Художники смерти

— Район большой. На кого мы можем рассчитывать?

— Все наши вам обязаны помогать — собственно, силы из центра отправлены по просьбе местных. В райцентре есть наставник с докторской степенью и два рекрута. Кроме этого, есть возможность использовать наемных людей — сотрудников местного УБОПа, но очень осторожно, сам понимаешь, почему. В контактах с аборигенами поможет резидент, но выйти на след вы должны сами — больше некому. — Я посмотрел на россыпь кружков, обозначающих деревеньки и задумался. Обилие населенных пунктов наводило на мысль, что командировка предстоит очень длительная. Также, судя по всему, считали и наши наставники.

— Машина уже ждет. Подберите одежду, все остальное уже упаковано. Мы оформили вам разрешения на охотничье оружие, кроме этого — удостоверения сотрудников МЧС — к спасателям отношение более дружественное, чем к милиции. Максим Евдокимович — наш районный наставник, расскажет детали. Его сын, Егор, вместе с машиной поступает в ваше полное распоряжение. — Не удостоив нас предложением задать вопрос, распорядитель вышел.

Снаружи обычный сельский работяга-УАЗ выглядел, как и тысячи его собратьев. Но на приборной доске был закреплен приемник системы глобального позиционирования — GPS, спутниковый телефон, и еще несколько непонятных приборов. Возле машины прогуливался крепкий светловолосый парень. Он неожиданно поспешно двинулся мне навстречу и с радостью пожал протянутую руку. Я забрался на заднее сиденье, с удовольствием отметил наличие двух футляров из синтетической ткани. Внутри них, заботливо прижатые поролоновыми вкладышами, лежали два гладкоствольных карабина — десятизарядных «Сайга-20». Погладив жесткий пластик ложа, я убрал оружие, подумав, что после всей эфирно-астральной подготовки приятно держать в руках простое и грубое средство борьбы с недругами.

Ира появилась чуть позже — видимо, ее задержал наставник. Слегка кивнув водителю, она уместилась рядом со мной. Двигатель автомобиля заурчал необычно мягко и УАЗ легко тронулся. Ощутив плавный ход машины, я начал подозревать, что от серийной модели владельцы милостиво оставили кузов заодно с шасси.

— Тебе приходилось раньше сталкиваться с браконьерами? — Девушка покачала головой.

— Это редкий случай. Понимаешь, человек не может превратиться в вампира только по собственной воле, в этом легенды не врут. Некий «толчок», в сказках получивший название «посвящение» обязательно приходит извне, без него, как бы ты не старался, можно постичь лишь тайны шизофрении. — Я подумал об Ольге, которую «выдернули» в астрал несколько неизвестных. Но до этого времени она успела поохотиться, пусть и действовала неосознанно, повинуясь своему инстинкту.

— Значит, это просто безумец? — Я не понимал, почему это дело поручили нам. Заботы человеческого общества мало волновали вампиров. Хотя, если подумать, пастух должен следить за чистотой крови в стаде.

— Вы позволите, Первые? — Водитель впервые подал голос. Титула, которым он нас наградил, мне слышать не приходилось. Я еще более удивился, увидев, как надменно подобралась Ира.

— Говори, Обеспеченец.

— Отец обследовал места его охоты. Все три раза он заметил, что значительная часть жизненной энергии поглощалась. Это значит, что….

— Спасибо. Значит, его можно будет найти по шлейфу. — Ира посмотрела на меня.

— Лучший способ. — Я знал, что избыток чужой энергии некоторое время беспорядочно движется в теле вампира, при этом часть ее просто излучается в пространство. Несколько дней охотник походит на бутылку с газировкой, которую сильно встряхнули перед тем, как открыть — чужая жизнь хлещет наружу. У браконьера это выражается сильнее всего — ведь ему не приходят на помощь посредники, которые могут снять избытки сил. Поэтому и состояние всех его тел отличается от человеческого. Раздутая эфирная оболочка делает его похожим на яркий воздушный шар, затмевающий все остальные образы на ментальном экране следопыта. Сложность состоит лишь в определении точного месторасположения существа — это и было моей основной задачей.

