Гнев Земли (СИ)

– Заодно поищи Путова и его собутыльников, что вчера на охоту ушли. Жёны их предполагают, что все трое где-нибудь спят после попойки.

Мост через Большую Гнилку, 13:31.

ЗИЛ-131, выкрашенный в чисто военный зеленый цвет, громыхая, пересек заболоченную речку. В кабине, кроме водителя, находился угрюмый лейтенант. Было явно заметно, что поездка ему крайне неприятна. Он гневно дышал через нос и барабанил пальцам по двери, мрачно поглядывая в окно.

Лейтенант Татауров был командиром взвода РХБЗ одной из ближайших воинских частей. Вместо того чтобы дремать в канцелярии, в то время как сержанты гоняют солдат на плацу, ему пришлось ехать в эту проклятую командировку, которую иначе как ссылкой не назовешь.

Все из-за начальника штаба – этот тупой майор объявил Татаурову выговор за отсутствие конспектов по ОГП[6] и послал в эту дыру. Объект, проходивший по сводкам соединения под шифром 4417-518, подвергался систематическим радиационным замерам два-три раза в месяц. На каждый такой замер обычно посылали «залетчиков»[7]. На этот раз им стал Татауров.

– Тормози, - приказал он водителю сразу за мостом.

ЗИЛ остановился, лейтенант вышел из кабины, из двери кунга выбрался заспанный сержант и уставился на офицера, ожидая дальнейших распоряжений.

– Гусева и Лостопадова на замер радиационного фона, - сказал Татауров, - Пять точек в радиусе пятидесяти метров, ты на контроль. Матынов пускай выйдет на связь и доложит, что приступили к замеру на первом объекте.

– Вас понял, - кивнул сержант и исчез.

Ворошиловка, 14:19.

Гончаленков долго и подробно объяснял, что для подачи заявления о пропаже человека необходимо прошествие трех суток. Однако родственники пропавших собирательниц грибов были слишком настойчивы. Положение спас Калинкин, явившийся невесть откуда.

– Шеф, центральная на связи! – сообщил он, - Что-то срочное!

«Старлей» любезно извинился и, облегченно вздохнув, пошел к машине. Калинкин по привычке пошел следом.

– Уже вернулся? – спросил на ходу участковый, - Что-нибудь нашел?

Калинкин сморщился:

– Нет там ничего, в этом лесу…

Помощник не смог признаться, что пробыл в ельнике от силы минут пять. Едва он с большой опаской приблизился к хвойному лесу, как тут же возникло ощущение, что из него за ним следят. Когда же между стволами мелькнули желтые огоньки, Калинкин не выдержал и обратился в бегство. Чтобы не навлечь гнев шефа и не быть им осмеянным, ему пришлось отсиживаться в машине.

Гончаленков долго выслушивал хрипы и треск радиопередатчика, долго кричал, прежде чем понял и сообщил об этом начальству.

– Ну, чего там, шеф? – панибратски спросил Калинкин.

Гончаленков обреченно выдохнул:

– Полная задница: утром пропала «зечка» с двумя рецидивистами, час назад ее нашли, офицер и конвоир убиты. Судьба водителя не известна, может, взяли в заложники или он сам замешан в побеге.

Калинкин недоуменно потеребил левое ухо:

– А ты тут причем?

– Это произошло в нескольких километрах от моста, теперь наша территория – наиболее вероятная зона маршрута преступников, вооруженных автоматом, двумя стволами – это минимум, возможно, еще что-нибудь из тюремного арсенала.

Калинкин почесал мочку правого уха:

– Чего будем делать, шеф?

– Едем в райцентр за стволами, броней, спецсредствами.

– А дальше?

– Никогда не загадывай так далеко, - дал совет участковый. – Это у Путина и Спивакова до две тысячи двадцатого года дни по минутам расписаны. А мы с тобой во внутренних органах служим, поэтому и планов никаких не имеем.

Мертвое озеро, 16:17.

Кирилл уже сидел в машине, но не мог уехать, все пытался уговорить последовать за и собой Часовского:

– Виктор, ты должен ехать со мной, - убеждал он друга.

– Зачем, ведь тут моя работа и дом, - отказывался Часовский, - Чем объясню свое бегство?

– Я сам все улажу, - заверил Кирилл, - Тебе нельзя тут оставаться после вчерашней ночи. Я не знаю, что это и как все происходящее объяснить, но это озеро и прибрежный лес несут в себе большую угрозу и опасность.

– Да нас просто сочтут «лохами позорными» или психами, если будем объяснять причины.

– Я все беру на себя, - не отступал Кирилл, - Ничего никому не нужно будет объяснять, переведем тебя на новую должность, возьму к себе в управление заместителем. Этот отстойник не для тебя.

– Биографией не вышел для заместителя, - усмехнулся Часовский, - Я же вчерашний «зэка», у меня еще условка не кончилась.

– Это ерунда, воспользуюсь нужными связями. Едем и немедленно!

Виктор покачала головой:

– Нет, я пока остаюсь. Дождусь Цезаря, доработаю до конца месяца. А там, если твое предложение все еще будет в силе, помозгуем.

Закрытая территория НИИ атомной промышленности, 17:50.

Дождь, точнее сильнейший ливень, не позволил начать замеры в последних двух контрольных участках. Татауров перебрался с водителем в кунг, поскольку кабина напоминала решето, точнее, душ. Вся команда – взвод РБХЗ с унылым видом и похоронным настроением ожидали окончания непогоды.

– А может, ОЗК[8] напялить? – подал идею сержант Свечников.

– Не взяли, - эхом отозвался ефрейтор Гусев. - Старшина не дал, сказал, все ОЗК в дезобработке.

– Кусок[9] долбанный, - обозвал ротного старшину лейтенант, - А если быстро туда-сюда сбегать?

Свечников резонно заметил:

– Дозиметры угробим, а они и так нифига не пашут. Вы и мы за них подписывались, ротный в случае порчи, платить заставит в восьмикратном размере. Он уже давно ищет на кого их списать.

– Значит, будем ждать, когда дождь кончится, - подвел итог Татауров.

Сидящий в самом дальнем углу химик-дозиметрист Лостопадов отрешенно заявил:

– Этот ливень только усиливается, ночевать тут придется, а мы сухпайков не взяли.

Татауров тоскливо поглядел в запотевшее окно, куда яростно барабанили струи воды:

– Видимо, в натуре придется ночевать. Матынов, выйди на оперативного дежурного, доложи, что мы застряли до утра.

Радист с огромным трудом поборол дремоту и, разлепив чугунные веки, медленно потянулся к передатчику.

– Можно и не ночевать, - осторожно подал идею сержант.

– То есть? – спросил лейтенант.

– Напишем данные прошлого замера, изменим лишь десятые доли для правдоподобия.

– Откуда же я возьму прошлые показатели?

Свечников кивнул в сторону Гусева и Лостопадова:

– Эти два тела тут дважды в месяц бывают. Я думаю, они не забыли данные десятидневной давности.

Гусев и Лостопадов испуганно переглянулись. Свечников уже навис над ними и вкрадчиво спросил:

– Вы ведь их помните, господа военные? В противном случае будем лечить вашу амнезию отжиманиями на свежем воздухе.

– Мы… мы помним, товарищ лейтенант, - торопливо в один голос затараторили вопрошаемые, опасаясь гнева старослужащего товарища, - Мы все показания на этих точках помним. С нами капитан Тагов был. Он тогда рождение сына отмечал и э-э… в общем он устал, и рапорт составляли мы сами.

Татауров чуть подумал и кивнул:

– Ладно, поехали отсюда.

– А я уже в часть доложил, - сообщил радист.

Свечников замахнулся на него, но бить не стал, а лишь прокомментировал:

– Никогда никуда не спеши – это первая заповедь солдата. Запомни ее, конь педальный.

Ворошиловка, 18:06.

Калинкин долго пытался разобраться с лямками и липучками допотопного бронежилета «кираса-5», а потом в негодовании бросил это дело, принявшись деловито щелкать затвором автомата.

– Нафига нам выдали этот хлам? – спросил он у Гончаленкова.

– Ты же служил и знаешь, что бронежилет пятой степени защиты спасает от удара ножа, осколков, пистолетного выстрела со ста шагов. И спасет даже от пули автомата, пущенной с четырехсот метров, - объяснил «старлей».

– Мало того, что нас перевели на круглосуточное дежурство, так еще и заставляют таскать на себе всякое барахло, - не унимался Калинкин, - Моя броня даже укуса пчелы не выдержит, зато плечи натирает и движения лишает.