Художники смерти

— Присоединяюсь. — Девушка улыбнулась.

Наливая кофе, я осторожно следил за ней. Ира как-то беспокойно шевелилась на стуле, то крутя вилку, то принимаясь складывать салфетку и чуть прикусывала при этом нижнюю губу. Щеки ее временами чуть вспыхивали, словно в голове девушки вертелась мысль, от которой ей самой становилось неловко. Но стоило мне оказаться напротив, она тут же обрела спокойствие.

— Какая у тебя степень?

— Я… э-э-э, ну почти бакалавр… — Смех, который она при этом удержала, прыгнул в глаза и забился там. Я покачал головой.

— Практикант второго года, судя по уровню развития чакр и частоте пульсации эфирного тела.

— Эх, следопыт… сам все узнал, зачем тогда спрашивать…

— Лень было сканировать. Просто я многого не знаю о жизни вампиров, мне хочется поговорить о нас, не используя свои способности. На скольких охотах ты была?

— Нес… несколько — Она вдруг начала краснеть, почувствовала это и еще больше смутилась. Я отвернулся на несколько секунд к холодильнику и спрятал взгляд, якобы изучая его содержимое.

— Знаешь, я очень удивился, когда узнал, что основная наша «дичь» — люди с криминальным прошлым или, как говорят ученые «асоциальные субъекты». Почему именно они? — Ира переменила цвет и оживилась.

— А ты думал, что вампиры пью кровь невинных младенцев? Нет, у нас абсолютно другая задача. Видел лозунги «Любимый город — чистый город»? — Вилка в ее руке нарисовала на скатерти контуры мусорного бачка. — Вот мы его и чистим, по сути, помогая поддерживать порядок, выступаем, как некие санитары леса… то есть, города.

— Но это достаточно просто объясняется и с практической точки зрения… Мне интересно, как собираются базы данных потенциальной дичи.

— Вот спросил-то… Это тебе следует знать — следопыты над ней работают. Да я тебе хоть завтра десяток найду — пройдусь по рабочим кварталам, поговорю с бабушками у подъезда, они всех хулиганов в лицо и по имени назовут и адрес дадут, и распорядок дня расскажут.

— Хорошая идея — я думал использовать участковых. Это надежней, но и опасней. — Ира встрепенулась.

— Ты что, с моей помощью к экзаменам готовишься? Тогда, чур баш на баш, рассказывай свои ноу-хау.

— Запросто. Спрашивай. — Она прожевала последний кусочек яичницы, потом продолжила разговор.

— Как ты думаешь, кто может угрожать нам во время охоты, кроме опричников? — Я вспомнил прочитанные книги и уроки в астрале по изучению следов всех живых существ.

— Главная опасность — лишние свидетели и представители правоохранительных органов. То есть, по большому счету, все, что означает огласку нашей деятельности или проникновение людей в тайны организации. Опричники, которых ты опасаешься — на втором месте. А после них — кто угодно. Оборотни например…

— Ты их видел? Думаешь, они есть на самом деле? — Ира поместила локти на стол и подперла кулачками подбородок, приготовившись слушать дальше.

— Я видел их астральные образы, созданные наставником, но и рисунки, фотографии тел… Живых — нет, не видел. Но даже безо всего этого я готов допустить их существование по простой причине…

— Какой?

— Разрушение целостной картины мира из-за признания реальности нереального фактора… — Я сказал это тоном профессионального лектора, выдержал паузу и продолжил, обычным голосом. — Понимаешь, у человека с младенчества формируется определенный взгляд на действительность. Ребенок некоторое время не различает сказку и реальность, он думает, что персонажи мультфильмов живут на самом деле. Потом приходит разделение мира иллюзий, и мира обычного. Предположим, что нормальный человек четко усвоил ряд истин — Земля круглая, вампиров, оборотней, драконов, домовых и русалок нет, рыбы не говорят. Все эти понятия составляют как бы фундамент его мировоззрения — главным образом потому что усвоил он это с детства. И вдруг он забросил удочку, вытащил щуку, а та ему говорит «отпусти меня, три желания выполню». Один кирпичик выбит — перед ним говорящая рыба. После этого человек начнет оглядываться по сторонам — а вдруг из леса появится оборотень. Принцип рассуждений прост — если одна теория — о рыбе, неверна, то любая другая, из того же ряда может быть настолько же ошибочной.

