Пустынная дорога смерти (СИ)

– Думаю, да, – ответила та. Голос её был приятным и успокаивающим, придающим сил и уверенности. – Я не врач, но раны не опасные. Я смогу их обработать, когда мы приведём его домой. Но мне нужна помощь. Я не знаю где он живёт, да и довести его мне будет тяжело.

– Я не брошу его. Я помогу, – согласно кивнул Джон.

Шут хрипло засмеялся, и смех его больше напоминал хриплый лай одичавшей, бродячей собаки.

– Я урод! Я безумец! Я Шут! – закричал он, осевшим голосом. – Все меня ненавидят! Бросьте меня в грязи и смейтесь, глядя, как я умираю…

– Замолчи, Шут. Не смей так больше говорить, – прервал его Джон, пытаясь помочь ему подняться. Медленно они троя пошли по дороге, поднимаясь на север неторопливыми шагами и минуя соседские дома с тёмными, жутко и бесстрастно взирающими, пустыми окнами. Вскоре их силуэты растаяли в тумане, наползшем на сонное поселение с западной стороны, с тихой, зеркальной глади озера духов. Дин остался один, окружённый загадочным забвеньем ночного сумрака и сладкой, белёсой мглы. Вдруг, словно материализовавшись из тёмной, бесконечной бездны бескрайного небесного полотна, перед ним появился Азраил со своим острым, сверкающим в неярком лунном свете мечом. Глаза на его крыльях были закрыты, находясь в неведенье и покорно повинуясь заклятью сладкой дремоты. Ангел смерти неслышно ступал по сухой жёсткой траве. От него исходил мёртвый, сковывающий живое тело и душу холод, и волнами разливалось неяркое голубое свечение.

– Пора – прошептал он и аккуратно, словно с опаской прикоснулся рукой к горячему лбу Дина. Молодого шерифа поглотила в своё гнетущее нутро великая, чёрная пустота Вселенной. Он не мог понять падает он в ней, или легко парит, словно птица.

Спустя несколько мгновений он проснулся в своей машине. Было жарко. Громко и надоедливо звонил телефон. Потерев воспалённые глаза Дин снял трубку. Звонила Марго. Голос её немного дрожал от гнетущего её рассудок и сердце волнения.

– Он давно должен был вернуться, Дин. Я не могу его найти. На мои звонки он не отвечает, -горячо говорила она, едва сдерживая слёзы. – Я прошу тебя, помоги мне!

– Чёрт, – негромко выругался Дин. – Я постараюсь Вам помочь, но если он появится, то обязательно сразу же сообщите об этом мне. Я постараюсь разобраться с этим как можно быстрее, – пообещал он и спешно положил трубку. Сонливость и усталость сковали его тело тяжёлыми, прочными цепями. Он слышал шум мчащихся в неведомую даль, скорых, небольших поездов. Они никогда не сойдут со своей колеи, не свернут с предначертанного им кем-то другим пути в неизвестность. Они спешили на встречу новому городу, новым людям, новому небу…

4

Смутные образы вечно спешащих, бегущих по дороге своей жизни окружающих… Что мы знаем о них? Что видим в их глазах? Быть может сегодня Вы ехали рядом с убийцей, безумцем, жаждущем в ночи горячей крови. Смерть рядом, она всегда близко… Её нельзя почувствовать, ощутить душой и внутренним, свободным от границ реальности разумом. Нет… Нас окружают пустые, похожие друг на друга маски, скрывающие истинные лица и чувства. Свобода это всего лишь бред, сладкая утопия сумасшедшего. Мы закованы в рамки обыденности и серости, существуем в толпе, бродящей по большому, каменному муравейнику, именуемому городом. Но что мы знаем об угрюмых, молчаливых прохожих? О соседях, здоровающихся с нами и улыбающихся при встрече? Что мы знаем об их жизни и мыслях, рождённых в полночный час, в то время, когда лицемерные маски исчезают с человеческих лиц. Что Вы знаете о человеке, с которым поздоровались сегодня за руку и как быстро может измениться Ваша жизнь, повинуясь путаным нитям событий и случайностей? Насколько Ваша жизнь зависит от Вас самих?

Деревья царапали и хватали скрюченными, голыми лапами пушистые, наполненные заледеневшими слезами ангелов тучи. Дома, тесно облепившую улицу с обеих сторон, зорко и жадно следили за каждым движением одиноких прохожих, запоминая их, но навечно скрывая в молчании тайны и отголоски увиденного.

