

-- Хорошо. Ошибки, боль, исправление, развитие - это базовый принцип Вселенной. Теперь, как это все работает. Помнишь тебя послал твой второй жених?

-- Это я его послала!

-- Сначала он тебя, и было больно, ты искала ответ, ты искала в себе силы быть хорошей. Ты же свирепая, как росомаха! Ты на меня первый раз так посмотрела, что другой бы полжизни заикался. А теперь ты поняла, исправила что-то в себе и можешь любить людей. Ты молодец, я тобой горжусь!

Диана расчувствовалась, на глазах у нее вступили слезы.

-- Еще, пример, ты росла без мамы и теперь сделаешь все, чтобы быть рядом со своими детьми. Даже, если тебе будет больно, ты будешь терпеть, и детям своим ты сумеешь донести, и они не будут бросать своих детей и делать им больно. Все не зря, ничего не пропадает.

Лена готова была разрыдаться.

-- Еще пример. Кто-то обидел ребенка, напугал его, и ты его успокаиваешь. Ты, как будто, берешь его боль себе, и он успокаивается, и душа его разглаживает и деформация исчезает, а могла бы развиться в жуткую трещину. Фрейд об этом только и писал. Видать, свою трещину пытался устранить или на других перепихнуть. Теперь ты все поняла?

Лена кивнула. Она представила маленького Фрейда, пытающегося удержать огромную рассыпающийся колонну, подпирающую счастливое детство многих поколений детей, и ей стало его ужасно жалко. Губы ее скривились, и она расплакалась. Пример с ребенком попал в самое сердце.

Диана обняла Лену, и они проплакали пару минут, уткнувшись друг в друга головами. Диана говорила: Ревем, как дуры! А Лена вторила ей: Ты меня так понимаешь! Внутри у нее все тоже разгладилось, она успокоилась и теперь понимала, что все, что произошло в ее жизни и в жизни ее предков, имело значение и было не напрасно, и Вселенная от этого стала лучше.

Наконец, проплакавшись, Диана отстранила Лену и посмотрела в небо. Голубь кружил точно над ними. Диана поморщилась и продолжила: