Паутина миров(СИ)

На лестницу, которую ещё вчера (или сто лет назад) они с Настей спускались полчаса, Алекс взлетел за минуту, как лучший в мире бегун по ступенькам. Впереди замаячил свет, указывающий на то, что вход уже близок. Однако позади, подгоняемая чёрной курицей всеяичная мразь и нечисть, уже дышала смрадным духом в Сашкину спину. Омерзительный, многоязычный вой и крик давил на уши своим резким многоголосием. Запрыгнув на последнюю ступеньку, Ранецкий понял вдруг, что створки яйца открыты, что снова указывало на некие особенные яичные правила, по которым главного героя не убивают сразу.

- А я главный герой? - спросил у себя Сашка-промокашка.

- В своей Вселенной ты и есть главный герой, - ответил ему внутренний голос.

- А в яйце? - уточнил Ранецкий.

- Если сейчас сразу не убьют, то, возможно, ты и здесь чего-то стоишь! - философски рассудил внутренний голос.

- "...то был бы я в краю отцов, не из последних удальцов!" - процитировал Сашка что-то из школьного курса.

- Сплюнь! - посоветовал внутренний голос, и ушёл в подсознание.

Выскочив наружу, Алекс бросился было бежать, но тут же замер на месте, ибо прямо перед ним, всего в паре десятков метров от яйца, стояла эта грёбаная курица, величиной с мастодонта, и внимательно смотрела на него.

"Так!" - продолжил рассуждение Ранецкий. - "Либо меня сейчас сожрут и изувечат, либо придётся совершить подвиг. В первом случае - я и есть последний удалец, а во втором - именно главный герой, которого рано увечить и поедать. То есть, для меня предусмотрено нечто другое. Продолжение банкета, например!"

Прошло несколько долгих мгновений, пока чёрная курица начала приближаться.

Шлёп-шлёп - когтистыми лапами по земле.

Ко-ко-ко! - хриплыми звуками из горла.

Её хвост медленно шевелился тёмно-синими и фиолетовыми перьями. Красный гребешок на голове трепетал, как знамя, от каждого движения. Пустые равнодушные глаза птицы, чёрные и непроницаемые, величиной с мяч от большого тенниса, остановились на Алексе.

Ко-ко-ко.

Шлёп-шлёп-шлёп.

Чёрная курица остановилась рядом, и коснулась Сашкиной головы клювом, размером с экскаваторный ковш.

"Ну, что, подвиг или смерть?"

Куринная вонь к тому времени достигла такой концентрации, какой она бывает лишь на птицефабрике. Курица открыла клюв, и Сашка понял, чем воняет у курей изо рта. Птица зашелестела крыльями, и потёрлась шеей о Ранецкого.

- Чего тебе надо? - спросил у курицы Саня. - Ешь уже, и дело с концом. Или ты ждёшь от меня подвига?

Птица, тем временем, тщательно обнюхала Сашку, а своим огромным жёстким языком потрогала удава в трусах. Однако глаза курицы оставались непроницаемыми и пустыми.

"А почему я думаю, что это курица? Может, это петух? Хотя - нет. Старуха-Настя говорила, что именно эта курица снесла яйцо, и является его владычицей и хозяйкой. Недаром все ей подчиняются. Кроме меня".

"Да и яйцо, которое она снесла слишком велико для неё. Не могла ведь даже такая огромная несушка родить такого монстра".

"Она могла снести маленькое яйцо, а потом оно подросло" - предположил внутренний голос.

"А разве так бывает?" - усомнился Ранецкий.

"Здесь всё может быть! - вспомни слова старухи, которая назвалась Настей" - вновь напомнил внутренний голос.

"М-да. Сто лет меня будила, а добудившись, состарилась и умерла. Судьба-а!" - не к месту сыронизировал Алекс.

И тут, чтобы поговорить с древним вороном, курица отвернулась от Ранецкого, став к нему боком.

- Ко-ко-ко!

- Каррр!

Однако Саня не слушал, о чём говорят древние птицы, ибо запахло подвигом. Рядом с Сашкиной правой ногой расположился огромный куриный мизинец.

"Это твой шанс!" - шепнул внутренний голос. - "И, либо ты последний удалец, которого сейчас сожрут, и не поперхнуться, либо ты главный герой, и проживёшь ещё долго. А если повезёт, то, помимо долгой жизни, всё для тебя закончится очень хорошо. "Happy and" - знаешь такую американскую штучку?"