В этот непогожий ноябрьский день, когда природа окончательно признала своё поражение перед болезнью холода и впала в глубокий, почти летаргический сон, Джим шёл в одиночестве по тихой и пустынной Соннет-Хилл стрит. Он не поехал с Дином к Марго Сиетл, а решил немного пройтись в тишине, приводя свои мысли в порядок, а потом заглянуть к Стюартам и поподробнее расспросить их о случившемся. Он не спеша шёл к их дому, размышляя над тем, что он им скажет при встрече и какие вопросы задаст. Он не посмел приблизиться к ним в кафе, боясь не подобрать правильных слов и ещё сильнее ранить их чувства и разум, погружённый в скорбь. Особенно Джим боялся за нежную, чувствительную Викторию, чей печальный образ никак не стирался из его потрясённого происходящем сознания. Пройдя по аккуратной, мощённой круглыми декоративными камнями, дорожке в палисаднике он остановился перед лакированной, красной, деревянной дверью. Голые, овдовевшие кусты роз и высохшие стебли невысоких цветов, тихонько напевая, вторили яростным потокам ветра. Декоративный плющ, цепляющийся скрюченными, длинными лапами за фасад здания, казалось зябко дрожал, умирая и последний раз прощаясь с бездонным, тяжёлым ныбом. Собравшись с силами, с тяжёлым, гнетущим чувством на сердце Джим позвонил в звонок. В доме послышались гулкие шаги и красивую, красную дверь открыл встревоженный Питер, смеривший полицейского холодным, пытливым взглядом.

– Что Вам нужно? – спокойно и бесстрастно спросил он у Джима.

– Мне нужно поговорить с Вами и Вашей сестрой по поводу произошедшего с Луисом Сиетлом, – терпеливо ответил полицейский, предъявляя Питу своё удостоверение. Питер Стюарт отошёл в сторону, приглашая его войти в дом, и когда Джим оказался внутри шумно захлопнул за ним дверь. В просторных комнатах, обставленных и отремонтированных в стиле модерн, царил приятный полумрак. – К нам полицейский, – громко произнёс рыжеволосый великан и кивнув в сторону комнаты, с белой, стеклянной, двустворчатой дверью сказал Джиму. – Проходите. Она там. Мне кажется, Вы совсем продрогли… простите, не запомнил Вашего имении…

– Джим Эландер. Можно просто Джим, – приветливым тоном отозвался полицейский.

– Джим, – произнёс Пит, натянуто улыбнувшись. – Идите туда, а я сейчас принесу нам немного виски, – и не дожидаясь возражений скрылся в недрах маленькой, уютной кухни.

Джим неторопливо пошёл в комнату, на которую указал Питер. Это была небольшая, светлая гостиная с одним огромным окном в дальней стене. Пол, потолок и аккуратная, современная горка здесь были ослепительно белыми, создающими ощущение чистоты и нереальной мощи света. Посередине комнаты стоял красивый журнальный столик из чёрного, глянцевого стекла. Прямые, однотонные, ночные шторы в пол и мягкий ковёр были нежного, мятного, освежающего цвета. Кресло и диван в стиле модерн были приятного бежевого оттенка, отлично гармонирующего с обстановкой в комнате. На полу и подставке стояло много разнообразных, бушующих сочной зеленью растений.

На удобном, уютном диване сидела заплаканная, укутанная в мягкий, тёплый плед Виктория, держащая в дрожащих от нервного перенапряжения руках чашку горячего чая. Она посмотрела на него, так печально, словно ища в нём защиту и поддержку, что Джим онемел и впал в ступор на несколько секунд, показавшихся ему вечностью. В этих зелёных глазах скрывались искренняя скорбь, гнетущая боль и старинная, животная боязнь смерти и одиночества. Они смотрели друг на друга: он взглядом полным сочувствия, она полным надежд и наивного, почти детского доверия. Эту тонкую, душевную связь, появившуюся между ними в минуты молчания и тишины, прервал вошедший с двумя пустыми стаканами правильной формы и бутылкой дорого, хорошего виски Пит.

– Присаживайтесь, – небрежно бросил он, указав кивком Джиму на уютное кресло, а сам удобно устроился рядом со своей сестрой и поставил всё принесённое им на низкий кофейный столик.

– Простите. Я понимаю, что вам сейчас тяжело… – начал Джим.

– Достаточно вступлений, – резко и бестактно оборвал его Питер, придвигая поближе к себе пепельницу и раскуривая сигарету. – Смерть – это не самое худшее, что может случиться с человеком. Кажется, так говорил Платон? Рано или поздно старуха с косой придёт за всеми нами. И каждый будет должен уйти с ней. Разница лишь в том, что он может уйти с ней, как равный, а может, как жалкий, раздавленный червь, как побеждённый. Вам хотелось бы заглянуть за грань? Увидеть тени на пустынной дороги смерти? Мне бы хотелось, – выдохнув едкий сигаретный дым он прикрыл глаза. – Люди… Интересно, что толкнуло убийцу на это? В нашей жизни бывает достаточно одного тихого щелчка, рушащего наши убеждения, чтобы сойти с ума. Мы всегда балансируем на грани безумия и нервного срыва. И наши сны тому доказательство. Да, Луис умер. Но все мы когда-нибудь умрём, – Пит бросил окурок в пустую пепельницу и налил в стаканы немного янтарного, согревающего и душу, и тело, бодрящего виски. Один стакан он протянул Джиму. – Выпейте и Вам сразу станет легче. Вы жутко бледны. На Вас просто лица нет.