Гнев Земли (СИ)

– Нет, дождя не будет…

– Почему?

– В этом месте никогда не бывает ясной погоды и солнца, а дожди начнутся через неделю и будут лить до зимы.

Кирилл вновь удивился:

– Это повторяется ежегодно?

Часовский кивнул:

– Думаю, с того момента, как зарыли первую партию отходов.

– Ну что ж, действительно пора ехать, - спохватился Кирилл.

Они сели в машину и поехали обратно, три огромных бесшумных серых тени с желтыми глазами отправились за ними следом. Минуту спустя на это же место из леса выбрели две пенсионерки еще засветло вышедшие из Ворошиловки «по грибы по ягоды».

– Ну, вот и добрались, - сказала худая, бросив две увесистые корзины, чтобы утереть пот со лба.

– Уморилася я, - задыхаясь, села полная, - Уж больно далече шлепать.

Худая опытным глазом оглядывала колючую проволоку:

– Не бухти, пешая прогулка здоровью не вредит, тем более, тебе худеть надо. Наберем две полнющие корзины опят, да продадим на рынке. За каждую получишь две своих пенсии.

У толстой взыграла жадность:

– Так чего тут рассиживаемся? Давай веди, ты ж говорила, знаешь, как сквозь эту железяку пролезть!

– Не бухти! Сказала, значит, знаю! - огрызнулась худая, - Чтобы ты вообще без меня делала?

Через пару минут отдыха пенсионерки двинулись к заветной лазейке. Зверь с желтыми глазами, не показываясь из-за елей, проследовал за ними.

Ворошиловка, 16:17.

Пока фельдшер скорой помощи выводил из полуобморочного состояния то вдову майора, то Райку, а также пытался определить причину смерти бывшего инспектора ГАИ, Гончаленков отправился осматривать место происшествия.

По роду своей деятельности он уже видел сотни трупов и то, что от них осталось к моменту обнаружения. Но подобную картину смерти, точнее, расправы, доводилось наблюдать впервые.Старший лейтенант быстро и точно определил расстояние между разбросанными частями тела.

Он установился у точащей из земли голени с ботинком, придирчиво осмотрелся и присел на корточки. Быстрым движением Гончаленков вытащил из земли обрубок ноги вместе с ботинком, при этом раздался чавкающий звук, будто от гладкой поверхности оторвали присоску.

Еще недавно ему хотелось получить какое-нибудь стоящее дельце, помимо «бытовухи», требующее работы мозгов и интеллекта, теперь это дело ему сразу разонравилось. Есть тело, но нет ни мотива, ни улик, ни свидетелей. Нет даже пока объяснения, чем и как человека превратили в «ассортимент мясной лавки».

– Калинкин! – позвал участковый.

Младший сержант Калинкин был начальством «отдан» в помощь Гончаленкову в связи с тяжестью происшедшего. Молодой увалень с хитрым лицом и оттопыренными ушами, раскачиваясь, подошел к начальнику.

– Крови не боишься? – спросил тот.

– Не-а…

– А покойников разорванных на части? – продолжал опрос старший лейтенант.

– Не-а…

Гончаленков остался доволен бесстрашием своего подчиненного:

– Вот и отлично, тогда собирай то, что осталось от гражданина Шевелева. Если будет тошнить, могу одолжить мятную конфету и полиэтиленовый пакет.

Калинкин едва подавил волну дурноты, подкатившую при виде места трагедии, и с отвращением промямлил:

– А куда… это… гражданина Шевелева потом… положить?

– Пока здесь оставим, а завтра вызовем труповозку, не хочется свою «четверку» портить, - ответил Гончаленков.

Калинкин нервно натянул две пары резиновых перчаток и придвинулся к руке убитого:

– Машина же не ваша, чего ее беречь?

– Мне на ней до пенсии еще лет двадцать ездить, я не хочу все эти годы вдыхать трупный аромат. Давай торопись, сержант, хотелось бы засветло убраться отсюда. Я пойду свидетелей искать, пообщаюсь с местной публикой.

Калинкин жалобно спросил:

– Может, кого в помощь пошлете, а?

– Ты думаешь, найдутся желающие? – не оборачиваясь, спросил Гончаленков.

Речка Малая Гнилка, десять км на запад от Ворошиловки. 18:51.