Глава 13

Серо-черная пустошь степи, изуродованной осенним палом, расстилалась по обеим сторонам шоссе. Вид безжизненной равнины нагонял тоску и сонливость, от которых не хотелось разговаривать. Но и молчать моя спутница не могла. Уже через несколько минут она кинула вопросительный, потом раздраженный, и, наконец, обиженный взгляд в мою сторону. Я осторожно взял ее маленькую ладонь в свою.

— Ты заметила ряд камней, которые мы проехали? И еще, непонятно, откуда взявшиеся сосну и березу рядом? — Она пожала плечами.

— Это что-то значит?

— Мне рассказывали одну легенду — я в ту пору собирал материалы для статьи в журнал и случайно оказался в селе, где жил потомственный шаман. Старик мало общался с людьми, но для меня почему-то сделал исключение. Когда я спросил его об этом месте, этот человек словно преобразился и заговорил на странном, песенном языке. Но, как ни странно, я понял его речь: «Лейся тахпах, как острый и душистый айран из бурдюка, зайдись сердце слушателей от песни, развернись душа от подвигов дней минувших. Смотрят на нас из юрт своих небесных могучие алыпы, что вершили дела славные на земле хакасской. О славе дней минувших разворачивайся рассказ, как дорога в сухой степи среди пучков ковыльных, пусть стучат струны, подобно копытам богатырских коней по твердой земле. Легенда наша — о битве двух богатырей на берегу реки Медвежьей крови, об алыпах, что звались Западным и Восточным Солнцем.

Высок, словно пики далеких Саян был богатырь Западное солнце, лицом бел, словно береза, быстр и беспощаден, словно клинок меча его, лунным светом отливавший. Как буря ворвался он однажды на землю хакасскую и стал вольно жить среди степей здешних. И не было ему препятствий — полегли первые воины от меча его и первые красавицы от взора его. Тысячелетия прошли, проскакали подобно табунам лошадей вольных, но помнит кровь народа алыпа нездешнего — до сих пор в аалах рождаются дети, что белы лицом, подобно березам и светлы взором, как Западное солнце.

Странствовал богатырь по степям и лесам, чрез реки на коне переплывал, через холмы перескакивал.

Мчался его конь, выстою с четверых быков, взрывал землю копытами, дробил подковами камни на курганах. И заволновались духи земли и воздуха, растревожились он удалью человека пришлого, пошла дрожь по миру нижнему, и раскололась земля, и брызнули наружу слезы ее, озера целые наполнив. Увидел слезы земли своей алып по имени Восточное солнце, услышал стоны духов предков своих. Но решил он что виною видений ночных его стала плотная трапеза в юрте, да лишняя чаша пенного айрана растеклась по разуму его. А потому повернулся богатырь на ложе своем, омрачил обоняние соседей своих, и продолжил сон.

Тем временем примчался Западное солнце к берегу соленого Царь-озера и, преклонив колени, испробовал воды его. Удивились и обрадовали духи такому почтению к слезам земли, восхитились смелости человека, что приобщился к ним. И решили они принять алыпа в своем краю, и сделать его главным смотрителем и защитником всего края.

Пока пил богатырь Западное солнце воду соленую, почувствовал он в себе силу, доселе даже ему не ведомую, и, распрямившись, стал твердо на берегу каменистом и воскликнул: «До чего же приволен и благодатен край, скачу по которому я уже не один день»! Ветер пригнул траву степную, возмутил волны озера от крика богатырского. И пробудился от речей этих алып Восточное солнце. Вышел он из юрты, и увидел озеро из слез земных и богатыря на берегу его и понял, что взывали духи к нему минувшей ночью, но не слышал он их, прогнал прочь вестников бестелесных. Топнул ногой богатырь от ярости и побежал за конем своим.

Как тополь стройный да высокий, сидел в седле алып Восточное солнце. Подобно цветам горным горели глаза его, как ночь, почернела душа от ярости. Ударил он коня своего впервые за всю жизнь, ударил ладонью по кожаному панцирю своему, и поскакал на Западное солнце. На скаку вынул лук из целой сосны выстроганный, вложил в него стрелу с наконечником, в крови барса закаленным, и пустил ее в правый глаз недруга своего.