Взять, например меня — как и все, я был обычным человеком, уверенным, что вампиров, тем более, организованных в целую корпорацию, не существует. Но эта уверенность была разрушена, теперь я готов признать и существование других мистических существ. А ты…? — Ира косо улыбнулась. Ее взгляд вдруг с непонятной решимостью устремился вперед.

— А я, я родилась в семье вампиров… И считала всегда, что именно так и живут все люди…точнее, что жить вот так — это нормально. У родителей было много забот со мной, до тех пор пока не отправили в особую, нашу школу, где таких же, как я учили жить среди простых смертных. Понимаешь, нам вдалбливали все, что ты говоришь, с точностью до наоборот. Это так странно — учиться признавать тот факт, что твое существование невозможно, что это вымысел мистиков. И одновременно с этим еще развивать свои способности, занимаясь с наставниками…Это все так напоминало отработку охотничьих навыков львом, который сидел в клетке. Ведь знаешь… — Она замолчала на минуту, потом резко встряхнула головой и продолжила. — Мне известно, какие отношения обычно между охотником и следопытом… но я еще так не охотилась… и, понимаешь, этот финал… что вчера произошло — это не потому что такая традиция или… в общем, ты и вправду мне понравился, а тут еще азарт… — У нее горели не только щеки, но и уши, спасение Ира пыталась найти, спрятав лицо в ладонях. Выждав, пока сердце сделает пару ударов, я осторожно обогнул стол, и положил руки на тонкие плечи, слегка вздрагивающие под гладкой тканью.

— Я тоже так не охотился, если это важно. Если хочешь, я забуду про это, переселюсь, попрошу заменить… — При последних словах она яростно мотнула головой.

— Не надо… — Тихий шепот еле прорывался через решетку пальцев. — Я просто испугалась утром, это получилось так внезапно, я не ожидала такого от себя, ведь я раньше никогда не… — Я осторожно опустился на колени, попытался оторвать ладони от лица, когда это удалось, ее лоб тут же уткнулся в мое плечо, а руки обвили шею.

— Не смотри на меня, я сейчас некрасивая… — Легкий всхлип, теплый ветерок ее дыхания стал спокойнее. Оставалось только осторожно погладить ежик волос и просто стоять рядом, долго, даже после того, как тягучая, ноющая боль от усталости пробралась в ноги.

К вечеру мне удалось вытащить маленького охотника на прогулку. Прихватив с собой брезентовый «патронташ» с десятком метательных ножей, мы пересекли маленькую улицу из одинаковых домиков и спустились к спортивной площадке, усеянной всеми возможными снарядами. При виде ее Ира оживилась, она заметила вдалеке щит с мишенями, и остановилась. Сбросив, несмотря на свежий ветерок, спортивную курточку, она выхватила из «патронташа» пару ножей, и сорвалась на бег. Пролетев, как казалось, над трековой дорожкой, девушка взлетела по вертикальному шесту, не держась за перила, пробежала по верху снаряда до каната, спустилась вниз, лишь слегка притормаживая. Едва коснувшись земли, она сделала кувырок, и метнула нож. Сверкающее лезвие преодолело не менее пятидесяти метров и воткнулось в центр мишени. Я почувствовал, что челюсть не просто отвисла — она уже находится где-то в районе груди. Рассказы о мастерах метания гласили, что виртуозы попадали в монетку с десяти-пятнадцати шагов, то есть должны были бы нервно курить, стоя на моем месте. Ира тем временем пробежала круг по дорожке, вернулась на позицию, и метнула второй нож, воткнувшийся подле первого. Обернувшись, она с детским задором посмотрела на меня.

— Тут следовало бы спросить — «Слабо?» — Она довольно рассмеялась. Пытаясь сохранить остатки достоинства, я подошел к мишени метров на десять, и быстро «расстрелял» все оставшиеся ножи. Они воткнулись в бумажный круг, но достаточно далеко от центра.

— Неплохо… — Для следопыта. — Девушка, уже не стесняясь, рассмеялась. — И что же это мне в напарники досталось? Ты ведь меня меж лопаток прикроешь кинжалом…