Харитоныч, точнее, Вячеслав Игоревич Харитонов, заканчивал рыбную ловлю. Осенний день клонился к концу, до дома десяток километров, хотелось бы поужинать и вздремнуть часок перед ночным дежурством. Клев весь день был никудышный – за десять часов едва килограмм вышло, да и то ерши, окуни, ратаны и прочая болотная мелочь. Харитоныч злобно плюнул в воняющую тиной стоячую воду, выругался, допил остатки первача и закусил салом.

– Гнилка, она и есть Гнилка, - констатировал сторож.

Он уже хотел разбирать удилище, как неожиданно ощутил, что леса напряглась и задергалась. Явно клевало, опытная рука почувствовала – на крючке большая рыба. Было бы очень неплохо выловить щуку на пару килограмм, а то на следующую рыбалку старуха-жена точно не даст «согревающей жидкости» и закуски. Леску сильно дернуло, самодельное крепкое удилище загудело и согнулось на четверть.

– Ого, - в сильном возбуждении выкрикнул Харитоныч, - Килограмм пять кажись!

Рыба повела леску в сторону, потянув за собой хозяина удочки. Ему пришлось напрячь всю мощь своих мускулов, чтобы устоять, но огромная силища лишала равновесия.

– Ни х… себе, - багровея от натуги, пропыхтел рыбак, - Пудовая щука!

Через пару минут неравной борьбы Харитоныч оказался уже у края воды. «Пудовая щука» неумолимо затаскивала его в речку. В голове возникла мысль – не бросить ли удочку, но профессиональная гордость рыболова с сорокапятилетним стажем не позволила это сделать.

Резкое движение лески, и Харитоныч шлепнулся в заболоченную воду, упустив удилище, которое тут же исчезло в глубине. Громко матерясь и испуганно вращая глазами, Харитонов поднялся, вымокнув с ног до головы. Он был перепуган и уже хотел выскочить на берег, как вдруг что-то огромное всплыло перед ним.

Что-то черное, будто полено, оплетенное сгнившими водорослями и тиной, блестящее, в мутной пене и отвратительным запахом. Это нечто не было щукой и весило больше центнера. Харитоныч хотел заорать, но не успел…

Спустя десять минут на место недавней рыбалки вышел бульдозерист Путов. День явно не задался – из-за желания опохмелиться на халяву пришлось бродить по лесам и болотам, выискивая сторожа – рыболова. Во время одного из привалов Путов уснул и очнулся уже к вечеру, проспав часов шесть. Наконец-то он отыскал заветное местечко Харитоныча, честно заработав пол-литра самогона, а если повезет, то и рыбак угостит чаркой.

– Эй, Харитоныч! – хрипло крикнул Путов, и устало опустился на траву. В ответ только тишина и шелест листьев на ветру. Бульдозерист осмотрелся: тлеющий костер, над ним на рогатине висел котелок с рисовой кашей, расстеленная плащ-накидка рядом с очагом, рыболовный стульчик, походный ящик. Путов тут же залез в него, воровато оглядываясь, ища остатки первача. Увы, но заветная тара была пуста.

– Старый алкаш, - выругался бульдозерист, - Уже все выбухал, не мог чуток обождать!

Теперь Путову стало все ясно: Харитоныч вылакал всю самогонку и теперь где-нибудь дрыхнет среди кустов, а может по нужде засел где-то. Всем известно, что чем сильнее по мозгам бьет самогон Ореховой, тем больше потом проблем с кишечником. Ничего не поделаешь – за удовольствие надо платить.

– Эй, рыболов-спортсмен, херов, - опять обратился в пространство Путов, - Мне нужны ключи от твоей конторы! Майор Крыткин ночью кони двинул, телефон нужен, чтобы в ментовку звякнуть!

Вновь никакого ответа. В недоумении бульдозерист поднялся и пошел вдоль зарослей камыша. Скоро ему показалось, что в них кто-то шевелится. Начиная подозревать недоброе, Путов хотел было отправиться назад, но из воды что-то выстрелило и упало на сушу в метрах десяти правее, будто бы ядро из глубины вырвалось.

Бульдозерист осторожно приблизился к предмету, исторгнутому водой, а когда разглядел его, то онемел от ужаса. Перед ним лежала голова Харитонова. Левый глаз отсутствовал, а из зияющей орбиты высовывалась огромная жирная бордово-черная пиявка. Путов заголосил пронзительно тонким воплем и ринулся вперед, но поскользнулся на грязной глине и упал на спину.