- Знаю! - шепнул Алекс.

А далее, не рассуждая, чтобы вдруг не передумать, Саня схватил обеими руками свой охотничий нож, и резанул по сухожилию куриной лапы. Нож легко перерезал связку, дойдя до кости.

- Ку-ка-ре-ку! - взвизгнула курица, и стала заваливаться на Сашку-промокашку, при этом отчаянно вертя головой, махая крыльями, и шелестя хвостом.

Едва увернувшись от падающего тела, Саня ещё раз пырнул курицу куда-то в район её жопы, и с нелепым в данной ситуации возгласом: Хай-я! Бросился бежать. Он так побежал, что вся энергия его тела ушла в ноги, не оставив для головы и мозга ни единого джоуля, а потому в памяти Ранецкого этот эпизод его жизни совсем не сохранился, а как Алекс попал в дом деда он ничегошеньки не помнил.

Память его включилась с того момента, когда он влетел в хату, схватил крынку молока, и, жадно глотая, выпил до дна.

Глуховка. 80-е годы.

Семья оказалась в сборе, и, сидя в рядок на лавке, со страхом смотрели на внучка и племянника. Их лица были напряжены, а глаза опасливо смотрели на родственника.

- Ты где был? - неожиданно строго поинтересовался дед. Такой строгости Сашка не припомнил уже лет пять.

- А чёрт его знает! - честно признался он, ибо рассказ о яйце до сих пор всерьёз не воспринимал.

- Точнее, племяш! - очень серьёзно проговорил Сергей, и тогда Ранецкий понял, что и здесь что-то произошло.

- В яйце! - решил он говорить правду, ибо к любой полу лжи надо было готовиться, а у него этого времени не было.

- Где? - воскликнули все трое.

- Внутри яйца, - пояснил Алекс.- Еле ноги унёс.

Семья переглянулась между собой. Высказался Сергей:

- Теперь придётся дальше уносить.

- Почему? - искренне удивился Саша.

- А ты разве ничего не знаешь? - спросила бабушка, затравленно глядя на внука.

- Смотря, что ты имеешь в виду.

- Настя... - начала бабушка, и осеклась.

- Что с ней? - напрягся Алекс.

- Её нашли... - начал было Сергей, но тоже замолчал, и отвернулся.

- Да что с ней?! - уже предчувствуя недоброе, заорал Сашка.

- Её изнасиловали и убили, - тихо проговорил дедушка. - Вот так. - И молча закурил свой "Беломор".

- О, Боже! Кто? - Саня сел на табуретку. - Мы с ней... вчера...

- Васька Изольдов утверждает, что это сделал ты. - Серёга положил руку на Сашкино плечо. - Так что сам понимаешь.

- И ему поверили? - возмутился Сашка, чуть не плача.

- Это деревня, Саня. Тут твоими алибями можно только задницу подтирать, - справедливо отметил дед.

- Ну, а вы? - Ранецкий посмотрел на родичей. - Надеюсь вы...

- Мы-то нет, племяш, успокойся и бог с тобой. Но вот остальные глуховчане настроены весьма серьёзно.

- Что они собираются делать? - голос Ранецкого задрожал.

- Они собираются устроить самосуд, - ответил дедушка.

- Забьют палками, и выбросят в лесу, на съедение зверью. - Уточнил Сергей.

- Ну и порядочки у вас! - возмутился Алекс. - А где же закон?

- Ты что не понял? - тихо спросила бабушка.

- Чего?

- Настеньку, девочку красавицу, которую все мы с детства знаем, кто-то изнасиловал, надругался и убил. Ей семнадцать вот только исполнилось. Какие законы, Сашенька?

- Значит, разбираться не будут?

- Пальцем на тебя уже показали, так что на пощаду не рассчитывай, - кивнул Сергей. - Эх, я бы этого Ваську...

- Тихо! - осадил сына дед. - Поздно кулаками махать.

- Что же делать? - уже всерьёз оценив ситуацию, спросил Сашка. Ему становилось слегка не по себе.

- Мы твои вещички собрали, - шепотом заговорила бабушка. - Не все, но самое основное. Остальное позже посылкой вышлем.

- И, что?

- Бежать тебе надо! - строго констатировал дед.

- Но, почему? Я ни в чём не виноват!

- Сергей тебя проведёт, - словно не слыша внука, продолжил дедушка.